— Против чего? Моей неспособности к логике из-за гормонов?

— Ты принимаешь это слишком близко к сердцу. — Его голос снова звучал усталым, как у родителя, говорящего с капризным ребенком.

Я решила выдать ему кредит доверия.

— Слушай, я не знаю, что происходит в Доме Грей. Может, ты сбит с толку; может, ты беспокоишься о Скотте и ААМ. Я не знаю. Но ты ведь хорошо его знаешь, и, конечно же, ты хорошо знаешь меня. — А если это не так, это не было лестно ни одному из нас.

— Значит, ты этого делать не будешь.

— Ага, именно так. У нас у всех есть пределы, Джонах. Это один из моих. Я считаю, что ты мне доверяешь, иначе ты бы не стал моим напарником. Подумай об этом и дай мне знать.

И впервые, насколько я помню, я прекратила телефонный разговор со своим напарником.

Я все еще была взвинчена, когда добралась до апартаментов. Этана не было, а чехол с одеждой лежал на кровати рядом с блестящей обувной коробкой.

Надеясь направить свой гнев в более продуктивное русло, я расстегнула молнию на чехле, наполовину надеясь, что обнаружу пышное атласное платье с насыпью стразов, чтобы было на что разозлиться.

Но мне не стоило зарекаться. Атлас и стразы были не в стиле Этана.

— Оу, — произнесла я, когда расстегнула молнию на чехле.

Платье было черным, прямым и расклешенным снизу. Милый лиф был облегающим, но скромным, а две вставки из черного тюля формировали узкие рукава, которые слегка прикрывали плечи.

Я повернулась к коробке, открыла ее и обнаружила пару босоножек на каблуках из перекрещивающихся атласных ремешков, которые поднимались до щиколотки и завязывались в бант. В таких сложно ходить, но по крайней мере ремешки удержат их на месте, если нам придется бежать.

Я положила их на кровать, натянула подходящее нижнее белье и пошла в ванную, чтобы придумать себе прическу. Мой обычный выбор, высокий хвостик и челка, сегодня не подойдут.

Я перерыла ящики в ванной, пока не нашла щипцы для завивки, которыми я пользовалась, пожалуй, дважды за последние пять лет. Моя челка была достаточно длинной, чтобы зачесать ее набок и заколоть, а несколько вращений щипцов превратили мои волосы в длинные, взъерошенные завитки. Тушь для ресниц. Блеск для губ. Немного румян на бледные щеки.

А затем пришло время надевать платье.

Я провела в спальне две минуты, по большей части голая, волосы развивались по моим плечам, уставившись на платье.

Подразумевалось, что я должна шагнуть в него? Натянуть через голову? Конечно это шаблон, но оно выглядело довольно тесным, и я немного побаивалась — даже с телосложением балерины — что застряну на полпути.

К сожалению, время тикало, поэтому мне пришлось принять решение. Я позволила платью сползти на пол, осторожно шагнула в середину и начала тянуть его вверх так, как женщины надевают чулки. Платье было облегающим, но ткань позволяла это сделать, так что ее скольжение было не таким плохим, как я себе представляла.

Молния была немного мудреной. Она тянулась вдоль спины, и даже со своими относительно длинными конечностями я не могла изогнуть руку достаточно, чтобы застегнуть молнию больше, чем на несколько сантиметров.

Я пробовала, как я думала, весьма творческий подход — приспустить платье, застегнуть до половины, затем аккуратно натянуть его — когда раздался стук в дверь.

— Мерит?

Я прикрыла грудь руками, когда голова Линдси просунулась в комнату. Платье упало на пол, собираясь у моих ног.

— Хм, — произнесла она, приподняв брови, зашла внутрь и закрыла за собой дверь. Она уперла руки в бока, оценивая меня сверху-донизу. — Проблемы?

— Я собираюсь!

— Вижу.

Я развернулась, подставив ей спину.

— Молния?

— А, — произнесла она, кивнув, и шагнула вперед, явно растерявшись при виде голой большей части меня.

— Мне нравится твоя прическа, — сказала она, соединяя края платья и поднимая молнию с удовлетворительным вжиком. — Сверху есть крючок, — добавила она, закрепляя его, затем подергала тюль и тафту, пока не была удовлетворена.

