И вот вновь Смоленская земля подверглась иноземному нашествию. В июле 1941 года советские воины мужественно дрались под Ельней, отражая атаки превосходящих сил врага.

Ельнинская земля помнит подвиги наших бойцов. Имена многих, павших в те дни, остались навеки неизвестными. Но нет-нет да и узнаем новые имена. Нередко сейчас еще, разбирая старую избу, землянку, местные жители находят истлевшие останки павших героев. Или в целинной борозде неожиданно блеснет задетая плугом позеленевшая гильза. А в ней записка: «Расчет погиб, но не сдался врагу, наш девиз „Победа или смерть!“. Лейтенант Злобин, рядовые Захаров и Кудрявцев». В иной записке еще более трогательные слова: «Дорогие русские люди, соотечественники! Не забывайте нас, мы что было сил боролись с фашистскими псами, но пришел конец. Нас захватили раненых, истекающих кровью… Кто после нас будет живой, пускай помнит, что люди боролись за свою Родину, любили ее, как мать. С. М. Крутов».

Эти волнующие строки я привожу для того, чтобы показать невиданное мужество, силу воли и героизм советских людей, защищавших Ельню. Мне они особенно дороги и потому, что сам я родом со Смоленщины.

Я пришел на эту священную, родную землю в те дни контуженный, утомленный непрерывными боями под Минском, на реках Волма, Березина, Днепр, нахлебавшийся всяческого горя, сделавший все, что от меня зависело. И поклялся бить и бить врага, не жалея себя и своей жизни!

Но вернемся к событиям середины июля. Как я уже рассказывал, дивизия, понесшая большие потери, сосредоточилась в лесах восточнее Ельни, пополнялась и готовилась к новым схваткам с врагом.

В один из дней Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко через своего представителя передал мне следующее распоряжение:

«1. Вы с дивизией подчиняетесь главнокомандующему Западным направлением.

2. Доукомплектуйте и сколотите части дивизии, обеспечьте их артиллерийским вооружением и снабжением.

3. Установите связь с действующими впереди вас частями и соединениями 24-й армии и в зависимости от создавшейся обстановки действуйте по своему усмотрению с немедленным донесением о вашем решении главнокомандующему Западным направлением.

Главнокомандующий рекомендует использовать дивизию на главных направлениях, ведущих на Вязьму, там, где действия противника окажутся наиболее активными»[6].

Итак, в крайне жесткие сроки необходимо было сколотить дивизию, сделать ее боеспособной, готовой к выполнению предстоящей сложной боевой задачи.

Немедленно группа командиров была срочно отправлена в Вязьму, где нам предстояло получить боевую технику. Тем временем к нам уже прибыло пополнение — два батальона, сформированные из сибиряков, а также добровольцев, московских и ленинградских коммунистов. Это были, конечно, малообученные бойцы, но зато какой высокий патриотизм, какую уверенность в победе принесли они в дивизию!

Вообще состав дивизии был весьма неоднороден: наряду с опытными бойцами и командирами, воевавшими еще на Карельском перешейке и в первые месяцы войны, было много и прибывших из запаса, необстрелянных новичков. Поэтому нашей первоочередной задачей стало обучение личного состава тому, что необходимо на войне.

Мы с военным комиссаром К. И. Филяшкиным провели совещание командиров и политработников. На этом совещании разъяснили, насколько важно сейчас в кратчайший срок провести обучение личного состава.

В заключение своего выступления я сказал:

— Необходимо, чтобы каждый боец овладел навыками современного боя, знал свое оружие, не боялся танков и умел с ними бороться. Приказываю всем без исключения командирам включиться в проведение обучения. Занятия проводить как групповые, так и индивидуальные. Особое внимание обратить на обучение вновь прибывших товарищей из коммунистических батальонов и новобранцев. Штабным работникам вменяется руководство учебой. Проверять буду сам.

После этого выступил К. И. Филяшкин, который указал на необходимость усиления партийно-политической работы в частях и подразделениях дивизии и привлечения к ней бойцов коммунистических батальонов.

