Человек на коленях даже не попытался выполнить приказ, и Аппил с силой опустил палку ему на спину. Тот вскрикнул, с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, начал догонять своих товарищей.

– Так-то лучше! Давай, не останавливайся! Упадешь еще раз, и я сдеру с тебя шкуру!

Они догнали остальных, и Аппил побежал быстрее, пока снова не занял место во главе колонны. Макрон постукивал пальцами по костылю, лежавшему у него на коленях. Этот отставший солдат был первым на сегодня. Прошла только половина утренней тренировки, и Макрон знал, что до ее конца еще многие покинут строй. Выходило, что в ближайший месяц или даже больше отхожие места будут безупречно чистыми. Макрон ухмыльнулся.

Он опустил конец костыля на землю и, сжав зубы, поднялся с табурета. В следующее мгновение встал на раненую ногу, почувствовал так хорошо знакомую острую боль и немного перенес вес на другую. Он стоял и тихонько ругался, дожидаясь, когда боль отступит. Макрон понимал, что еще не скоро сможет ходить уверенно, не испытывая страданий. Приложив руку ко рту, он крикнул, обращаясь к солдатам возле тренировочных столбов:

– Диодор, ко мне!

Опцион подбежал к насыпи и остановился, отсалютовав командиру и тяжело дыша.

– Пусть еще немного потренируются, потом поменяй их местами, – приказал Макрон. – Не давай им спуска. Я хочу, чтобы эти лодыри поняли, что такое настоящая солдатская подготовка.

– Слушаюсь, господин командир.

– В полдень дай им короткую передышку, затем они должны пройти восемь миль вокруг форта в полном походном снаряжении. Это поможет понять, кто из них на что годен. Те, кто не справится, знают, чего ждать.

– Отхожие места, господин командир?

– Вот именно. Пока я командую фортом, дерьмо будут убирать бездельники и лентяи. Им быстро надоест вонь, и они постараются отдавать все силы на тренировках. Позаботься об этом.

– Слушаюсь, господин командир.

– Хорошо. Я ухожу. Если понадоблюсь тебе, я в штабе.

Они обменялись салютами, Диодор отвернулся и поспешил к своим подопечным. Макрон в последний раз взглянул на плац и поковылял к дорожке, которая вела к главным воротам форта. Подойдя ближе, он увидел, что легионеры, стоявшие на посту на бастионах, наблюдают за ауксилиариями с довольными ухмылками на лицах – так солдаты обычно смотрят на своих менее удачливых собратьев.

– Проклятье, и что это вы на них пялитесь? – рявкнул он. – Вы должны следить, не появится ли враг, а не смотреть на ленивых ублюдков!

Легионеры тут же вернулись на свои посты и принялись вглядываться в окружающую местность.

Продолжая хмуриться, Макрон вошел в форт и направился в сторону штаба. Один из «Кровавых воронов», оставленных Катоном, стоял на страже у сводчатого входа и, когда командир гарнизона прошел мимо, поднял вверх копье. После отъезда Катона и основного гарнизона форта в здании царила тишина, и в главном вестибюле за столами сидели только двое служащих. Макрон обратился к ближайшему:

– Я хочу видеть опциона Пандара в своем кабинете. Немедленно.

– Слушаюсь, господин командир.

Макрон уже собрался направиться в кабинет командира гарнизона, находившийся в конце коридора, когда секретарь откашлялся и кивком показал куда-то в сторону от себя. Макрон повернулся и увидел, что на скамье сидит гражданский мужчина и выжидающе на него смотрит.

– Он попросил о встрече с вами, господин командир.

– Правда? И кто он такой, демоны его забери?

– Венист, господин командир. Он отвечает за тех, кто пришел с отрядом Фортуна.

Макрон стиснул зубы, разозлившись на очередную проблему, которая грозила омрачить его день.

– Проклятье, что ему нужно?

– Я не знаю, господин командир. Он сказал, что будет говорить только с тем, кто здесь главный.

– Значит, он за них отвечает? – фыркнул Макрон. – У нас тут военный аванпост, а не проклятый богами постоялый двор на Аппиевой дороге.

