– Я зову ее Миранда, – продолжала миссис Шелли. – Она бродячая, но, кажется, здесь ей понравилось. Я рада, что вы ничего не имеете против, а то я ни за что бы не выбросила ее на улицу. Только не сейчас.

– Уверен, что никакой проблемы не будет. У вас здесь есть счетчик электричества? Или вы будете выставлять мне отдельный счет? Мне бы хотелось знать стоимость коммунальных платежей, чтобы я решил, могу ли позволить себе эту квартиру или нет.

– Дело в том, что Миранда меня сильно беспокоит, – сказала женщина.

– Вот как?

– Я знаю, что она бездомная киска, и приютила ее только потому, что заметила, что она беременна. Я не могла перенести саму мысль о том, что ее детки родятся в снегу и на холоде.

Купер открыл дверь шкафа, надеясь увидеть за ней электросчетчик, но шкаф был полон разных щеток и картонных коробок.

– Поэтому я принесла ее в оранжерею и устроила ей там маленькую кроватку, – не умолкала хозяйка дома.

– И она уже окотилась? – вздохнул Бен.

– Нет еще, и это меня сильно беспокоит.

– Вы не будете возражать, если я куплю кое-какую мебель? Еще один стул, письменный стол… И мне нужно место для компьютера. Может быть, вон там, рядом с розетками? Но мне придется слегка подвинуть буфет.

– Живот все растет и растет, но больше ничего не происходит.

– Буфет будет прекрасно смотреться вон в том углу, миссис Шелли. То есть если я на пару футов отодвину стол.

Женщина теребила в руках перчатки.

– Коль уж вы пришли, то, может быть, взглянете на нее? Я имею в виду, на Миранду.

– Миссис Шелли, если с вашей кошкой какие-то проблемы, то лучше всего обратиться к ветеринару.

– Я знаю, но это дорого, не так ли? Лучше взгляните на нее сами. Вы говорите, что живете на ферме, так что должны много знать о животных. Уверена, что вы сможете сказать мне, не паникую ли я без всяких причин.

– Не уверен, что у меня есть для этого время. Я заскочил к вам с работы. И мне уже пора возвращаться. У меня еще несколько вопросов – например, есть ли здесь парковка для моей машины?

– Если вы скажете, что бедняжке нужен ветеринар, что ж, мне придется как-то найти деньги на него.

– Ну хорошо, – Купер вздохнул еще раз. – Я взгляну.

Дороти провела его через кухню в небольшую оранжерею. Следуя за ней, детектив притормозил, чтобы осмотреть плиту и холодильник. Они выглядели сравнительно новыми и были в хорошем состоянии, но больше на кухне не было никаких рабочих поверхностей, а шкафы были старыми, и краска с них начала осыпаться по углам.

– А есть здесь морозильник или место, куда его можно поставить? – спросил Бен.

– Она здесь, – сказала миссис Шелли, – бедняжка.

Миранда была абсолютно черной, с густой шерстью, которая выглядела так, будто ее недавно подстригли. Кошка, свернувшись, лежала в плетеной корзинке, которая была выложена подушками и куском старого одеяла. Кто-то подтащил корзину к тому месту, где проходили волны теплого воздуха, шедшего от печи за стеной. Без сомнения, это было самое теплое и уютное место во всем доме.

– Так что же вы думаете, дорогой?

– Думаю, что морозильник лучше всего установить на кухне, – честно ответил Купер.

Хозяйка посмотрела на него в полном замешательстве.

– Но вы же даже не взглянули на нее, – заметила она.

Полицейский послушно наклонился, и черная кошка приоткрыла один подозрительный глаз. Это был зоркий желтый глаз, который располагался на широкой морде, какие бывают у персидских кошек. Бен сразу увидел, что живот у нее действительно довольно большой. Животному даже приходилось лежать на боку, чтобы он вместился в корзинку.

Констебль осторожно протянул руку, стараясь забыть о тех случаях, когда кошки, которые не хотели, чтобы их трогали незнакомцы, оставляли на тыльной стороне его рук следы когтей, чтобы донести до него свое нежелание. Но Миранда даже не пошевелилась, когда он стал гладить ее, ощупывая округлость под черным мехом. Наоборот, она стала издавать слабые урчащие звуки, напоминающие звук крохотного работающего моторчика, и Купер осторожно подсунул руку туда, где на одеяле лежал живот кошки.

