Ник кивнул. Он уже много раз поднимался на марс, и ни разу такого казуса с ним не случалось. Но сегодня «Ласточку» основательно качало на волне.

– Паук сказал, что надвигается шторм.

Кок кивнул, не прекращая своего занятия:

– Надвигается, будь он неладен! Придётся по камбузу за котелками гоняться! Этим же уродам всё жрать подавай! Шторм – не шторм, им бы только брюхо набить!

Ребята переглянулись, и Крис с новой силой заскрёбла по стенкам котелка. «Ласточка» была готова в любой момент сняться с якоря и отплыть в Остенвил, но приказ никак не поступал. На бриге ночевали только юнги, да те члены команды, которым на берегу негде было приклонить голову.

– А потом что, бурь совсем не бывает? Ну, когда лето наступит…

Свирт, яростно рубивший свёклу, ответил не сразу.

– Случаются, конечно, и даже весьма основательные. Но наше корыто не так-то легко напугать каким-то паршивым ветром. Убираем паруса, вёсла и дрейфуем себе по волне.

Ник удивлённо уставился на кока:

– Вёсла? А как они… Я не видел ни одной дырки в бортах!

Рубака усмехнулся:

– Они изнутри закрыты сейчас сиденьями, видел доски у бортов? Когда надо, их вытягивают и один конец вставляют в паз чуть ниже прорези с уключиной, а второй закрепляют железной скобой на палубе. Притаскивают из трюма вёсла, и по два гребца с каждой стороны начинают ворочать этими тяжеленными палками. Понятно?

Никита кивнул. Теперь он понял назначение небольших прямоугольных отверстий в палубе, наглухо закрытых плотно подогнанными заглушками. Отверстия шли вдоль обоих бортов на равном расстоянии друг от друга.

– А кто гребёт?

Кок хохотнул:

– Да кто придётся! Ты можешь, если захочешь! Но… команда обычно против. Вот мы и привлекаем к этому делу рабов… ну, кого захватим в пути. Зря кормить их никто не собирается!

Никита поёжился: «Пираты, блин…»

– А если нас захватят?

Свирт бросил на него насмешливый взгляд:

– Захватят, говоришь? Тогда… если повезёт и не уйдёшь под воду с разбитым корытом… от души помашешь вёслами, чтобы доставить вражьи задницы по месту назначения…

– А потом?

– А потом, – Свирт отбросил нож в сторону и повернулся к вытаращившимся на него ребятам, – если опять же повезёт и тебе, как пирату, сразу не отрубят голову и не насадят её на пику на стене Дворца Правосудия, то отправят до конца твоей никчёмной жизни добывать серебро и золото для господ в рудниках Триании. Или обтёсывать глыбы мрамора в Сенторию. А уж там твоя душонка будет цениться не дороже дохлой крысы, малец.

Никита ошарашенно молчал. Крис, вздёрнув подбородок, выпалила:

– Но мы же не пираты! Мы едем на войну, чтобы добыть трон для нашего лангракса!

Свирт грустно посмотрел на ребят и, снова взявшись за нож, пробурчал:

– Вот то-то и оно… что трон…

Как они и ожидали, их рейд оказался далеко не лёгкой прогулкой. Для начала, уже почти спустившись со склона по крутой тропе, Дарт умудрился свалиться и вывихнуть себе плечо. Сугр кое-как его вправил, но рука у парня продолжала сильно болеть и почти не двигалась. Дарт кривил губы при каждом неловком движении, но возвращаться в лагерь категорически отказался.

На выходе с тропы их ждала засада, но им удалось без шума её обойти, пользуясь предутренним часом и плотным туманом, опустившимся в долину, на их счастье. Переждав пару часов в зарослях у берега ручья, они двинулись в сторону небольшой деревушки Тора.

Густой лес, росший по склонам Спящего Дракона, постепенно сменился перелесками, которые, в свою очередь, уступили место полям с редкими рощицами раскидистых деревьев. Весна была в самом разгаре, и возделанные участки, на которых митракийцы выращивали пшеницу, кукурузу и гречиху, уже весело зеленели дружными всходами.

В низинах небольших речушек, в изобилии протекавших по этой плодородной равнине, то там, то здесь виднелись рисовые чеки, где по колено в воде копошились трудолюбивые лантаки. Они с интересом разглядывали четвёрку шагавших по дороге мужчин и, удовлетворив острое любопытство, вновь сгибались над бледно-зелёными посевами.