Началась напряженная учеба. А условия для ее проведения были далеко не идеальными. Днем в воздухе висела немецкая авиация, так что часто занятия проводились и ночью. Весь личный состав обучался стрельбе, тактике ведения боя в обороне и наступлении. Особое внимание уделялось изучению приемов борьбы с танками, ведению ночного боя, самоокапыванию и др.

Ход боевой подготовки нового пополнения я старался контролировать постоянно. Приходилось самому иногда показывать вновь прибывшим красноармейцам, как следует правильно лежать за пулеметом, как следует прицеливаться и вести огонь и даже как обматывать ноги портянками. Практиковал я и такой, например, метод: приказываю построить то или иное подразделение, вывожу из строя всех командиров и объявляю сержантам и красноармейцам, что их начальники «убиты» и им необходимо действовать самостоятельно. Бойцы импровизировали как умели, среди них выявлялись наиболее энергичные, волевые, способные принимать самостоятельные решения, брать, на себя ответственность. Такие занятия, на мой взгляд, были весьма полезными.

Вот так и шла наша напряженная, «почти мирная» жизнь. Об обстановке тех дней можно получить представление, прочитав несколько записей из дневника политрука роты ПВО 331-го стрелкового полка Ф. И. Дегтярева.

«…24.7.41 г. Стоим все еще на месте у деревни Волочек…

26.7.41 г. Волочек. В бой не пускают. Наши соседи под Ельней сдерживают противника. На других участках фронта перешли в наступление. Хватит отступить, приходит перелом. Нам видно зарево: Дорогобуж горит, — видимо, противник под напором стал отходить и зажег Дорогобуж. Наконец и 331 сп получил приказ приготовиться на Ярцево. В воздухе преимущество за нашей авиацией. Теперь в день пролетает один-два самолета противника. Настроение у всех приподнятое.

27.7.41 г. Волочек. Выбрали время и во многих подразделениях накоротке провели партийные и комсомольские собрания.

Население хорошо помогло отрывать окопы, делать лесные завалы, противотанковые рвы.

28.7.41 г. Вечером было партийное собрание полка.

29.7.41 г. Готовимся к наступлению… Проведено комсомольское собрание полка. Подготовка к маршу. Авиации противника мало. Наши „ястребки“ теперь не дают им хода. Фашистские палачи и сегодня не выдержали натиска нашего соседа — 355 сп, оставили трофеи…

…Война войной, а при каждой малейшей возможности население старается убрать урожай. Жалко, если он пропадет, а пропало уже много — истоптали. Мы с командиром роты проявили инициативу, помогли колхозу в уборке урожая. Выделили взвод и сами пошли с ним (желающих — вся рота, но всем нельзя). Нашему примеру последовали и другие подразделения полка.

Колхозники — женщины, старики, ребятишки — на поле нас встретили с радостью. Жали рожь серпами, ножами и просто рвали руками. Ох и приятна же эта работа! Но фашисты не дают заняться этим благородным делом. Гады!»

В те дни в дивизии произошли некоторые изменения в командном составе. Выбывших из строя командиров и политработников мы заменяли ветеранами своей дивизии, а также военнослужащими других соединений, такими, например, как капитан Н. Д. Козин, имя которого впоследствии стало легендарным. Командиром прославленного 331-го стрелкового полка вместо погибшего под Минском отважного полковника И. В. Вушуева был назначен воспитанник дивизии майор И. Я. Солошенко. Вместо контуженного на Днепре подполковника М. М. Якимовича был назначен майор В. Б. Карташев. Начальником политотдела дивизии стал опытный политработник политотдела 24-й армии батальонный комиссар М. Ф. Моисеев, с которым у нас с первого дня установились самые теплые и деловые отношения.

Вскоре нас с Филяшкиным вызвали командующий 24-й армией генерал-майор К. И. Ракутин и член Военного совета армии дивизионный комиссар К. К. Абрамов. Сердечно поздравив личный состав нашей дивизии с боевыми успехами и пожелав нам новых больших побед над врагом, они подробно ознакомили нас с обстановкой.