Он собрался было отослать Вениста, приказав больше его не беспокоить, но в следующее мгновение смягчился. Что бы он ни чувствовал по поводу лагеря гражданских в форте, они уже пришли, и раз он не намерен отсылать их в Вирокониум, ему придется смириться с их присутствием. Если он прогонит их, они станут легкой добычей для воинственных банд врага, патрулирующих земли между территориями, заселенными горными племенами, и новой римской провинцией. Он не мог себе позволить отправить с ними надежное сопровождение, чтобы солдаты позаботились об их безопасности, не рискуя обороной форта. Так что – на данный момент, по крайней мере, – ему от них было не избавиться. И от Вениста. Макрон подошел к нему с мрачным выражением на лице:

– Ладно. Что тебе нужно?

Венист встал и доброжелательно улыбнулся:

– Центурион Макрон, насколько я понимаю? До сих пор мы не имели удовольствия встречаться.

– Удовольствие тут совершенно ни при чем. Говори, что тебе нужно, и побыстрее, Венист.

Резкость Макрона слегка выбила Вениста из равновесия, хотя он провел много лет в компании солдат. Однако, продолжая улыбаться, он сдержанно поклонился:

– Прошу прощения, что отнимаю у вас время, господин командир, но, боюсь, я должен привлечь ваше внимание к некоторым проблемам нашего размещения и условий жизни.

– В самом деле? Я тебя слушаю.

– Как вам известно, господин командир, штаб легата Квинтата дал нам разрешение сопровождать центуриона Фортуна и его людей в данный форт, и…

– Я правильно тебя понял, разрешение дал сам легат?

– Не в прямом смысле, господин командир. Его выдал нам один из представителей его штаба.

– Полагаю, кто-то, кого вы хорошенько подмазали?

Венист изобразил удивленное непонимание, а потом потрясение.

– Вы обвиняете меня в том, что я предложил взятку имперскому чиновнику, господин командир?

– А мне и в самом деле нужно тебя в этом обвинить? – Макрон фыркнул. – Мы оба знаем, что подобные вещи происходят, так что давай не будем тратить время. Что ты хочешь сказать?

Доброжелательность исчезла, и на лице Вениста появилось жесткое выражение рыночного торговца.

– Вы разместили нас в конюшнях, господин командир. Обращаетесь с нами не лучше, чем с животными. Даже хуже. К нам стекают отходы из бараков, расположенных выше на склоне холма. Внутри стоит страшная вонь. Более того, вы ограничили наши возможности передвижения, и ваши солдаты отказываются позволить нам свободно ходить по форту или покидать его. У многих ауксилиариев есть семьи среди тех, кто пришел с отрядом центуриона Фортуна. Но им запрещено встречаться с родными. Мы не такое соглашение заключили в Вирокониуме с иллирийской когортой.

– Не сомневаюсь. Но причина этого, возможно, имеет отношение к тому, как префект когорты ведет дела. Восьмая иллирийская представляет собой насмешку над армией, Венист. Они не в состоянии сражаться. Не годятся даже для резервного отряда, не говоря уже о службе в приграничном гарнизоне. И я намерен позаботиться о том, чтобы эти люди получали свое жалованье не зря и вели себя как солдаты римской армии. Только тогда я пойду на некоторые послабления и позволю им иметь привилегии, доступные настоящим солдатам. И если, чтобы добиться цели, мне придется лишить их постельных утех, это не моя проблема. Кроме того, шлюхи немного отдохнут.

– Но они должны есть, господин командир. Солдаты – единственные клиенты, которые у них имеются.

– Они будут есть. По крайней мере, еду. Они получат те же пайки, что и солдаты, – пока.

– Пока?

Макрон кивнул.

– Я намерен попросить в штабе отряд сопровождения, чтобы как можно скорее отправить вас и ваших людей обратно в Вирокониум. К сожалению, сейчас, когда легат увел армию в горы и там остался совсем небольшой гарнизон, это может занять некоторое время. И, возможно, ваш человек в штабе попытается мне помешать. Но, как бы там ни было, я хочу от вас избавиться. Что же до того, где вас разместили, считайте, что вам повезло, когда я не приказал вам поселиться за пределами форта. Сейчас стоит такая погода, что крыша над головой – это настоящий подарок. Возможно, в конюшнях плохо пахнет, но там сухо и безопасно. И вам бы следовало испытывать благодарность.