— Очень хорошо. Повернись.

Я последовала ее указаниям, главным образом с облегчением, что больше не болтаюсь, и увидела, как она кивнула.

— И впрямь очень хорошо.

Видимо, не удовлетворившись игрой с платьем, она мне взбила часть волос, заправляя другую.

— Это забавно. Ты как будто моя личная Барби-вампир.

Она отошла назад, уперев руки в бока и кивая, пока осматривала меня.

— Обувь?

— Коробка на кровати. — Поскольку было мало шансов, что я наклонюсь для того, чтобы зашнуровать ленты, я подняла подол платья и позволила ей надеть на меня обувь, словно Золушка.

Каблуки были высокие, но посадка была хорошей, удобной.

— Думаю, я смогу в них бегать, — сказала я, делая несколько шагов на месте.

— Я сомневаюсь, что тебе придется бегать в доме Эдриена Рида, но, наверное, лучше быть готовой. — Она указала на шкаф, в котором было зеркало длинной до пола. — Хочешь посмотреть?

— Ага, думаю, хочу.

Она отошла в сторону, пока я осторожно пересекала комнату, стараясь не зацепиться подолом платья за каблуки или веретенообразные ножки антиквариата Этана.

Звук, который я издала, когда увидела себя, был не далек от звука, который я издала, впервые увидев платье. Я по-прежнему была похожа на себя, но закутанную в платье, которое могло быть надето актрисой на ковровую дорожку, мои волосы казались нежнее, чем при обычной прямой челке и хвостике, я казалась нежнее. Не просто девушка с безупречным чувством юмора и превосходным владением катаной, а женщина, которая может твердо держаться среди элиты города.

Это напомнило мне, что мне нужно что-то, куда положить телефон, поэтому я взяла простой черный клатч из гардероба.

Я только снова зашла в спальню, когда открылась дверь, и Этан вошел как человек, который владеет миром.

На нем был великолепно сшитый черный смокинг — брюки, пиджак с двумя пуговицами и галстук-бабочка — который подчеркивал его стройное тело. Он зачесал назад свои густые золотистые волосы, завязав их на затылке, что выделило его и без того потрясающие черты лица — скулы, вырезанные из мрамора, вылепленные губы, пронзительные глаза.

Он не уловил наших высоко ценящих взглядов, потому что его взгляд был направлен на часы.

— Я надеюсь, ты готова, потому что мы уже опаздываем.

— Кхе-кхе, — покашляла Линдси. — Сир?

При звуке ее голоса он поднял глаза, его взгляд переходил от Линдси ко мне, его глаза стали огромными.

— Страж.

Линдси подняла палец, указав им на дверь.

— И я просто приму это в качестве сигнала к уходу. Сами понимаете, до учащенного дыхания и бурных любовных ласк.

Ни один из нас не произнес ни слова, пока она не ушла.

Этан сделал шаг вперед, потом еще один.

— Я… потерял дар речи. Ты просто неотразима. Статная. Экзотичная. Поэтичная. Не то, чтобы обычно ты не красива, просто ты…

— Другая, — закончила я с улыбкой.

— Да. Другая. — Он коснулся пряди волос, накручивая локон на свой палец. — Другая сторона тебя, моего преданного Стража.

Он поднял мою руку, повернул ладонь и прижался губами к пульсу у меня на запястье. Поцелуй — связь, любовь, магия — послал ощущение вверх по моей руке, ушедшее вниз по позвоночнику.

— Ты тоже очень хорошо выглядишь.

Он выгнул бровь явно с порочным умыслом.

— Правда?

— Ты знаешь, что это так, так что хватит прикидываться. Ты похож на принца.

Он от души рассмеялся.

— Очень даже и нет… совсем никакой не принц. Я был, и остаюсь, солдатом. — Он сжал мою руку. — Твоим солдатом, как ты моим.

— Тогда мы очень хорошо подходим. Мы, пожалуй, должны идти.

Этан кивнул, взяв наши зачехленные катаны со столика.

— На всякий случай, — сказал он. — Мы оставим их в машине.

Это напомнило мне кое о чем — и я вернулась к бюро, достала свой кинжал с верхнего ящика и положила в сумочку.