– И как давно у нее появился такой большой живот? – спросил он.

– Ну, он у нее уже был достаточно большим, когда я взяла ее, – ответила миссис Шелли. – И вот с тех пор он все растет. Наверное, уже недель шесть.

– Шесть недель? Вы в этом уверены?

– Да, конечно.

Полицейский провел рукой по животу кошки, осторожно пытаясь нащупать набухшие соски, а потом убрал руку. Миранда не стала протестовать, когда он поднял одну ее заднюю лапу и глянул на ее тыл, скрытый под густой шерстью. Опустив ногу, Купер взглянул на пол, рядом с ее корзинкой. Там он увидел несколько блюдец, в одном из которых находилось молоко, а в трех других разные соблазнительные деликатесы – тунец и кусочки цыпленка.

– Надеюсь, что вы не слишком балуете Миранду, – заметил Бен.

– Ей надо правильно питаться, – пояснила Дороти, проследив за его взглядом. – На последних стадиях беременности это очень важно. Я слежу за тем, чтобы у нее хватало еды, ну и иногда подбрасываю ей всякие вкусности. В этом же нет ничего плохого, ведь правда?

– Нет, если соблюдать меру.

Купер позволил кошке улечься поудобнее. Она осторожно опустилась в корзинку – так, чтобы аккуратно уложить свой живот, – и посмотрела на детектива. В ее взгляде был некоторый вызов, и в то же время он был полон тайного смысла. Казалось, они обменялись информацией, в которой кошка подтвердила, что наконец-то встретила человека, который что-то понимает в жизни. Теплая корзинка, еда от пуза, уважительное отношение и вообще никаких требований. Даже для Бена такая ситуация была близка к идеалу.

– Не думаю, чтобы у Миранды в ближайшее время появились котята, – сказал он.

– Боже, да что же с ней такое?!

– Абсолютно ничего, правда. Хотя менее жирная пища и побольше физических нагрузок могут пойти ей на пользу.

– Бедная Миранда…

– Да, и придумайте ему новое имя, – посоветовал Купер.

Кот вновь посмотрел на него. Это был твердый взгляд, без всяких признаков стыда.

«Как мужчина мужчине, – казалось, говорил этот взгляд. – На моем месте ты поступил бы точно так же».

– Ну, если здесь вы уже закончили, – сказала миссис Шелли, – тогда скажите мне, что вы думаете о квартире?

Полицейский заколебался. Он посмотрел на стену, общую с соседним домом, на кошачью шерсть на полу оранжереи, на стул из рафии с темными пятнами плесени, который стоял под забитым досками окном… Бен все еще не знал, где находится электросчетчик, каков размер городского налога или кто оплачивает текущий ремонт. Размышляя над ответом хозяйке, Купер почти физически ощущал полную тишину в доме, прерываемую только урчанием кота и потрескиванием радиаторов, которое звучало как стук сердца спящего где-то внутри дома человека.

– Подходит, – ответил он.

Вернувшись домой в тот вечер, Бен узнал, что канадка, Элисон Моррисси, рассказала свою историю средствам массовой информации. Более того, она, по-видимому, связалась с ними еще до своего приезда и сообщила им о цели своего появления в Идендейле. Шаг был умный, и Купер заинтересовался, консультирует ли ее кто-то по вопросам связей с общественностью.

Региональные телестанции подхватили ее историю и показали о ней несколько сюжетов. Телевидение явно любило Моррисси – ее лицо прекрасно смотрелось перед камерами: оно выглядело очень красивым и в то же время было полно страсти и интеллекта. Особенно Бену понравился сюжет из программы «Календарь» по каналу Уай-ти-ви, в котором ее показали на фоне покрытого снегом Айронтонга, где все еще лежали обломки бомбардировщика «Ланкастер» ее деда. Когда Элисон давала интервью, ее лицо раскраснелось от холода, а волосы постоянно развевались на ветру. Ее голос звучал спокойно и абсолютно четко на фоне завываний ветра в микрофоне. Говорила она тоже очень здорово. Никакого мычания, никаких «бэ» или «мэ», которые так мешают людям, не привыкшим давать интервью.