– То есть пятьдесят семь лет назад, – заметил Колин Джепсон. Несмотря на то что он дружелюбно улыбался, старший суперинтендант с самого начала решил расставить все точки над «i».

– Я случайно узнала, что ваши соседи в Большом Манчестере в прошлом году возобновили расследование по делу, которое тоже произошло пятьдесят семь лет назад, – заметила Моррисси, глядя ему прямо в глаза. – Мне кажется, что время, прошедшее с момента преступления, не важно, если речь идет о нарушении законности.

Купер бросил на нее быстрый взгляд из-за горы папок, которые он якобы изучал. Констебль не ожидал, что эта женщина окажется такой молодой. Если б он задумался об этом пораньше, то смог бы вычислить ее приблизительный возраст, так как знал, что она собирается говорить о своем дедушке. В документах было указано, что лейтенанту Мактигу было двадцать три года в тот момент, когда он пропал. Его дочь, мать Элисон Моррисси, родилась буквально за несколько дней до его исчезновения, так что сейчас ей должно было быть пятьдесят восемь. Скорее всего, она относилась к женщинам, которые рожают уже после того, как им исполняется тридцать, поэтому Моррисси сейчас было не больше двадцати шести – двадцати семи лет. Бену понравилось то, как она ответила суперинтенданту. Девушкой она была решительной, да и вопрос знала назубок.

– Но ведь суда не было, – заметил Джепсон. – Так что о правосудии речь здесь не идет.

– Я говорю о естественном праве[46].

– Прошу вас, продолжайте, – вздохнул Колин.

– Мой дед был пилотом бомбардировщика типа «Ланкастер»[47], который базировался на базе Королевских ВВС в Лиденхолле, Ноттингемшир, и входил в двести двадцать третью эскадрилью бомбардировщиков, – стала рассказывать Элисон. – Летал дед в составе Королевских ВВС два года, и у него был блестящий послужной список. После того как он смог дотянуть до базы на подбитом «Веллингтоне»[48], на котором провел успешную атаку на базу немецких подводных лодок рядом с Роттердамом, он был награжден крестом «За выдающиеся летные заслуги»[49]. В тот раз он приказал команде покинуть самолет, когда они оказались над Англией, и посадил его в одиночку. И это несмотря на то, что сам был ранен шрапнелью, пока пробивался сквозь зенитный огонь противника. Сразу же после выздоровления он переучился на «Ланкастер» и получил назначение на базу в Лиденхолле.

– Очень интересно, – вставил Джепсон. – Но не могли бы мы перейти к январю сорок пятого года?

– Я просто хочу, чтобы вы знали, что за человек был мой дед, – ответила Моррисси.

Купер заметил, что при этих словах в ее глазах промелькнул гнев. Он был удивлен ее молодостью и уж тем более не ожидал, что она будет так хороша собой. У Элисон были стиль и уверенность, которые выделяют красивую женщину в толпе. Бен наслаждался ее демонстрацией уверенности в себе и гордости. Его лишь удивило, что Колин в этот момент совсем не смягчился – обычно у него была слабость к молодым хорошеньким женщинам. Но сейчас шеф, видимо, решил скрепить сердце и теперь уже не сделает ни шагу назад. У этой встречи может быть только один результат, и Куперу было жаль эту канадку. Джепсон позволит ей выговориться до конца, а потом ее ждет разочарование.

– Вот его фотография, – произнесла Моррисси и протянула через стол два снимка – один Джепсону, а другой Бену. На Купера она почти не смотрела, если не считать быстрого оценивающего взгляда, когда их представляли друг другу, и у него создалось впечатление, что их гостья была из тех женщин, которые прекрасно знают, чего хотят и кто им может помочь в достижении цели. Сейчас она не отводила глаз от старшего суперинтенданта.

– Фото было сделано, когда он получил звание лейтенанта и вступил в двести двадцать третью эскадрилью, – пояснила Элисон. – Он рано начал летать и был на пару лет старше членов своего экипажа, поэтому они называли его Дедом.

