— Извините, — пришлось вложить в мелодию раскаяние, сожаление, растерянность. Никогда ещё владыке не приходилось сопровождать одно слово несколькими дюжинами смыслов. — Там, откуда я пришёл, такие теории встречались часто. Не у нас в империи — в уделах Бурлящей и Подглядывающей… в дальних южных землях. Тогда в чём же дело?

— Не знаю, — честно ответил эльф, — но почти все из наших, даже те, кто привёл супругов сюда, рано или поздно уходят на дороги людей…Обратные случаи единичны. Возможно, мы печалимся о них зря…

Дерек допил вино, перевёл разговор на расширение торговли, обсудил положение дел «Тропинки», намекнув, что надеяться на уступки в торговле драгоценностями со стороны Ханта бессмысленно даже в такой ситуации, и вернулся на бал к жене. У магов редко рождаются дети, думал владыка, глядя на сияние её волос, но, очень возможно, нам ещё повезёт…

Верховный маг падал в бездонные чёрные омуты, разрываясь между желанием убить и припасть к ногам. Убить было невозможно, а вот упасть к ногам…

Ровно один куль шесть дюжиниц и ещё семь дней назад он точно также смотрел в изумрудные глаза эльфийского короля и его первого советника, ощущая спиной стрелы телохранителей. Даже не будь на нем подавляющих магию амулетов, Джайлем не ушёл бы от этих стрел, полёт которых направляется пением тетивы. Короля и советника — убил бы, если б захотел. Но от стрел не успел бы скрыться. Верховный приходил тогда за помощью — а встретил полные ужаса и отвращения взгляды.

— Вы хотите сказать, — мелодия Даэлля выражала неподдельное изумление, что маг до сих пор жив, — что ваша супруга покушалась на Роксану? На проводника?

Анд чуть изменил наклон головы — так угрожать умеют лишь эльфы. Тетива за спиной сыграла три ноты боевой мелодии.

— А… Аледера, — поперхнулся Верховный, осознавая, что Амелия не только владыку была готова снести заклятием. — Аледера.

Тетива за спиной умолкла. Первый советник вернулся к созерцанию изумрудов на перстнях, унизывавших тонкие изящные пальцы. И не скажешь, что эльфы способны свернуть шею медведю голыми руками. Советник рассеянно коснулся одного из камней. Нет, осознал Джайлем, их защиту — не пробить. Изумруды и бриллианты в кольцах, изумруды в волосах — с такими артефактами быстро не справиться. Короля или советника Верховный мог бы сразить, обоих — вряд ли.

— Не нам судить, — король смотрел сквозь мага, — ваша супруга совершила ошибку. Мы ей помочь не сможем.

— Извините, — спрашивать, выполнит ли госпожа Роксана обещание, смысла не имело, — разрешите откланяться.

Эльфы даже не наклонили головы, проводив его холодными взглядами.

И вот теперь Глава Ковена не мог оторвать взгляда от бездонных чёрных глаз. Он ждал. Значит у каждого из нас ещё есть шанс вырваться. Вот только есть ли он у Амелии?

— Госпожа, — сначала Верховный подавил желание упасть на колени, следом — снести женщину стеной огня. Или воды. Или… всё-таки упасть к её ногам. — Госпожа, я выполнил свою часть договора.

— Свою часть договора? — проворковала женщина. — У нас был какой-то договор? Не помню. Ультиматум был, да… а договор — не помню.

Что можно ей предложить? Деньги, обожание, поклонение, власть? Он уже выполнил все её требования — вчера началось падение магической составляющей. Возможно, оно укрепит его личную власть в Ковене — специалистов по тонким плетениям не так уж и много. Но влияние магов постепенно сойдёт на нет. Что ещё можно ей предложить?

Женщина чуть искривила губы.

— Только выполнение ультиматума, Верховный. Только выполнение моих приказов. Ступай. Она очнётся завтра на рассвете.

Сохранить достоинство удалось неимоверным усилием воли. Как и удержать вопрос — не пострадает ли разум супруги…

— Не переживай, — усмехнулась женщина, — прибавить ума Амелии не смог даже ты за всю вашу совместную жизнь. А убавлять его некуда. Но постарайся выдрессировать её так, чтобы мне на пути не попадалась. И если вдруг магическая составляющая начнёт повышаться…

Маг покачал головой. И всё же задал вопрос:

— Что требуется, госпожа, чтобы оказаться с ней на одной дороге?

