Как известно, Ельнинская операция планировалась, организовывалась и проводилась командующим войсками Резервного фронта генералом армии Г. К. Жуковым. Это была одна из первых в ходе войны наступательных операций Красной Армии. Директивой Ставки предписывалось:

«Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами оборонительную полосу на рубеже Осташков — Салижарово — Оленино — р. Днепр (западнее Вязьмы) — Спас-Деменск — Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: разгромить ельнинскую группировку и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починок и Рославль, к 8 сентября выйти на фронт Долгие Нивы — Хиславичн — Петровичи…»[7].

Я уже говорил, что 24-й армии предстояло встречными ударами под основание ельнинского выступа зажать в стальные клещи гитлеровские дивизии и уничтожить их.

В первых числах августа генерал Г. К. Жуков поставил задачу нашей дивизии: действуя в составе ельнинской северной группировки, нанести удар в направлении населенных пунктов Ушаково, Гурьево, Петрово, соединиться с южной группировкой, окружить и уничтожить противника.

Началась тщательная подготовка к наступлению.

Было организовано дополнительное наблюдение за противником всеми частями и штабами, неоднократно проводилась днем и ночью разведка боем, изучалось поведение врага и его тактические приемы. Особенно много уделялось внимания изучению местности, на которой оборонялся противник. Подыскивалась похожая местность, и на ней проводились тренировочные тактические учения. Тылы энергично подвозили боеприпасы, продовольствие и санимущество. Партийно-политическая работа планировалась с учетом перехода войск от обороны к наступлению в условиях общего превосходства противника в силах и средствах. Политработники все время находились в частях и подразделениях.

В ночь на 9 августа 85-й и 331-й стрелковые полки начали выдвигаться в исходное положение для наступления на линию Митино — Боково, примерно в десяти километрах севернее Ельни. Заняли огневые позиции батареи 34-го артполка и 46-го. гаубичного полка. 355-й стрелковый полк непрерывно отражал атаки противника в районе Ушаково и неодно-кратно сам переходил в контратаки.

Тяжелые, изнурительные бои днем и ночью шли около месяца. Мы не давали фашистам ни минуты передышки, не раз переходили в наступление, но не смогли выполнить поставленную задачу. Однако наши войска измотали противника, нанесли ему тяжелые потери. С 22 по 29 августа 24-я армия начала перегруппировку сил и подготовку к, новой операции.

И вот в это-то в буквальном смысле горячее время в расположение нашей дивизии прибыл генерал армии Г. К. Жуков в сопровождении генералов и командиров.

Георгия Константиновича я знал еще до войны, когда он командовал 4-й кавалерийской дивизией, а я стрелковым полком 4-й стрелковой дивизии. Наши соединения дислоцировались в Слуцком гарнизоне Белорусского военного округа. Часто встречались на командирских занятиях в штабе округа, на командно-штабных учениях, на методических сборах, на которых Г. К. Жуков проводил показные занятия по строевой, физической и огневой подготовке. Он и тогда производил сильное впечатление, его авторитет был высок.

Призваться, когда ко мне на НП прибежал связной и сообщил, что на КП дивизии прибыл генерал армии Жуков, я разволновался. Приехав на КП, представился командующему. Он улыбнулся, коротко сказал: «Помню, знаю», крепко пожал руку. Разложив карту, я доложил ему, на мой взгляд обстоятельно, обстановку, рассказал о боях за Ушаково и, когда закончил, посмотрел генералу прямо в глаза. Сразу стало ясно, что командующий недоволен действиями дивизии.

— Так что же вам мешает взять Ушаково? — резко спросил он.

