Вместе с бомбами фашисты сбрасывали контейнеры, начиненные «лягушками» — противопехотными минами. У самой земли контейнер раскрывался, «лягушки» раскатывались по большой площади.

Утром 22 июня 54-й гвардейский саперный батальон корпуса и саперные роты бригад приступили к разминированию аэродрома. В течение недели саперы обезвредили около 200 тыс. мин.

20 декабря 1944 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов прорвали линию Маргарита (вражеские укрепления между Дунаем и озером Балатон) и, одновременно начав наступление севернее Будапешта, 26 декабря встретились в районе Эстергома, завершив окружение 188-тысячной группировки немецко-фашистских войск в Будапеште.

Линия фронта с каждым днем отодвигалась дальше на запад. Неумолимо сжималось кольцо окружения. Дезорганизованный противник не успевал отражать удары советских войск.

Гитлеровцы защищались с отчаянием обреченных. Фашистское командование издало специальный приказ, согласно которому немецкие войска в Будапеште должны были стоять насмерть В приказе говорилось также, что семьи тех, кто отступит или сдастся в плен, будут расстреляны. Одновременно осажденным была обещана скорая и мощная поддержка стратегическими резервами.

Немецко-фашистское командование готовило Будапешт к длительной обороне. Создавались запасы боеприпасов и продовольствия. Один из красивейших городов Европы с более чем миллионным населением гитлеровцы обрекали на разрушение, их не тревожило, что бои в городе могут привести к огромным жертвам среди его жителей. Древний город, превращенный в огромную крепость, должен был хоть ненадолго прикрыть собою подступы к южным районам Германии.

Советские войска стояли вокруг Будапешта, готовые к решительному сражению. Но, прежде чем начать штурм города, наше командование, желая избежать излишнего кровопролития и разрушений, решило сделать последнее предупреждение окруженному врагу.

В ночь на 29 декабря на передовой линии фронта заговорили наши мощные звуковещательные станции; на немецком и венгерском языках они передавали сообщение о том, что утром 29 декабря в расположение поиск противника будут направлены парламентеры с ультиматумом советского командования. Было точно указано время и маршрут следования парламентеров. На участках, где должны были проследовать парламентеры, наши войска прекратили огонь.

В 11 часов по московскому времени с участка, расположенного на левом берегу Дуная, выехал на машине с большим белым флагом советский офицер-парламентер капитан М. Штейнмец. Гитлеровцы ясно видели высоко поднятый белый флаг. Тем не менее они открыли огонь и убили парламентера. Второй парламентер, капитан И. А. Остапенко, был пропущен в штаб фашистских войск. Ему заявили об отказе принять ультиматум и вести какие-либо переговоры. Когда он возвращался назад, гитлеровцы убили его выстрелами в спину.

Это было чудовищное убийство. История современных войн не знала подобных преступлений. Многовековая традиция всегда охраняла жизнь парламентеров, и всякое покушение на них рассматривалось как злодеяние. В 1907 году это было записано как непреложное правило в Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны.

На другой день Советское информбюро оповестило весь мир о злодейском убийстве парламентеров. В наших войсках это известие вызвало взрыв возмущения. Одно и то же чувство охватило всех воинов — горячая ненависть к убийцам, желание отомстить преступникам и скорее покончить с подлым и злобным врагом.

Такой была обстановка на 2-м и 3-м Украинских фронтах, когда на основании приказа начальника Генерального штаба Красной Армии туда прибыл 1-й гвардейский ордена Ленина механизированный корпус. По указанию Генштаба мы поступали в распоряжение командующего 3-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина.

Низкое, хмурое небо в те дни висело над венгерской землей. Валил мокрыми хлопьями снег, дули сырые, пронизывающие ветры, по Дунаю, далеко не «голубому», плыли обломки досок, лед, трупы людей и лошадей, изуродованные лодки.

