Как будто на Сталине, в свою очередь пытавшемся переложить геноциидальные расстрелы польских офицеров на Гитлера, было недостаточно крови!

Согласно Заннингу, перед началом Второй мировой войны в Европе (но без СССР и Прибалтики) проживало около 5 млн евреев, или на 1 млн меньше, чем это находит «Американский Еврейский ежегодник», учитывающий предвоенную эмиграцию из Германии, но не учитывающий, по Заннингу, 900-тысячную эмиграцию из Польши, Румынии и Чехословакии. Тем не менее, в 1941 году в зоне немецкого влияния все еще проживало 2847 тыс. евреев, а недостающие до 5 млн 2,2 млн следует искать в СССР, аннексировавшем восточные части Польши и часть Румынии[515]. С учетом 1269 тыс. «пропавших без вести» – то есть евреев, попавших в военные потери, пропавших без вести в СССР; с учетом миграций и дефицита рождаемости, а также аннексии Закарпатской Украины в 1945 году, на этой территории после войны могдо бы проживать 2712 тыс. евреев, а на самом деле проживало якобы 1443 тыс. чел. Само по себе это не так уж и сильно отличается от еврейской оценки числа переживших Холокост для той же территории – 1410 тыс. чел. Разница – лишь в числе еврейских жертв, или, по Заннингу, «пропавших без вести»: сбросив 956 тыс. на не учтенную предвоенную миграцию и еще 2847 тыс. на советскую власть, он и получает свои 1269 тыс. чел. потерь, разложив их между Западной и Восточной Европой (соответственно, 346 и 923 тыс. чел.).

В целом это на 3321 тыс. чел. меньше, чем оценка «Ежегодника» – 4590 тыс. еврейских жертв, без учета СССР и Прибалтики[516].

Сусеком, где Заннингу обязательно хочется еще поскрести, стали послевоенные миграции. Он напирает на то, что первые еврейские послевоенные учетные данные начинаются не с 1945, а с 1946 или даже с 1947 года. Сквозь эту одно-двухгодичную лазейку запросто могли проскользнуть толпы попрятавшихся во время войны и хорошо одетых евреев. Вот, например, Соединенные Штаты: в 1936 году – 4771 тыс. евреев (учет Федерального Ведомства по проведению переписей), а в 1943 году – 5199 тыс. чел. (данные Джойнта). Разница в 429 тыс. чел. без учета миграции была бы возможна только при годовом приросте в 14,5 %[517].

Анализ Заннинга заканчивается чуть ли не на звеняще-торжествующей ноте: «Вторая мировая война раз и навсегда уничтожила еврейство в Европе как важную и географически закрытую группу населения. На место Европы заступили теперь другие центры еврейского населения – США, Израиль и Советский Союз. Нужно исходить из того, что эти три страны объединяют сегодня 80 % мирового еврейства. Никогда еще еврейское население не было так разбросано, как в настоящее время»![518]

Он пишет: «Наш анализ не ставит перед собой цель проверить правдоподобие теории “окончательного решения”, он хочет определить размер и направление еврейских перемещений во время и после Второй мировой войны. Если показанная здесь динамика входит в противоречие с “современными” табу, то разобраться в этом – и есть задача “специалистов по новейшей истории”…»[519].

Но показанная им динамика входит в противоречие не с «табу», а с историко-демографическими фактами.

Конечно же, выход книги Заннинга не остался ни не замеченным, ни не отвеченным. Профессор В.Д. Рубинш– тейн из Дикинского университета в Австралии, получив книгу от Джона Барнета, одного австралийского отрицателя, вскорости ее возвратил, отозвавшись частным письмом. Изучение заннинговских корректив к демографическим параметрам до– и послевоенного еврейства и списывание сотен тысяч загубленных еврейских жизней на Сталина и т. п. привели Рубинштейна к однозначному выводу: на самом-то деле Заннинг просто пытается отрицать Холокост и в этом он заодно с другими неонацистами. Признавая за Заннингом знакомство с источниками, он решительно отказывает ему в корректности работы с ними.

Едва ли Рубинштейн предполагал, что письмо его будет опубликовано, да еще в порядке обмена мнениями и в окружении «откликов» самого Заннинга и Бутца, да к тому же и в главном отрицательском органе[520]. Но произошло именно так, причем нет ни малейших следов того, что у Рубинштейна спросили на это разрешения.

Один академический журнал даже отозвался рецензией[521]. Ее автор был приятно обрадован, что Заннинг не отрицает Холокост как таковой. Его резюме, однако, сурово: книга содержит кучу ошибок и антиисторична. Вместе с тем анализом этой кучи ошибок он себя утруждать не стал, предоставив это будущему и демографам.

Отсутствие такого ответа расценивалось отрицателями как торжество правоты Заннинга. Но со временем и это «будущее» наступило. В 2000 году появилась книга Джона Циммермана (John Zimmermann) «Отрицание Холокоста: демография, свидетельства, идеология»[522], в значительной степени посвященная разбору книги Заннинга, а в 2007 году отдельные аспекты книги подробно и высокопрофессионально рассматривались в блоге Джонатана Харрисона (Jonathan Harrison), посвященном противоречиям в исследовании Холокоста[523]. Оба автора уличали Заннинга и в ошибках, и в фальсификациях[524], и в «шулерской» природе его «научного метода», состоящего, по Циммерману, в комбинации «выборочного цитирования с необоснованными допущениями».

А вот книга, которая, казалось бы, могла стать прямым и сокрушительным ответом Заннингу – проект, сама идея которого, возможно, зародилась как непосредственная реакция на выход его книги, – содержит лишь одно-единственное ее упоминание в одной из сотен сносок!

Я имею в виду международный проект «Масштабы народоубийства. Количество еврейских жертв национал-социализма», работа над которым велась во второй половине 1980-х гг. под эгидой Института новейшей истории в Мюнхене. Группу из 18 историков из ряда европейских стран возглавлял профессор Вольфганг Бенц. Ими было создано 17 региональных штудий, посвященных Холокосту в отдельных странах или в группах стран и строго зафиксировавших изученность вопроса накануне последнего 10-летия XX века[525]. Результаты проекта были опубликованы в 1991 году в солидной одноименной монографии, открывающейся обобщающей статьей-вступлением В.Бенца.

Проект еще раз отчетливо показал, сколь значительны трудности, стоящие перед такого рода анализом, – трудности, связанные не только с дефицитом и несопоставимостью статистических данных, но и с бесконечными перекройками административно-государственного устройства Европы во время войны и мобильностью населения, многократно войною усиленной. Многие региональные штудии подтвердили невозможность получения однозначных оценок, итогом получался определенный интервал, или «вилка» между минимально и максимально возможными оценками. Окончательный переход на мышление «вилками» – интервалами – еще один важный методический, хотя и побочный, продукт этого проекта. К сожалению, даже самый тщательный пострановый учет первичных источников, как и состояние самих этих источников, не позволили В. Бенцу и его коллегам обойтись без этнобалансной модели.

Сумма таких пострановых минимумов составила общеевропейский минимум в 5,29 млн еврейских жертв, а о максимально возможной цифре В. Бенц, не называя, отозвался как о величине, немного превышающей 6 млн чел.[526]