— Проблемы? — поинтересовался Майк.
— Уроды! Не хватало мне ещё, чтобы они растеряли изъятые у меня документы, — ответил я, думая о своём.
Я вспомнил, что в один полиэтиленовый пакет они сложили; записную книжку, все мои документы, (кроме голландского паспорта), банковские карточки, словари, письма и какие-то бумаги. Особенно меня напрягла перспектива утери банковских карточек, одна из которых была дебитной, что позволяло любому легко рассчитываться ею без ПИН кода. На той карточке на счету было тысячи три фунтов, да ещё и какую-то сумму банк позволял мне снимать сверх того, что есть на счету…
Майк что-то говорил мне о своей подруге, но я едва слышал его. Я запрыгнул на своё спальное место и погрузился в размышления о том, насколько вероятна потеря одного мешка с вещами арестанта, если они всё передают и принимают при переезде, сверяя опись-перечень личных вещей. Этот список вещей находится в моём личном деле, которое следует за мной, пока меня не освободят и не выдадут мне на руки всё, согласно описи. Их система выглядела, как вполне отлаженная машина. Хотя… Мне вспомнились некоторые служащие, которых я наблюдал здесь… Двое-трое идиотов, забавлявшихся с моей теннисной ракеткой и мячами. От таких субъектов Её Величества можно всякого ожидать!
Я соображал, как можно отсюда связаться с банком, чтобы известить их о потере карточки и блокировать её? Позвонить я мог с их тюремного телефона, карточка у меня была. Или с мобильного, если Толя пополнил баланс. Но у меня не было банковского телефонного номера, куда следует звонить в случае утери карточки. Об этом можно попросить отца Джона. Он легко доставит мне все экстренные телефоны Барклиз банка…
Майк понял, что сегодня я чем-то озадачен и не готов к психоанализу его сложных отношений с подругой. Он тактично умолк. А с наступлением темноты, спросил моего позволения выключить свет в камере. Я не возражал. Вскоре он вышел на связь с ней. Я лишь слышал, как он кого-то о чём-то просил; Please, listen to me… Please, trust me… I beg you…
Мне было жаль Майка. Хотелось прервать его тихий, отчаянный скулёж под одеялом, и посоветовать ему, просто послать эту суку и выбросить её из замороченной головы!
Меня бы сейчас положительно отвлекла мобильная связь с Ольгой в России. Было бы здорово обменяться сообщениями. Но её номер хранился в моём мобильном и записной книжке, доступа к ним я не имел.
На следующий день во время прогулки на свежем воздухе я нарезал круги в компании литовцев. Они напомнили мне об отделе образования. Оказалось, они посещают класс английского языка и гончарного творчества. Основной мотивацией посещения школы была плата десяти фунтов в неделю, в которых они остро нуждались для покупки табака. Как я выяснил, уроки английского языка им ничего не дали, а работа с глиной им нравилась. Я обещал вскоре присоединиться к ним и тоже проводить какое-то время с ними в школе.
Во время этой прогулки я увидел итальянца Тони. Наблюдая за ним со стороны, нетрудно было определить, что парень не совсем нормальный. В его поведении легко просматривались признаки заторможенного идиота. Видимо, теперь он пребывал в состоянии депрессии. Возможно, за эти дни его основательно обломали. Он отчаянно искал себе компанию, просил у всех курящих дать ему докурить сигаретку, но его игнорировали. Никто не хотел… играть с ним в бумажные шахматы. Когда ему удавалось подобрать живой окурок и покурить, он оживлялся и тут же начинал хамить. Что-то кому-то покрикивать, неуклюже пытаясь привлечь к себе внимание. Заключённые игнорировали его и брезгливо сторонились. Мне стало жалко обезумевшего итальяшку, совсем заблудившегося на чужом острове. Но мне не хотелось, чтобы он увидел меня и пристал. Мне было о чём поговорить с русскоязычными литовцами.
Сразу после прогулки, я повторил свою заявку на посещение школы, заказав информационные технологии и английский язык.
На следующий день надзиратель доставил мне в камеру потерянный полиэтиленовый пакет с моими вещами. Он предложил мне взять лишь то, в чём я сейчас нуждался, а остальное сдать обратно на хранение.
