Но, чтобы этот поэтический лозунг превратился в реальный проект, нужно было представить, «наработать» весомые доказательства экономической, культурной состоятельности «красной губернии». Одним местным энтузиазмом здесь нельзя было обойтись. Нужна была поддержка свыше. И она была оказана.

В первые годы революции и гражданской войны вопросами «размораживания» фабричного производства в ивановском крае занимался лично председатель Совнаркома В. И. Ленин, который очень высоко ценил роль иваново-вознесенского пролетариата в деле завоевания и защиты революции. Благодаря связям М. В. Фрунзе с правительственными кругами Москвы, в 1918 году в Иванове, где раньше не было ни одного высшего заведения, открываются сразу два вуза (политехнический и педагогический). После окончания гражданской войны начинается строительство новых фабрик. Расширяется сфера здравоохранения и образования. Ведется жилищное строительство. «Красная губерния» динамично электрифицируется, и т. д.

Показательно, что к середине 20-х годов в Иванове обозначилось мощное краеведческое движение, обусловленное стремлением создать историю революционного края, начиная с самих давних времен. А. Ноздрин констатировал в своем дневнике: «Краеведческое движение — явление большого романтического порядка, увлекательно. Оно самые обыкновенные в недавнем прошлом области сейчас превратило в какие-то африканские дебри. Мы, краеведы, превратились в туристов-исследователей, собираем все новые и новые коллекции исторических материалов. Если бы наша любовь к прошлому, наш роман с ним получше и почаще обставлялся средствами, то из этого дела можно было бы создать целую новую эпоху.

Но и при такой пока обстановке наша работа не есть крик моды, а то, что человеку нужно найти и он нашел»[156].

Большим подспорьем для ивановских краеведов стало книгоиздательство «Основа», созданное в Иваново-Вознесенске в 1922 году и просуществовавшее до 1929 года. Это издательство было одним из крупнейших в тогдашней России. Помимо политической, экономической, художественной литературы, в издательстве выходили работы виднейших краеведов «красной губернии»: П. М. Экземплярского, И. И. Власова, М. П. Сокольникова и др.[157]

В 1929 году Ивановская губерния преобразуется в Ивановскую промышленную область (ИПО), в которую вошли, помимо Ивановской, Владимирская, Костромская и Ярославская губернии. Патриотическая эйфория ивановцев достигла кульминации. «Ивановец, — писал в одном из своих тогдашних очерков Михаил Кольцов, — патриотичен и горд своей родиной совершенно необычайно. Равных ему по патриотизму и гордости людей можно найти разве только среди английских лордов, отрицающих даже теоретическую возможность существования лучших мест на земле, чем несколько сырых, плаксивых улиц в западной части Лондона»[158].

Есть какая-то скрытая ирония в этой похвале ивановскому патриотизму, которая сейчас читается так: «лордам» из Иванова надо бы все-таки задуматься, чем может обернуться их стремительное возвышение в условиях нарастающей сталинской диктатуры. Но об этом позже…

Особенно показательно в плане понимания советской ивановской мифологии изменение архитектурного облика Иванова. Начиная со второй половины 20-х годов, он все более явно начинает выверяться на показательный советский город, готовый стать «третьей столицей». Ивановский конструктивизм в архитектуре вошел в справочники по истории советской культуры. Это 400-квартирный «дом-коммуна», «дом-корабль», «дом-подкова», гостиница «Центральная» и др.

Многим ивановцам-патриотам верилось тогда, что начинается строительство совершенно небывалого города. В сентябре-октябре 1925 года в «Рабочем крае» был опубликован роман Вл. Федорова «Чудо грешного Питирима». Здесь нарисовано Иваново 2025 года, где воплощены в реальность самые смелые архитектурные идеи. Кубические формы домов, над которыми кружатся аэробусы, аэромотоциклетки. Подвесная железная дорога. Преобразилась главная река города: «Уводь, щекотавшая некогда слизистые оболочки носа своим смрадом, ныне стала чистой, с золотым дном и серебряными берегами. Реку пересекало множество подвесных мостов. Берега ее серебрил не только белый мрамор, из которого они были выложены, но и чешуйчатые деревья, в беспорядке разбросанные на всем протяжении, какое охватывал глаз…» Причем это город, где во всем дает о себе знать идеология победившего пролетариата. Она и в воздвигнутом на Талке мощном сооружении, стремительно бегущем винтом вверх и заканчивающемся фигурой Ф. Афанасьева. На памятнике сооружен радиоусилитель, из которого звучит такой, например текст: «В день стодвадцатилетия расстрела на Талке в Иваново-Вознесенске открывается сессия Центрального Исполнительного Комитета. Будут обсуждаться условия западного полушария». Город таким образом становится опорой коммунистического мира, и об этом, между прочим, свидетельствует функционирующая здесь станция космических «лучей смерти», действие которой направлено против «лагеря мирового капитализма»[159].

Такого рода футурология не только не отвергалась Красным Манчестером, но сразу же принималась к действию. В генеральном плане реконструкции города, разработанном в конце 20-х годов, значилось, например, строительство грандиозного здания Дома Советов. Поставленное на площади Революции, оно должно было стать центром города, от которого расходятся в разные стороны 12 лучей-улиц. Какой-то прямо-таки красноапостольский проект! Тем более что для его воплощения необходимо было разрушить Рождественскую и Воздвиженскую церкви. Церкви разрушили (а кроме них еще не один десяток храмов), дворец не построили[160]. Унылые чиновничьи сооружения на нынешней площади Революции являются своеобразным памятником бездушного советского бюрократизма. Абсурдистскую ноту вносит огромная доска на одном из этих официальных зданий, где аршинными буквами выбиты ленинские слова: «…пролетариат московский, питерский и иваново-вознесенский… доказал на деле, что никакой ценой не уступит завоевания революции».

Воплощенная в жизнь утопия превращалась в антиутопию.

Показательна в этом плане судьба «театра действа», грандиозного сооружения, построенного на месте Покровского собора в начале 1930-х годов. В момент уничтожения храма пришло известие о переименовании Иваново-Вознесенска в Иваново. Знаменательное совпадение! Рушатся храмы, из названия города убирается та часть, которая намекает на его богоизбранность. И словно бы какая-то высшая сила начинает противиться строительству «театра действа», призванному утвердить советское Иваново в его агрессивном «красном» безбожии. Впрочем, современные историки пишут об этом весьма спокойно, исключая в данном случае какой-либо мистический момент: «Судьба его (театра) оказалась весьма несчастной. Архитектор Власов и строители не учли, что почва Покровского холма чревата оползнями, довольно быстро сгнили и деревянные перекрытия крыши. Здание часто ремонтировали, пока в 60-х годах не закрыли на длительную реконструкцию»[161]. И сегодня, после реконструкции, театр снова требует ремонта… Оползни оползнями, но от «мистического» вопроса никуда не уйдешь: почему веками стоял на этом месте храм Господний, а вот «театры действа» не стоят? После этого начинаешь думать, что ущербность «красного» ивановского мифа заключалась в том, что в нем многое навязывалось сверху и тем самым разрушалась почва, на которой произрастала естественная жизнь, истинное творчество. Вот почему «ивановский миф» в советское время двоится. За «красным» отрывается «черное», за «черным» — какое-нибудь «синее», а дальше и вообще нечто потаенное, не желающее подчиняться любой тотальности. И это относится порой к самым «красным» явлениям ивановской литературы.