Я попросил разрешения доложить подробнее и изложить свои просьбы. Он разрешил. Я доложил, что Ушаково имеет три пояса обороны. Кроме траншей полнота профиля зарыты в землю танки, бронемашины, установлены в дзотах крупнокалиберные пулеметы, артиллерия, Между оборонительными поясами — проволочные заграждения и минные поля. Части, удерживающие эту деревню, усилены специальными инженерными и саперными подразделениями. Личный состав наступающего на Ушаково 355-го стрелкового полка проявляет исключительное мужество и отвагу. Деревня уже шесть раз переходила из рук в руки, и ее снова надо брать, но не в лоб, а обходным маневром с северо-западного направления. Но для этого не хватает сил.

Генерал подумал и согласился со мной. После этого с его разрешения я изложил наши просьбы: доукомплектовать 100-ю дивизию, так как в непрерывных боях от Минска до Ельни она понесла значительные потери; в ротах осталось по 10–15 человек и командуют ими младшие командиры; подвезти орудия и боеприпасы, так как на каждого стрелка осталось по пять патронов и на каждое орудие по два снаряда.

И, набравшись смелости, добавил:

— Я имею сведения, что под Оршей с нашей стороны было применено новое оружие. Есть ли возможность усилить нашу дивизию этим оружием?

— Да? А врагу не отдашь? — спросил генерал.

— Нет, не отдам! — ответил я.

— Хорошо! — ответил генерал армии. — Подумаем.

И уехал, дав ряд полезнейших указаний, в общих чертах ознакомив меня с предстоящим наступлением.

Прошло два-три дня, и дивизия начала получать пополнение людьми, оружием, боеприпасами. Прибыла к батарея «катюш». Командующий выполнил все свои обещания — очень помог 100-й дивизии.

Георгий Константинович Жуков в ходе Ельнинской операции неоднократно бывал в частях дивизии. До сих пор в моей памяти не изгладилось то огромное впечатление, которое произвел на меня этот выдающийся полководец: его прямота, честность, оперативность, уверенность, умение поругать и приободрить.

23 августа мы провели рекогносцировку с командирами полков, батальонов и рот, отработали все вопросы, связанные с уяснением боевых задач и организацией взаимодействия пехоты с артиллерией.

Большое внимание уделялось партийно-политическому обеспечению операции.

К 29 августа 1941 года 24-я армия закончила перегруппировку сил. Армия была усилена тремя дивизиями; всего к участию в операции привлекалось 10 дивизий. Практически мы имели превосходство над врагом только в артиллерии (в 1,6 раза). Плацдарм для начала нового наступления был — его составляли опорные пункты, отбитые у гитлеровцев за время трехнедельных кровопролитных боев.

100-я стрелковая дивизия, входившая в состав северной группировки советских войск, получила задачу наступать в направлении населенных пунктов Радутино, Макарино, Быково, Ушаково. Наступлению, которое началось утром 30 августа, предшествовала мощная артиллерийская подготовка. Здесь я впервые увидел залпы наших прославленных «катюш». Не могу сказать, что испугался, но когда я услышал их своеобразный рев и увидел огненные трассы, то по спине невольно прошел холодок. Когда же увидел, что передний край обороны врага сплошь в огне и в черном дыму, даже представить себе не мог, что там творится.

«Ад, кромешный ад…» — так потом говорили пленные.

Вслед за этим огневым шквалом в атаку пошла наша пехота. Фашисты, опомнившись, начали оказывать яростное сопротивление, одна за другой следовали танковые контратаки. Отражая их вновь — в который уже раз, — отличились истребители танков — «бутылочники». Так, коммунист, заместитель политрука Добренький, хорошо знакомый с опытом капитанов Коврижко и Тертычного, которые, как помнит читатель, в боях под Минском стеклянными фляжками сожгли много вражеских танков, бросил на моторную часть танка стеклянную флягу с горючим. Фашистский танк мгновенно загорелся и взорвался. Всего Добренький сжег три танка противника.

Наши артиллеристы тоже хорошо научились стрелять по танкам врага. Особо следует отметить наводчика Ивана Кавуна, который только за один день метким огнем подбил три танка.

Мне хочется рассказать еще о двух замечательных подвигах наших сотовцев.