– Ты мог переоценить их силы, центурион.

– Нет, господин легат. Командир патруля, который их видел, знает свое дело. Он надежный солдат. Я ему верю.

– Патруль? Так ты не видел врага собственными глазами?

– Нет, господин легат, – признал Макрон. – О появлении врага мне доложил опцион Пандар. Он отправился на разведку к вражескому поселению и увидел марширующую колонну. Он оценил их численность, захватил одного из разведчиков и вернулся с пленником в форт. Я сразу понял важность того, что он увидел, и приказал одному из моих лучших людей допросить захваченного варвара.

– Значит, центурион, только твой офицер видел вражескую колонну?

– Да, господин легат. Но дело не в этом.

– О нет, именно в этом. Вероятно, твой опцион устал и неправильно оценил численность вражеского отряда – и на то могло быть много разных причин.

– Но как же слова пленника, господин? Его слышали несколько солдат.

– А сколько твоих людей знает язык варваров?

У Макрона появилось неприятное чувство – легат слишком агрессивно задавал все новые и новые вопросы. Однако центурион взял себя в руки:

– Я использовал в качестве переводчика солдата из Восьмого иллирийского, господин. Он хорошо владеет местными диалектами.

– Простого солдата? Понятно…

– Я не вижу причин сомневаться в том, что он честно выполнил свою работу, господин легат.

Квинтат фыркнул:

– Несомненно. Вот почему ты центурион, а не легат. Тебе не приходило в голову, что пленник беззастенчиво лгал? Враг с удовольствием заставил бы тебя поверить в лживую историю, чтобы ты примчался сюда и предупредил меня о готовящейся ловушке, заставив отступить через проклятые горы как раз в тот момент, когда я близок к окончательной победе над друидами и их подлыми приспешниками… – Он немного помолчал. – Неужели ты и сам не понимаешь, центурион?

Макрон пождал губы и мрачно подумал, что одна из главных причин того, что он центурион, а Квинтат легат, состоит в том, что тот родился в богатой семье. Если б Квинтат задохнулся при рождении, многие теперь могли бы испытать облегчение. Тем не менее центурион во всех подробностях рассказал, что ему удалось узнать, и в заключение прибавил, что если легат прав и его подозрения оправданны, то их враг обладает невероятным коварством. Не говоря уже о том, что только цепочка удивительных совпадений могла привести к реализации их плана. Очень трудно поверить, что варвары на такое способны. Но его доводы не произвели на Квинтата ни малейшего впечатления.

– Я не сомневаюсь, что допрос был проведен тщательно, – продолжал легат, – но давай подведем итог, Макрон. Один человек, твой опцион, увидел каких-то вражеских солдат, один из которых попал к нему в руки. Когда его доставили в форт, чтобы допросить, у вас нашелся только один человек, способный исполнить роль переводчика. Все это не кажется надежным. Ведь пленник мог лгать специально, чтобы нас обмануть. Разве такое невозможно?

– Возможно, господин легат.

– И разве в таком случае не следует предположить, что врагу выгодно, чтобы мы отвели войска в тот момент, когда мы близки к великой победе?

– Наверное. – Макрон посмотрел в сторону прибрежной полосы, которую почти скрыл прилив.

Вторая центурия уже отступала от стен вражеской крепости. Римляне собирали раненых и брели по топкому берегу, оставляя мертвецов в быстро прибывающей воде. Теперь вражеские стрелы и камни перестали долетать до легионеров, которые так и не смогли очистить перешеек от кольев, и Макрон не сомневался, что под покровом ночи враг сумеет восстановить преграду. Опыт ветерана подсказывал, что легат очень далек от великой победы. Более того, Макрон пришел к выводу, что Квинтат близок к грандиозному поражению, если не отнесется к его предупреждению серьезно и не выведет армию из ловушки.