Корпусу предстояло переправиться через Дунай, чтобы выйти на исходные позиции. К этому времени гитлеровское командование предприняло срочные меры для деблокирования будапештской группировки. Из-под Варшавы к Будапешту были брошены отборные войска, среди которых были части 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова».

В первых числах января 1945 года немецко-фашистские войска кое-где потеснили часть окруживших столицу Венгрии советских войск, прорвались к Дунаю и получили возможность обстреливать из орудий и минометов переправы. Одновременно над рекой повисла авиация противника, сбрасывая бомбы на переправы и подходы к ним. Несколько понтонных мостов было разбито немецкой артиллерией и авиацией еще до того, как корпус вышел в исходные районы для преодоления водного рубежа.

На помощь нам пришли бесстрашные моряки Дунайской военной флотилии. Буксирные катера и небольшие речные пароходы под огнем противника переправляли на противоположный берег личный состав и боевую технику корпуса, буксируя понтоны сквозь столбы вздымаемой снарядами и бомбами воды, под огнем вражеских пулеметов и минометов.

К 3 января 1945 года все части корпуса переправились через Дунай. Я объехал мехбригады, танковые полки, спецчасти — настроение у гвардейцев было боевое, приподнятое. К моему удовлетворению, пополнение, которое мы приняли в Полтаве, хорошо перенесло обстрел во время переправы, новички не сплоховали.

Корпусу были приданы 382, 1453 и 1821-й самоходно-артиллерийские полки, значительно усилившие нашу огневую мощь, возможности маневра артогнем.

К этому времени обстановка на внешнем фронте окружения Будапешта усложнилась. В ночь на 2 января гитлеровцы предприняли свой первый деблокирующий удар из района Комарно. За полчаса до атаки фашистские офицеры зачитали солдатам, экипажам танков и штурмовых орудий приказ Гитлера: «В Будапеште окружены четыре немецкие дивизии. Вас будут поддерживать мощная артиллерия и авиация. Нужно сделать все, чтобы освободить своих товарищей. Я сам буду руководить операцией»[15].

По-прежнему валил снег. За его мутной завесой выходили на исходные позиции «тигры», «пантеры» и «фердинанды» 6-й танковой дивизии и эсэсовских танковых соединений «Викинг» и «Мертвая голова», части двух танковых дивизий, которые поддерживали три пехотные дивизии.

В ночь на 2 января после артиллерийской подготовки противник ввел в бой одновременно свыше 300 танков и штурмовых орудий, вклинившись в оборону наших войск на 15 км.

В этот же день наш корпус получил приказ Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина совершить своим ходом 80-километровый марш и занять оборону на рубеже городов Бичке, Фельгут, станция Херцегхалом во втором эшелоне 4-й и 46-й армий. Корпус, таким образом, оказывался разделенным — его части должны были действовать в составе разных армий.

5 января мы получили боевой приказ. Одновременно Военный совет фронта обратился к воинам корпуса с призывом:

«Дорогие товарищи!

…На участке нашего фронта тридцатый день продолжается битва в районе Будапешта с гитлеровскими ордами. Эта битва войдет в историю Красной Армии как одна из ярчайших и славных страниц.

Несмотря на бешеные атаки, врагу не удалось пробиться к Будапешту и выручить окруженную группировку. Многочисленные вражеские танковые и пехотные атаки разбились о несокрушимую стойкость бойцов нашего фронта и силу нашего могучего оружия.

Славные танкисты!

Настал момент перейти в решительное наступление и уничтожить зарвавшегося врага, в пух и прах развеять его надежды на освобождение будапештской группировки.

…Военный совет фронта уверен, что вы с честью выполните поставленную задачу».

Получив боевой приказ и обращение Военного совета, я собрал офицеров штаба, а также работников политотдела корпуса во главе с моим заместителем по политической части гвардии полковником А. М. Гавриловым и предложил им немедленно разъехаться по частям и подразделениям.