Такой фотографии не было в документах, подготовленных разведчиком. Или Моррисси была просто лучше организована, или у нее были лучшие помощники. Купер перевел взгляд на Фрэнка Бэйна. Где-то он о нем уже слышал… Констебль вспомнил, что видел телевизионную программу, в которой этот журналист принимал участие и которая была посвящена 60-летию Битвы над Англией[50]. Единственным, что вынес тогда Купер из той программы, было то, что некоторые «Ланкастеры», принимавшие участие во Второй мировой войне, были произведены на заводе в Бамфорде, всего в нескольких милях от Идендейла. Сейчас от завода не осталось и следа, как и от самолетов, которые были на нем собраны. В программе участвовала женщина, которая в детстве трудилась на этом предприятии и которой важные чиновники в шляпах говорили тогда, что если она допустит хоть малейшую ошибку, то будет отвечать за то, что позволила немцам выиграть войну.

Лейтенант Мактиг выглядел в своей форме просто потрясающе. У него была фуражка с высокой тульей, новехонькие нашивки на рукавах и медаль, прикрепленная к карману на груди. Стоял он почти по стойке «смирно», вытянув руки по швам. Его галстук был идеально повязан, а стрелки на брюках тщательно отглажены. И форма наверняка была голубой, хотя фото было черно-белым. Может быть, оригинальный отпечаток был вообще цвета сепии, поскольку то, что Купер держал в руке, выглядело как оцифрованная копия. Она подчеркивала черты лица Мактига – его небольшие темные усики, гордую улыбку и прямой взгляд чистых глаз прямо в объектив камеры. Он был красивым мужчиной, который наверняка кружил головы вспомогательному женскому персоналу, и в его глазах было несомненное сходство с глазами его внучки, которая сейчас сидела напротив Бена.

– Как видите, у него на груди крест «За выдающиеся летные заслуги», – сказала канадка.

Джепсон положил фото на стол перед собой.

– Январь сорок пятого года, – напомнил он.

– Седьмого января сорок пятого года мой дед сидел за штурвалом «Ланкастера», – кивнула головой Элисон. – Экипаж называл свой бомбардировщик «Милый Дядюшка Виктор».

После этого за дело взялся Фрэнк Бэйн. Это была та область знаний, в которой он был экспертом. Голова Бэйна была выбрита – эта прическа теперь заняла место зачесов, которые делались для того, чтобы скрыть появляющуюся лысину. Как только он заговорил, Бен понял, для чего Элисон привела его с собой. Рассказывая о том, что произошло 7 января 1945 года, журналист не пользовался никакими заметками. Он просто излагал факты в том виде, в котором они были ему известны:

– При атаке немецкого ночного истребителя у «Ланкастера» был поврежден один из внешних двигателей. Это произошло во время рейда на Берлин. Двигатель заменили на новый, и экипаж поднял машину в воздух, чтобы проверить его. Обычная рутина – им предстояло перелететь с базы ВВС в Лиденхолле, Ноттингемшир, на базу в Бенсоне, Ланкашир. Расстояние – не больше сотни миль. До этого экипаж участвовал в нескольких операциях над Германией и благополучно возвращался на базу. Но над Дербиширом с самолетом что-то произошло. Он врезался в Айронтонг-хилл в десяти милях отсюда. Экипаж состоял из семи человек, и пять из них погибли при столкновении.

В своих бумагах Купер отыскал список экипажа. Семь имен. Пока знакомым было только одно – имя пилота Дэниела Мактига.

– Минуточку, – сказал Бен. – Кто из членов экипажа погиб?

– Прежде всего, радист, сержант Гарри Грегори, – ответил Бэйн.

– Понятно. – Купер поставил рядом с этим именем небольшой крест.

– Бомбардир Билл Ми, верхний стрелок Алек Гамильтон и хвостовой стрелок Дик Эббот – все они были сержантами Королевских ВВС.

– А кто еще?

– Один из поляков, – ответил Фрэнк. – Штурман. Лейтенант Клемент Вах.

– Если не считать мистера Мактига, то в живых остался еще один, – заметил Купер.