– Бьюсь об заклад – там кто-то был. Я слышал шевеление физического тела. И он сказал, что закончил физический факультет Йельского университета. Чертовщина какая-то!

– У меня тоже день сложился довольно странно, – поделился Майкл, промокнув губы салфеткой. – Прежде всего, я поехал к своей тёте Йоланде. Она старенькая уже. И под старость увлеклась оккультизмом и гаданием. Половина Штатов – друзей и подруг в этой области. И вот, приехал я к ней. Захожу. Говорю: «Тётушка! Мне нужна помощь…». Не успел я договорить, как она взглянула на меня и говорит: «Я знаю». Представляешь? «Я знаю». Ну и повела меня к одной из своих подруг. Такой же старушке. Та посмотрела на меня. Вскипятила воду. Налила её в большую миску. Поставила на стол. Посадила меня с одной стороны, сама села с другой. Что-то бросила внутрь. Поколдовала. Попричитала что-то неслышно, одними губами. Откинулась на спинку стула и замерла. Просидела в таком положении с минуту и вдруг встрепенулась, посмотрела на меня в упор и заговорила… голосом отца.

Майкл налил в свою чашку парящий зеленоватый настой прекрасного цейлонского чая.

– И что она… он тебе сказал? – не скрывая волнения, нетерпеливо спросил Кристофер.

Майкл неторопливо сделал глоток чая.

– А сказал, что я молодец! Что у меня появился друг.

– Вот открытие!

– Сказал, что мы должны держаться друг друга. И главное… сказал… – Майкл, как специально, растягивал предложения. На самом деле, он старался лаконично и правильно сформулировать ответы отца. – Сказал, чтобы мы береглись. Сказал, что везде враги. Сказал, что мы с тобой избранные.

– И ты избранный? – удивился новости Кристофер.

– Ну, да. Ты и я.

– А дальше?

– А дальше… все. Медиум так же, как и в начале сеанса замерла и, придя в себя, оказалась самой собой. Папа испарился, – закончил Майкл.

Кристофер наполнил чаем свою чашку и долил Майклу.

– И что будем делать, напарник?

– Ничего.

– То есть?

– Напишем отчёты. В них укажем на контакты с неопределёнными субстанциями. И подадим рапорты на увольнение.

– Вот это номер! Ну, уж нет! Я потратил столько сил и энергии, чтобы получить эту должность, натерпелся столько страхов из-за этих долбаных контактов, чтобы вот так все бросить на полпути? Мой отец не был бы доволен таким поступком!

– Делай, как знаешь. Только мой отец сказал, что если не скроемся – мы погибнем, и миру настанет конец, – равнодушно, как если бы он пересказывал заметку из «Таймс», ответил Майкл.

Кристофер замер над чашкой, не успев сделать глоток.

– Повтори. Что он сказал?

Майкл повторил.

– А отчего ты такой спокойный?

– Да оттого, что мне безумно страшно! – вдруг не выдержал напарник. – И зачем я связался с тобой?

– А действительно, зачем?

Дружеский обед грозил перерасти в скандал, когда взявший себя в руки Майкл, словно очнувшись, пожал руку Кристофера.

– Прости, друг! Я не знаю, что со мной происходит.

Кристофер пожал его руку и уточнил:

– С нами…

– Да. С нами. Я столько за десять лет имел контактов! Но до твоего появления и представить себе не мог, что вся моя жизнь всего за два дня перевернётся с ног на голову!

– А у меня первый контакт грозит превратиться в последний! И кому легче? Майкл, предлагаю поехать на работу. Приближается время контакта.

Майкл взглянул на часы.

– Да. Уже пора.

Друзья рассчитались за обед и колонной из двух машин подкатили к бункеру.

Пройдя кордоны спецназа, направились к офису Кристофера. Свернув за угол коридора, повстречали самого старого сотрудника подразделения агента Гарви.

– А… вот вы где! – обрадовался Гарви. – А вас давно ищут. Куда вы пропали?

– Привет, Гарви! Кто нас разыскивает? Неужели о нас вспомнило руководство?

– Двое Джеймсов Бондов. Просто – «люди в чёрном» какие-то. Ничего не говорили. Спросили и ушли. Они не из нашего ведомства. Я почти всех знаю. Но у этих есть права доступа практически во все помещения бункера. Ходили здесь, как у себя дома. Странные какие-то. Может, скажете, что натворили?

– Да ничего, Гарви. Спасибо. Если что, мы у Кристофера, – дружественно улыбнулся напрягшийся Майкл.