– Тогда почему, во имя Юпитера, лучшего и величайшего, ты не видишь связи между сведениями, которые были тебе скормлены, и общей стратегической ситуацией? Тебя обманули друиды, и сделали они это мастерски, вот что я тебе скажу. – Квинтат заговорил мягче: – Нет ничего постыдного в том, чтобы признать ошибку. Друиды чрезвычайно хитры, и тебе следует отдать им должное – они хотят заставить нашу армию отступить. Они знают, что не смогут помешать нам захватить их священный остров. Им не удастся остановить нас в сражении. Поэтому они придумали коварный план, чтобы заставить нас отказаться от наступления. Теперь ты видишь, что я прав?

Макрон обдумал доводы легата и неохотно признал, что в них был смысл. На его щеках появился румянец – его обманули, и он едва не помешал римлянам довести кампанию до конца. Но потом центурион снова задумался. Может быть, легат прав, но следовало учитывать, что пленник сказал правду о намерениях врага устроить ловушку для римской армии. И он должен настаивать на своем не из гордости, а ради безопасности своих товарищей.

– Господин, я надеюсь, что вы правы. И все же, я думаю, будет разумно рассмотреть все варианты. Вдруг пленник сказал правду…

Квинтат холодно посмотрел на Макрона:

– И что ты предлагаешь мне сделать? Прекратить атаки на Мону и отправить патрули на поиски вражеской армии? Оглянись, центурион. Зима уже близко. Этот снег – лишь предвестник более суровой погоды. У нас осталось совсем немного времени, чтобы покончить с друидами и вернуться на зимние квартиры, прежде чем перевалы станут непроходимыми. Я не стану отказываться от шанса уничтожить друидов и установить мир в Британии… Ну что же, я потратил слишком много времени на разговор с тобой. Ты можешь провести вечер в лагере, а на рассвете тебе следует вернуться в форт вместе со своими людьми.

– Но, господин легат, мое место здесь, вместе с моими парнями из Четвертой когорты.

– Твое место там, где я скажу, – холодно заявил Квинтат и посмотрел через плечо Макрона: – Ну-ка расскажи мне, кто прибыл вместе с тобой?

Макрон повернул голову:

– Трибун Гай Порцин Глабр, господин легат. Его прислали из Рима. Я встретился с ним по пути сюда.

– Трибун Глабр, подойди сюда!

Глабр поспешно подошел к легату и отсалютовал, но ему не дали шанса представиться.

– Центурион Макрон сказал, что тебя прислал Рим.

– Да, господин легат.

– Зачем?

Глабра смутила прямота Квинтата.

– Меня прислали по приказу императора. Я должен передать вам, что новый губернатор провинции уже назначен и вскоре прибудет в Британию. Я должен помочь передать управление провинцией из ваших рук в руки губернатора.

– Новый губернатор? – Квинтат был потрясен. – Так скоро? Не может быть… Проклятье, почему именно сейчас? Кто он такой?

– Авл Дидий Галл, господин легат.

– Я его знаю. Но почему Дидий Галл? Он никогда не покидал берегов Средиземного моря. У него нет опыта сражений с кельтами, он не привык к такому климату… Отвратительный выбор, сделанный сующими нос не в свое дело политиками, которые, несомненно, отвечают друг другу услугой за услугу… Я прекрасно справлюсь с управлением провинцией до весны.

– Я ничего не знаю о сроках, господин легат, – холодно ответил Глабр. – Я всего лишь посредник.

Квинтат фыркнул:

– Ты человек Галла. И тебе придется подождать, пока моя работа здесь не будет закончена, только после этого мы начнем процесс передачи власти.

– Я получил приказ немедленно начать приготовления к прибытию нового губернатора. Галл требует, чтобы вы подготовили полный отчет о состоянии легионов и гражданских лиц, их местонахождении и должностных обязанностях.

– Он требует, значит?

– Да, и у него есть ряд других пожеланий, господин. Их список содержится в моем ларце с документами, и я готов начать работать с вашими людьми при первой подходящей возможности.

Квинтат рассмеялся:

– И ты полагаешь, что сейчас наступил прекрасный момент для бюрократических упражнений, трибун Глабр? Я веду войну. И разберусь с твоими пожеланиями, как только буду готов. А пока добро пожаловать в мой лагерь. Или ты предпочитаешь вернуться в Лондиниум и дождаться прибытия своего господина?