Я стал изучать содержимое пакета. Все банковские карточки оказались в сохранности. Даже банковская карточка и чековая книжка, выданные мне на голландский паспорт, оказались на месте. Но, я был неприятно удивлён, обнаружив, что там нет моей записной книжки со всеми адресами, телефонами и паспортными данными. Разложив всё и восстановив в памяти, что у меня было изъято при аресте, я установил ещё и отсутствие моих американских документов. Удостоверения личности и водительской лицензии штата Флорида здесь не было!
Поразмыслив, я понял, что они прихватили всё это в комплекте с моим голландским паспортом.
Конфисковать записную книжку и действительные американские документы, как инструменты совершения преступления, они едва ли могли. Просто по своему усмотрению тихо забрали это, чтобы на будущее ограничить мои возможности? Уроды!
Ответить на мои вопросы здесь никто не мог. Я решил обратиться в адвокатскую контору, которая представляла мои интересы по этому делу.
Утешив себя тем, что банковские карточки в сохранности, я вернул всё надзирателю. Тот, сверив, все предметы по списку, обещал вернуть этот пакет к остальным моим личным вещам на хранение.
Я отметил, что система тихо и подло делает своё дело, подрезая мне крылья. Признал, что они таки способны превратить меня в полного идиота, и, таковым, депортировать в Украину.
Я живо представил себя вернувшимся домой с полуоткрытым ртом, безумными глазами, плохо контролирующим естественные потребности и невнятно говорящим, путаясь в двух языках… От такой картины, утрата записной книжки и документов показалась мне сущим пустяком.
Я вспомнил дико улыбающегося итальянца Тони, вернувшегося из тюремного лазарета. И чёрного санитара в белом халате, всегда готовым накинуть на пациента смирительную рубашку и накачать успокоительными. От их «лечения», Тони, возможно, останется таким на всю оставшуюся жизнь.
Иностранец в тюрьме — это идеальный объект для экспериментов! Хотя, возможно, он из Италии уже таким прибыл.
Анкету я заполнил не полностью. Номера и серии своего паспорта я указать не смог. Но я дал ответы на многие прочие вопросы.
По содержанию вопросов было очевидно, что это передадут в украинское консульство, с просьбой выписать мне документ, временно заменяющий паспорт.
Я был уверен, что украинским бюрократам будет вполне достаточно предоставленных мною данных для установления моей личности, как гражданина Украины.
Передавая заполненную анкету надзирателю, я поинтересовался, как долго мне следует ожидать ответа?
Тот заявил, что в определённые дни и время наше крыло посещают работники миграционного ведомства, которые и отвечают на подобные вопросы иностранных заключённых.
Наконец, мой сосед Майк понял, что тема о его холодной подруге едва воспринимается мной. Он стал строить планы на будущее за пределами острова. Трезво оценивая свои невеликие возможности на родине, он сосредоточился на Испании. Там успешно проживали кое-какие соотечественники, которые ещё помнили его и могли помочь на первое время. А главное, в этой тёплой стране он не числился как гражданин, у которого три судимости.
Из рассуждений Майка, я понял, что в его активе имеется лишь старенький автомобиль, на котором Майк и собирался перебраться со своими пожитками в Испанию. Он подсчитывал, сколько денег ему потребуется для такого шага? Учитывал он лишь самые необходимые расходы; на бензин и питание. Да и та, полученная сумма всерьёз озадачивала его. Я понял, что Майк отправился в тюрьму совершенно опустошённый, да ещё и с репутацией мошенника с тремя судимостями! На банковские кредиты едва ли он мог рассчитывать. Среди его английских друзей и приятелей потенциальных кредиторов-спонсоров, видимо, тоже не было. Единственный человек, с кем он ещё недавно планировал создать семью, не разглядела в нём хорошего человека, предательски отвернулась от него и не желала даже разговаривать с ним. Хороший человек — не профессия, как говорят в Одессе. А напрасно! Человек он был вовсе не конченный. Не дурак, не алкоголик, не наркоман, некурящий, по-своему верующий в Бога, приветливый и общительный. Вполне положительный парень с тремя судимостями, без профессии, без собственности, без сбережений, без вредных привычек…