– Ок!

Не успели друзья войти в офис, как телефон Майкла запел мелодию из «Вестсайдской истории».

– Да. Слушаю. Агент Келли. Да, шеф. Мы вместе. На объекте. В офисе агента Макдауэла. Да. Будем ждать. Спасибо, шеф.

– Звонил сам директор ведомства. Нас хотят видеть агенты ЦРУ.

– Час от часу не легче, – ответил включающий аппаратуру Кристофер. – Я заварю кофе?

– С удовольствием выпью.

Кристофер заварил кофе и, привычно растянувшись в кресле, закурил сигарету.

Когда все было готово для начала сканирования и на мониторе появилось зелёная полоска и надпись «Ok!», засветился экран видеоконтроллера входной двери и друзья увидели стоящих за ней двух «людей в чёрном».

Кристофер впустил посетителей. «Люди в чёрном» предъявили удостоверения сотрудников Центрального разведывательного управления.

– Здравствуйте, господа! – начал разговор один из них. – Агент Келли и агент Макдауэл?

– Да. Это так. Чем можем помочь вашей грозной организации? – вызывающе спросил Майкл.

– У нас есть данные, что вы владеете информацией, которая составляет особую государственную важность… – сотрудник ЦРУ замялся. – Вы вступили в прямой контакт с сущностями, представляющими стратегический интерес государства.

И не давая ответить, второй сотрудник продолжил:

– Между нашими руководствами достигнуто соглашение о переводе вас на службу в отдел аномальных исследований Национальной секретной службы.

– Это что, нас переводят в ЦРУ?

– Совершенно верно, агент Келли.

– А если мы не согласимся?

– Вы не можете отказаться! Речь идёт о национальной безопасности.

– А почему вы извещаете нас, а не руководство нашего Департамента? И почему вы спустились к нам? Нас могли просто вызвать и сообщить о переводе, – резонно спросил молчавший до этого Кристофер.

– Это секретная миссия, джентльмены. Решение о вашем переводе принималось на самом высоком уровне. Вот, ознакомьтесь и подпишите.

– Что это?

– Форма секретности SD 002.

– Десять лет только и слышу, что о национальной безопасности. Загнали нас в бункер, как крыс в банку. И вся безопасность. А теперь ещё глубже хотите загнать! – занервничал Майкл.

– Вы что-то имеете против, агент Келли?

– Нет. Просто не хочу глубже зарываться в землю.

– Это не проблема. Ваши рабочие места останутся здесь. Нет смысла менять привычную обстановку. Вот визитка. Завтра вы должны появиться в девять утра по указанному адресу для инструктажа и получения новых удостоверений. Фактически уже с этого момента вы являетесь сотрудниками Национальной секретной службы, и ваша деятельность подпадает под директиву Конгресса за номером восемь-восемь-ноль. С момента подписания вами формы секретности никакие данные о вашей деятельности не могут быть переданы или озвучены третьим лицам, включая родных, близких и даже ваших бывших сослуживцев, а также сотрудникам разведуправления, включая нас. Вы переходите в прямое подчинение заместителя директора ЦРУ.

– А теперь подпишите форму секретности.

Кристофер и Майкл поставили свои подписи на бланках Дирекции ЦРУ.

– Спасибо, господа! Добро пожаловать в ряды сотрудников Национальной безопасности! Не забудьте: завтра в девять.

И «люди в чёрном» ушли, оставив в озадаченном состоянии двух своих новоиспечённых коллег.

– Я не понял, Крис, мы, что, больше не агенты ФБР?

– Нет, Майкл. Похоже на то, что мы теперь агенты ЦРУ.

– Здорово! – заорал Майкл. – Дожился! На старости лет скакнуть в пасть ко льву!

– Майкл, ты теперь сам – лев.

– А мне и мышкой жилось неплохо!

– На самом деле я вообще перестал что-либо соображать! Две недели назад голос Ангела объявляет мне, что я избранный. Десять дней назад странным образом умирает отец. И еще через девять дней он передаёт мне привет с того света и просит не верить никому. Сегодня днём священник, который растворился в воздухе, как дым, говорит, что знает все обо мне и что я должен верить Ангелу, устроившему мне свидание с отцом. Ты говоришь, что мы оба избранные и нам надо спасаться бегством, иначе погибнет мир. И под конец прибегают два клоуна в костюмах и говорят, что я – не я, ты – не ты, и это секретно! И что, спрашивается, со всем этим делать, Майкл?