Женщина засмеялась. Серьги зазвенели в такт её смеху.

— Чтобы Верховный маг да сам не знал ответов на все вопросы?

Верховный знал. Как и то, что не всё зависит лишь от него.

Всю ночь Джайлем не сомкнул глаз у ложа жены. Утром та проснулась и первым делом потребовала быстрее убрать Аледера и эту мерзавку Роксану.

Джайлем молчал. Дрессировка Амелии обещала быть долгой.

До гномов Дерек с советником добрались к концу лета — уничтожение межъярусников было делом привычным, и владыка здесь лишь страховал магов, сжигающих расплодившихся тварей, чтобы их стаи не перекрывали доступ к зонам прорыва и, разлагаясь, не мешали дышать в тоннелях. Магическое поле под горами всё ещё было нестабильно: в результате с ладоней магов то срывались шипящие искры, то шары такой силы, что вкрапления рудных пород то плавились, то спекались в стекло, и ноги скользили в покрытых белёсой золой тоннелях. Ковен обещал, что понижение магической напряжённости к зиме сгладит эти колебания.

Одиночных тварей, выползавших из боковых ответвлений, Дерек рубил мечом, с тревогой прислушиваясь к клинку — состояние Ильма внушало ему опасения. Тем более что для закрытия зон прорыва тот потребовал усиленной втрое магической поддержки. Меч объяснял это колебаниями магических полей, но Дереку казалось, что дело вовсе не в этом, тем более что Хант впервые решил путешествовать под горами в образе клинка, и за всю дорогу ни разу не пожелал покинуть ножны. Первые две зачистки дались обоим легко — к виду ловцов владыка давно привык, и ни клыкастые рыла ни прекрасные девичьи лица не могли ни на миг затормозить движений меча. Смущало только то, что Ильм впервые лишь выводил нижних из строя — дальнейшей их судьбой занимались маги. Третий прорыв дался нелегко всем — и мечу, и магам, и владыке.

Вернувшись в отведённые ему апартаменты, Дерек вытащил клинок из ножен — меч признаков жизни не подавал.

— Ильм, — рука осторожно коснулась лезвия, — ты в порядке?

— Ну, — ответил советник, появившись на кресле, — более или менее. Дерек, будь любезен, не тревожь меня до дома. Как-нибудь сам с гномами поторгуйся. Устал я.

Выглядел Хант откровенно неважно, и ответ на вопрос, что будет, если сигнал о приходе тёмного придёт в ближайшее время, казался весьма неочевидным.

Сигнал тревоги пришёл через два года, но всё равно застал владыку врасплох. За долгие годы он так привык к своей неуязвимости, что растерялся. Идти к Ильму не имело смысла — тот всё ещё не вернулся в норму. Нет, он каждый день появлялся у себя в кабинете, заключал договора и проворачивал сделки, умудрившись вывести казну на прежний уровень, и почти восстановив благосостояние «Тропинки». Он лишь не появлялся на балах и в эльфийской опере, не прохаживался с Роксаной по главной улице, и под любыми предлогами избегал тренировочных схваток. Зато едва не раз в полдюжиницы проверял систему безопасности и новых агентов, а так же лично навестил учения и потребовал увеличить армию вдвое.

Неуверенность губительна для воина: владыка разминался каждое утро, загоняв всех лучших мечников, почувствовал твёрдость руки, не зависящую от присутствия Ильма, но уверенность не появлялась. Он слишком хорошо помнил все прошлые приходы тёмного, чтобы не понять: если Хант ошибётся — этот бой станет последним. Император был готов. Он давно был готов, но… очень не хотелось оставить Аремиилиннь именно теперь. Очень хотелось увидеть дочь, узнать каково это — родная дочь. И, помыкавшись, как вампир между двумя жертвами, владыка всё же отправился к мечу: не в рабочий кабинет, в управление «Тропинки».

Ильм встретил его лично. Долго поднимались по крутой ажурной лестнице. Выглядел советник совершенно нормально, но Дерек улавливал в его взгляде непривычную растерянность — словно тот постоянно прислушивался к себе, на краткий миг отвлекаясь от разговора.