– Не нравится мне всё это! – Ронгут мрачно оглядел очередного работника, гнувшего вдалеке спину. – Торчим тут у всех на виду, как прыщ на носу! Кто-нибудь из них точно доложит про нас старосте.

– А ты рожу повеселей сделай! Можешь даже ручкой помахать, поприветствовать честных тружеников. Они это любят…

– Ага. Может, им ещё песенку спеть и сплясать, чтоб они нас за бродячих артистов приняли?

– Во-во! Спляши! Хотя с твоей-то харей только Бога Тьмы и играть, как он волочёт несчастные трупы в Нижний мир.

– Ага! А Дарт будет у нас Богом Света – ишь, как от радости светится! – Ронгут ехидно улыбнулся, видя, как парнишка в очередной раз скривился, ухватившись за руку.

Тван шагал молча, настороженно поглядывая по сторонам. Ему тоже не нравилось их открытое передвижение, но Сугр заверил, что хорошо знает жителей этой части Митракии. Они заняты своей работой, и больше ничего в целом мире их не интересует.

Впереди показались несколько всадников. Дорога была пустынной, и маленький отряд оказался на ней как на ладони.

– Спокойно, не дёргаться! – Сугр понизил голос, хотя всадники были ещё далеко и не могли его слышать. – Мы идём из Болотной Пустоши в Тамасту. В ваших мешках перо цапли, которое вы собрались обменять на кружево местных мастериц. И ни слова о войне! Да, чё я вас учу – мы эту историю уже раз пять пережёвывали, теперь эти сукины дети должны её проглотить! Головы пониже и побольше подобострастия в голосе, мать вашу, шлюху!

Всадники приближались. Первым скакал мужчина лет сорока на тёмно-рыжем жеребце. Зелёная форма клантора безупречно сидела на его плотной фигуре. На чёрной шапке блестела серебряная бляха, говорившая знающему человеку, что перед ним десятник разведчиков армии Нумерии. Пятеро кланторов следовали за ним.

Остановившись в паре шагов от замерших путников, десятник внимательным взглядом ощупал каждого из них и только потом отрывисто задал вопрос:

– Кто вы и что здесь делаете?

Сугр выступил вперёд и, низко поклонившись, зачастил:

– Мы, господин хороший, бедные жители Болотных Пустошей. И идём в город Тамасту. Поменять хотим… ну то, что смогли поймать в своих забытых Богами болотах… на прекрасные изделия ваших мастериц!

Десятник недоверчиво смотрел на стоявших перед ним мужчин.

– Ох, врёшь ведь! – Жеребец под ним беспокойно заплясал на месте, и десятник успокаивающе похлопал коня по шее. – Где Пустоши, а где мы! Далековато будет!

– Всё так, всё так, господин хороший! О-о-очень даже далеко! Но этот паршивец, – Сугр ткнул пальцем в Дарта, – уж сильно просился повидать свою сеструху. Вот мы крюка и дали.

– И где живёт его… сеструха? – Десятник ухмыльнулся, разглядывая насупившегося Дарта.

– Да рядом тут, в деревушке Сида. Эт прям за правой лапой Дракона и…

– Я знаю, где Сида. – Десятник нетерпеливо его перебил. – От неё до Лагусты совсем недалеко, а по ней на лодке до Тамасты – рукой подать. Только это совсем в другой стороне!

– Правда ваша, мой господин! Мы так и думали – проведаем сеструху, расскажем ей, что мамка с папкой померли, да и подадимся к реке, чево ноги бить попусту. Но в Сиде нам сказали, что муж нашей Меризы – это девку так зовут – подался в наёмные работники в Гамбу. А эта деревушка, почитай, сразу за Торой и будет.

Десятник скривился и почесал рукоятью хлыста переносицу:

– Складно врёшь, паразит. А ну, показывай, что в мешках!

Он слегка кивнул, и два клантора спешились и направились к мужчинам. Сугр живо сбросил мешок со спины и, украдкой глянув на своих спутников, едва заметно покачал головой и начал суетливо развязывать узел, не переставая при этом причитать:

– Вот смотрите, сами смотрите – хорошее перо… богатое… и чего господин не верит мне? Боги Вечные и Истинные видят, что я никогда не вру, ну вот даже ни капельки!