Суммарное же количество западнопольских евреев, так или иначе, но сумевших перебраться в СССР, за вычетом тех из них, кто, вкусив советской реальности, решил вернуться и вернулся (себе на погибель!) в немецкую зону, составило около 250, самое большее – 300 тыс. чел.[503]
Заннинга это не смущает, и он, конечно, не преминул воспользоваться столь удобным моментом для «списания» на СССР еще одной дополнительной порции польского еврейства. Какой именно? В 750 тыс. человек! При этом он основывался на единичных оценках частных лиц и игнорировал все другие, куда более достоверные.
Итого, вместе с беженцами, Советский Союз получил, таким образом, под свою юрисдикцию около 1,5 млн польских евреев[504]. Кроме того, на аннексированных в 1940 году территориях проживали: в Литве (без Вильнюсского края) – 150 тыс., в Латвии – 95 тыс., в Эстонии – 5 тыс., в Бессарабии и Северной Буковине – 325 тыс. евреев.
10 ноября 1939 года Постановлением СНК СССР № 1855/486 была создана советская комиссия под председательством Л.П. Берия по вопросу учета и трудового использования беженцев как рабочей силы, которой поручались также вопросы «обратной эвакуации» (то есть выдворения в Германию) неблагонадежных или нетрудоспособных беженцев. Около 25 тыс. отказались принять советское гражданство и решительно потребовали отправки в Палестину или западноевропейские страны: таких немедленно эвакуировали обратно, а некоторых из них арестовывали.
Другая часть приняла гражданство и даже завербовалась на работы в глубь СССР, но большинство попыталось осесть и закрепиться на новой советской и бывшей польской земле. Еще задолго до того, как это стало фактически возможно, комиссия запланировала депортацию беженцев на восток. 2 марта 1940 года была представлена и 10 апреля утверждена СНК инструкция НКВД, регламентировавшая самый порядок их депортации. Соответствующий контингент заранее получил наименование «спецпереселенцы-беженцы». Их, в отличие от «осадников» и членов их семей[505], рассматривали не как заклятых врагов советской власти, а как «интернированных эмигрантов».
Однако с реализацией этого замысла пришлось повременить до середины лета: любые резкие движения были возможны только после 5 июня 1940 года – даты отъезда из СССР последней из немецких комиссий[506]. Собственно депортация спецпереселенцев-беженцев состоялась 29 июня 1940 года: она затронула, по разным оценкам, от 77 до 90 тыс. чел., направленных в спецпоселки на севере и востоке СССР – для использования, главным образом, на лесоразработках.
Вместе с тем большинство беженцев до войны были мелкими ремесленниками и торговцами, врачами и т. д. «Стремление портных, сапожников, часовых дел мастеров, парикмахеров и др. быть использованными по специальности, полностью удовлетворить в пределах их расселения не представляется возможным. Поэтому приходится людей этих профессий (избыточную часть) осваивать на лесе»[507]. Экономическую эффективность «освоения портных на лесе» можно было бы поставить под сомнение с самого начала. Не менее 85–90 % (или порядка 70–80 тыс. чел.) из них были евреями, и тут нельзя не отметить того, что казавшийся им столь огорчительным отказ немцев в приеме и отвратительная действительность советской депортации спасли большинству из них жизнь[508].
Это сейчас, когда открылись многие архивы, мы можем достаточно уверенно называть эти цифры – 70–80 тыс. евреев, депортированных на Восток СССР. А в 1980-е гг. простор для разного рода оценок был ничем не ограничен – их диапазон колебался от 50 тыс. до 0,5 и даже 1 млн чел.[509], а посередке – несколько оценок в 100–300 тыс. чел. Надо ли говорить, что Заннинг из этого разнообразия в качестве «достоверных» выбрал именно полмиллиона с миллионом[510], потом взял их среднее арифметическое и далее уже «оперировал» этой совершенно фантастической цифрой в 750 тыс. чел.?![511]
Перераспределение евреев между Германией и СССР в результате раздела Польши в 1939 году выглядит, по Заннингу, совершенно иначе, чем это было в действительности. Итоговая пропорция у него уже обратная: большинство – 1776 тыс. чел., или 67,5 %, досталось советской власти, тогда как немцам – всего-навсего 857 тыс. чел. (32,5 %), из которых по-хорошему надо еще вычесть 100 тыс. тех, кто бежал не на Восток, а на Юг – в Румынию.
Суммарное же число этих еврейских беженцев из Польши в СССР или в советскую оккупационную зону составляет, по Заннингу, не меньше 600 тыс. чел. и не больше 1 млн чел. – интуитивно он назначает экспертную величину в 750 тыс. чел. Добавляя сюда евреев из других аннексированных частей Европы – стран Балтии и румынских Бессарабии с Северной Буковиной, – Заннинг приходит к своему главному фокусу-покусу: с сентября 1939 и до середины 1940 г. от 2 до 2,5 млн восточноевропейских евреев исчезли в Красной Империи и разделили судьбу проживавших там 3 млн советских евреев. Из указанных 5–5,5 млн советских евреев больше 1 млн погибли во время войны, но не от рук нацистов, а главным образом «как красноармейцы или как советские подневольные рабочие в сибирских трудовых и концентрационных лагерях»[512]. Ну до чего же удобная вещь – Холодная война: нет ничего, что нельзя было бы на нее списать! А про польских евреев, погибших в гетто или в лагерях уничтожения, можно тогда и не вспоминать…
Остается еще одно условие успеха – отыскать как можно больше евреев после войны! Что ж, Заннинг и здесь проявил недюжинную изобретательность в подборе «источников». Он, например, пишет: «В “Израильском альманахе за 1958–1959 годы”, издаваемом базирующейся в Иерусалиме Международной Сионистской организацией, имеется одно очень интересное утверждение. Там можно прочесть, что в 1958 году живущие в Израиле 1,8 млн евреев составляли одну восьмую часть мирового еврейского населения. Это значит, что в соответствии с этим неподозрительным источником, в 1958 году на земле проживали 14,4 млн евреев»[513].
Это так же нелепо, как рассчитывать площадь Земли по заявлениям Хрущева о том, что на 1/6 части суши к 1980 году будет построен коммунизм. У Заннинга же это, увы, не нелепо, а лукаво: уж больно ему нравится цифра 14,4 млн евреев для 1958 года, но еще больше ему нравятся действия с дробями и цифрами, встреченными им в корреспонденции журнала «Шпигель» или в приватном письме от ветерана Международного еврейского конгресса – еще бы: ведь они выводят его аж на 16,3 млн глобальных евреев в 1980 году, которые ему тоже «нравятся»![514] Но в руках себя он все же удерживает: ведь иначе может получиться, что еврейское население за годы войны только что не увеличилось!
Поэтому он «успокаивается» на компромиссной цифре в 14,75 млн евреев, переживших войну (по еврейским данным, в изложении Заннинга, – 11,7 млн, хотя ранее он приводил цифру в 11,0 млн чел.). Глобальными источниками этой 3-миллионной разницы он называет, во-первых, СССР, во-вторых, другие европейские страны, оккупированные Германией, и, в-третьих, США (перевесы, соответственно, в 2,3, в 1,3 и в 0,2 млн чел.). Вот на этом «основании» он утверждает, что «в рядах Красной армии и в сибирских рабочих лагерях погибло около одного миллиона евреев, этот аспект “‘современная’” литература” целиком замалчивает».
Подлая попытка переложить еврейские жертвы с гитлеровских плеч на сталинские – довольно типический отвратительный элемент в идеологической методологии отрицателей от Холодной войны.
