Мне снова вручили постельное бельё, одёжку и указали номер блока.

Автобус двигался в юго-западном направлении. Араб неспокойно попросил меня объяснить, что происходит, и куда нас везут?

— Точно, не в аэропорт. Надеюсь, что не обратно в тюрьму Винчестера. Хотя и направляемся в ту сторону.

Тип из Эстонии, услышав о знакомом ему Винчестере, тоже обеспокоился.

— Чо, обратно в ту тюрьму? — спросил он меня таким тоном, словно это я инициатор нашего переезда.

— Откуда мне знать! Мы едим в ту сторону. Тебе надо было возвращаться в Швецию. Сейчас бы не парился здесь, — раздражённо ответил я ему.

— Мне некуда в Швецию. У меня денег — ни копейки, — проворчал тот.

— Тогда уж лучше — домой в Эстонию, чем вот так, — ворчал я, следя за дорогой.

— Дома у меня проблемы. Туда мне пока нельзя. А здесь, постоянно курить хочется!

— Удивительно, что они принудительно не депортировали тебя.

— Потому что, мне люди подсказали, и я попросил убежища, — неуверенно сообщил мне попутчик.

— Понятно. В стране ты теперь задержишься на какое-то неопределённое время. Но едва ли они выпустят тебя до рассмотрения твоего дела, — предположил я.

— Адвокат, сказал, что возможно и выпустят, — заявил он с вопросительной интонацией.

Я промолчал. Об адвокатах я мог бы много рассказать ему.

— Как ты думаешь? — доставал он.

— Думаю, что спустя месяц-два, они рассмотрят твоё заявление о предоставлении тебе убежища. Если ты ничего убедительного не предоставишь им по сути своего прошения, то тебе откажут в убежище, и депортируют. А до этого подержат в закрытых центрах. Теперь ты можешь со всеми вопросами обращаться к своему адвокату.

— Блин! Курить хочется, — отреагировал тот на всё услышанное.

— Ты думаешь, нас возвращают в Винчестер? — снова обратился ко мне араб.

— Не думаю. Но новое место будет хуже предыдущего отеля, — отвечал я, поглядывая в окно.

Меня и самого уже беспокоила перспектива возвращения в тюрьму Винчестера. Мы стабильно продвигались в этом направлении.

Я постучал в перегородку, отделяющую нас от полицейских. Один из них обернулся на стук, открыл окошко, и сквозь решётку спросил;

— What?[122]

— Простите. Куда мы едим? — как мог, вежливо поинтересовался я.

— Haslar, — коротко ответил тот, и задвинул прозрачную перегородку-окошко.

Пассажиры вопросительно смотрели на меня, ожидая объяснения.

— Куда?! — спросил меня араб.

— Хаслар. Насколько я знаю, это отвратительное место. Хуже тюрьмы! — ответил я, лихорадочно соображая, как долго ещё они могут оформлять мои выездные документы?

— Но почему? Мы же не против нашей депортации, и мы уже были возле аэропорта, — требовал объяснений араб.

— Полагаю, в том центре возле Хитроу, содержат кратковременно, перед отправкой. Подобно отелю для транзитных пассажиров Они выяснили, что наши документы ещё не готовы, и решили подержать нас пока в другом, отдалённом месте, — отвечал я арабу и себе.

Араб что-то объяснил своему земляку. Они неспокойно заговорили на своём языке.

— Ты бывал в этом месте? — вдруг обратился ко мне, до сих пор молчавший, пятый, чёрный пассажир.

— Не бывал. Но слышал, что условия там плохие. После двухместных номеров с телефоном и кабельным телевидением, новое место может показаться нам адом, — ответил я.

Все умолкли. Каждый задумался о своём.

Я решил, что надо побеспокоить их, иначе обо мне могут и вовсе позабыть. Вспомнились шутки миграционных служащих о нерасторопности чиновников украинского консульства. Якобы, закрывающих посольство и дружно отъезжающих на футбольные матчи, поддержать Киевское Динамо, когда те играют в Англии. Сейчас меня не смешила такая картина.

Вскоре стало ясно, что мы направляемся не в Винчестер, хотя и кружим где-то в том же графстве Хэмпшир. Указатели подсказали о городке Gosport, в котором я когда-то бывал. По некоторым внешним признакам я определил, что мы совсем близко к побережью. Наконец, остановились. Снова тюремные ворота и глухой высокий забор. Автобус въехал на территорию, похожую на войсковую часть. Нас пригласили выйти и пройти в помещение. Не было сомнений, что это приёмная. Процедура нашего оформления проходила так же, как в тюрьмах. Служащие были выряжены в форму сотрудников исправительной системы НМР. Я бегло оглядел информацию об этом заведении.

Хаслар изначально был построен, как армейское подразделение. С тех пор, как это было передано департаменту исправительной системы, здесь стал центр содержания малолетних преступников. Затем, — миграционный центр перемещения.

Мне снова вручили постельное бельё, одёжку и указали номер блока. Один из служащих призвал нас следовать за ним. Мы шли вдоль коридора, и он указывал нам, где и что здесь находится.

Приостановившись в коридоре, я отметил странно стоящих под стенкой нескольких парней-бездельников в казённой одежде. Они внимательно рассматривали нас — новеньких, надеясь встретить знакомого или земляка. Я интуитивно определил двух-трёх из них, как русскоговорящих. Эстонский беженец кинулся к ним с просьбой о табаке. Я пошёл далее к своему блоку. При входе в казарму, сначала попал в просторную гостиную с телевизором. Там я приостановился и осмотрелся вокруг. Чёрный трепался по телефону. Есть связь с внешним миром, подумал я.

Далее, через дверь попадаешь в спальный барак. Нечто, напоминающее купейный вагон без дверей. В каждом купе — по три кровати. Я приостановился, рассматривая нумерацию ячеек, пытаясь отыскать своё место в этом вагоне. Сзади меня возник высокий, неуклюжий парень и обратился ко мне.

— Давай сюда. Здесь свободно, — указал он на первое купе.

Я взглянул на него. По виду и говору, определил в нём украинца с западных областей, которых, особенно много в Англии. Это был один из тех парней, что стояли в коридоре. Похоже, эстонский беженец за порцию табака, дал им ориентировку на всех вновь прибывших.

— Мне прописали другое спальное место, — ответил я.

— Ерунда. Здесь народ свободно тусуется в пределах барака, — пояснил он.

Я прошёл в его купе. Из трёх коек занята была лишь одна. Он присел на неё.

— Занимай любую из этих, — указал он на свободные места.

Я присел. Время пошло.

— Ты откуда? — не терпелось новому соседу поговорить.

— Украина. Южная.

— Я тоже. Только — западная, — ответил он. — Меня звать Игорь.

— Сергей. Много здесь наших?

— Есть несколько человек. Сегодня задержали? — спросил он меня, как новичка.

Похоже, он был готов оказать мне товарищескую поддержку, зная, как чувствует себя задержанный нелегал.

— Задержали меня почти пять месяцев назад, — ответил я, соображая, о чём я хотел бы расспросить его.

— Где же ты был всё это время? — удивился он.

— Последние три дня — в новом миграционном центре возле Хитроу.

— А остальное время?