Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Наступила тишина. Этан внимательно изучал Бальтазара.

— И за все это время ты не связался с нами? Или с ГС?

Менее авторитетный вампир сжался бы под взглядом Этана, но Бальтазар, похоже, был даже слегка доволен этим.

— Наше отдаление было едва ли приятным. У тебя были чувства ко мне, как и у меня к тебе. Сильные чувства. Ты ушел без разрешения.

— Ты бы не позволил. Ты относился к людям и вампирам так, будто они что-то одноразовое. Я устал от разврата. Реми возглавил группу, когда ты исчез, и его поведение было не лучше. Я не вернулся.

Брови Бальтазара выгнулись.

— Похоже, мы откровенны друг с другом. Но времена тогда были другими. Я не стану извиняться за то, кем был, как и не стану требовать твоих извинений.

Глаза Этана потемнели.

— Я не должен тебе извинений.

— Возможно, да, а возможно и нет. — Его руки все еще лежали между коленями, когда Бальтазар наклонился вперед. — Но разве ты не должен поблагодарить меня? Ты обязан своим бессмертием и всеми преимуществами, которые следуют с ним, мне.

Я почувствовала быстрый скачок в магии Этана.

— И почему ты сейчас здесь?

— Я бы сказал, чтобы загладить свою вину, но это прозвучит одинаково наивно и претенциозно. Скажем, я стал… недопустимо любопытным.

— Потому что у меня есть власть?

Бальтазар слегка опустил подбородок со злой улыбкой, которая жутко и злобно изгибала его губы.

— Потому что ты стал таким интересным. Как и твое…. личное снаряжение.

— Осторожнее, — предупредил Этан. — Или ты быстро исчерпаешь наше гостеприимство.

Бальтазар издал неопределенный звук несогласия, а затем поднялся. Он шагнул к книжной полке, длинные пальцы задержались на спинке стула. Прежде чем я смогла моргнуть, он уже оказался перед высокими полками, его пальцы теперь исследовали памятные вещицы, которые Этан насобирал за все эти столетия.

Я едва смогла засечь его движение.

Господи, каким же быстрым он был. Быстрее любого вампира, которого я до этого видела. Он не был просто пережитком прошлого или анахронизмом старых времен, он был могущественным хищником. И он щеголял этим.

С учетом этой угрозы, я выпрямилась рядом с Этаном, почувствовав его ответное внимание.

Бальтазар взял небольшой хрустальный глобус, позволяя ему скользить между своих пальцев.

— Я снова предупреждаю тебя, — произнес Этан, — и это в последний раз. Будь почтительным.

— Почтительным? — спросил Бальтазар. — Таким же почтительным, как и ты по отношению ко мне?

Мир начал вибрировать у меня под ногами, как будто Дом неожиданно взгромоздился на край машины, достаточно огромной, чтобы наклонить мир по отношению к его оси. И он наклонялся вокруг меня — вся комната — пока я продолжала стоять.

Я… и Бальтазар.

Глава 3

ПОДАРОК ВАМПИРА

Я схватилась за спинку дивана, когда мир перевернулся, и увидела, как расширились глаза Этана. Увидела, как его губы сформировали мое имя — Мерит? — но не услышала ничего, кроме стука крови в ушах.

Я посмотрела вверх, меня накрыло головокружение, поскольку сместился угол зрения, и поймала пылкий взгляд Бальтазара.

— Что ты со мной сделал? — потребовала я.

Бальтазар злобно улыбнулся, когда звук стал громче и сильнее, как будто в моей голове жужжали осы.

— Я показываю, что значит быть одним из моих вампиров.

Я превратилась в марионетку, потянулась к нему, как если бы сместилась ось гравитации, затягивая меня в сторону. Я сопротивлялась — конечно, я сопротивлялась, пытаясь вертеть руками и ногами, чтобы сдвинуться. Но эти усилия были бесполезны. Он жестко тащил меня вперед, тянул меня прямо к себе чистой силой своей воли.

Бальтазар призвал меня. Бальтазару, который стоял, улыбаясь сквозь прикрытые веки, удалось притянуть меня несмотря на мое очевидное нежелание, на мой ощутимый страх.

Предполагалось, что это не работает на мне.

Когда Мэллори вернула Этана к жизни, ее власть над ним ненадолго сохранилась. Она могла переливать через него свою магию, и он терпеть не мог такое насилие, ее присутствие в святыни его разума.

Теперь я понимала это чувство, потому что именно этим оно и было — насилием. Принуждая двигаться вперед, он лишил меня права и воли, способности сказать «нет».

Если это был гламур, призыв вампира его Мастером, то как другие вампиры пережили это? Как они жили с этим навязыванием? Вторжением? Как это отличалось от того, что сделала Мэллори?

Я оглянулась, собираясь позвать на помощь и задаваясь вопросом, почему Этан, Малик и Люк не поднялись, чтобы остановить его, помочь мне.

Но они, казалось, застыли позади меня. Не потому, что Бальтазар остановил время, а потому, что я двигалась быстрее, с той же скоростью, которую Бальтазар продемонстрировал мгновением раньше.

Я боролась за контроль над собственным телом, собственным разумом. Я давно научилась держать блоки, чтобы уберегать мои обостренные вампирские чувства от подавляющих звуков, запахов и вкусов. Я пыталась опустить их, представляла, что они работают как тяжелые металлические ставни, создавая дамбу между моим разумом и накатывающими волнами его магии. Но это было все равно, что пытаться сдержать ураган зонтиком. Магия разлилась вокруг них, над ними, под ними и проскочила сквозь них, словно Левиафан[19].

И с Левиафаном проник импульс страсти и возбуждения настолько сильный, что было почти больно. Мое тело неожиданно наэлектризовалось, каждый нерв стал чувствительным и настроенным на Бальтазара — линию его шеи, ловкие пальцы, которые вертели глобус, манящие глаза.

Все это время Бальтазар продолжал улыбаться. Телепатические веревки, которые он использовал, чтобы тянуть меня вперед, натянулись, каждый спутанный шаг вел меня ближе к нему.

Я не могла вздохнуть, чтобы что-то сказать, и глазами умоляла его остановиться, освободить меня. Но страх, казалось, только распалил его, его возбуждение наполнило воздух запахом старой магии и практически всепоглощающими ароматами апельсина и корицы.

Его глаза заблестели живым серебром от возбуждения, Бальтазар с шипением обнажил клыки, острые как иглы кончики заблестели, когда он приготовился укусить, и протянул ко мне руку.

— Поцелуй для прекрасной женщины, — произнес он.

Чем ближе меня притягивало, тем больше исчезал остальной мир, пока он не стал единственным, что я могла видеть… и единственным, что меня беспокоило.

Серебро в его глазах кружило, словно водоворот, и он был похож на героя из готической поэмы, с черными волосами и кожей цвета свежих сливок, его губы заалели от вожделения… ко мне, только ко мне, потому что мы с ним были единственными в мире.

Он укусит меня. Он проколет кожу и вену и возьмет у меня кровь, и я никогда не захочу ничего другого. Мне никогда ничего больше будет не нужно, потому что он будет всем…

Его рука сжала мое плечо и притянула меня ближе, мои глаза сомкнулись, поскольку его обнаженные клыки обещали одновременно удовольствие и боль, подарок вампира. Его губы отыскали мои, прижались…

— Arrêter![20]

Голос Этана прогремел по комнате ударной волной ярости. Внезапно он оказался рядом с нами, оттаскивая меня назад. Бальтазар вытянул себя из моего разума, разъединение оставило меня холодной и пустой. Без его поддерживающей магии пол устремился мне навстречу, словно меня на него бросили. Я приземлилась на колени со сногсшибательной силой. На меня нахлынула тошнота, когда мир закрутился, и я зажмуривала глаза до тех пор, пока не почувствовала, что карусель замедлилась.

Малик вдруг оказался рядом со мной.

— Я помогу тебе встать.

Я кивнула, не уверенная, смогу ли произнести слова, и Малик приобнял меня за талию, помогая встать на ноги. Мои колени задрожали, но я устояла.

— Я не дам тебе упасть, — тихо сказал он и повел меня к дивану подальше от потасовки.

вернуться

19

Левиафан («скрученный, свитый»; совр. значение — «кит») — морское чудовище, упоминаемое в Ветхом Завете. Иногда отождествляется с Сатаной.

вернуться

20

Остановись (фр.)

6
{"b":"558008","o":1}