- Следы на снегу, - испуганно прошептал он, хватая Бхуту за руку. - Если они их увидят...
- Нет, - ладонь охранника крепко сжала его руку. - Сами по себе следы ничего не значит. А вот если твари увидят, что их заметали...
Это звучало разумно; к тому же, юноше вообще не хотелось выходить наружу. Бхута зевнул.
- Пошли спать.
Осторожно приоткрыв дверь, они пробрались в спальню - узкую комнату, едва освещенную падавшим через окно светом. Стекла здесь запотели, так что свет был мутным и тусклым. Но глухой ровный топот проникал и сюда, и Яваун не стал подходить к окну. Ему хотелось, правда, задернуть на нем шторы, - но даже на это он теперь не осмелился, проклиная и Бхуту, и себя.
Их план с аэростатом пошел ко всем чертям, - они отстали от пришельцев, и те улетели буквально у них из-под носа, а отыскать вход в Энти-Мелару, который, как Бхуте удалось узнать, был где-то в этом здании, им не удалось. Хорошо ещё, что он смог украсть ключи от него, и здесь нашелся неплохой запас еды, - но Яваун шкурой чувствовал, что их история подходит к концу.
2.
Не глядя друг на друга, они разделись, потом юноша забрался в постель. Она была теплой и уютной, и он сразу словно поплыл куда-то. Когда он задремал, его сознание словно отделилось от тела. Он лежал на животе, с головой укрывшись одеялом, уткнувшись лицом в узкую щель между стеной и подушкой. Глаза его были закрыты - и, в то же время, он видел улицу, по которой тек бесконечный поток трехногов. Он видел, как они сворачивают и на ту улицу, по которой они сюда пришли. Она была перекрыта ажурными железными воротами, - но сразу несколько трехногов ухватились за них одной из своих рук, и, упираясь в землю двумя другими, начали тянуть.
Ворота открывались наружу и их створки удерживала лишь нетолстая стальная цепь с замком; она лопнула почти сразу и ворота широко распахнулись. С десяток трехногов проник в них; они двигались медленно, и Яваун не сомневался, что они ищут людей. С неожиданной легкостью они перебрасывали свои конические тела через заборы, кружили по дворам, срывая с петель двери, вырывая оконные рамы. Юноша не видел, чтобы они заглядывали внутрь домов, но знал, что это им и не нужно, - скорее всего, они искали добычу по запаху.
К счастью, им не попадалось ни единого живого существа, но трехноги не прекращали своих поисков; более того, к ним присоединялись всё новые. Все эти твари были голодны, и Яваун не сомневался, что всех, кого они найдут, ждет печальная участь. Замерев в полусне, он смотрел, как они всё ближе и ближе подходят к их убежищу.
Он вздрогнул, услышав слабый, но вполне узнаваемый звук расщепленного дерева - каким-то странным образом его видение совпало с реальностью, - но этому он уже не удивился; в конце концов, трудно удивляться во сне. Страшно ему тоже не было - страх, вообще-то, присутствовал, но далекий и отдаленный, тоже как во сне, когда ты знаешь, что на самом-то деле с тобой ничего не случится.
Он не ошибся. Трехноги быстро добрались до ведущих во двор ворот, но те не вызвали у них интереса - твари прошли мимо них, направляясь к воротам в конце переулка. Здесь им пришлось задержаться. Несколько трехногов ощупали преграду, потом двое из них неожиданно ловко перебрались через неё - они хватались парой рук за верхнюю поперечину, а потом перебрасывали через неё свое тело. Оказавшись с другой стороны, они ухватились за створки по обе стороны замка, и одним сильным рывком сорвали его. Они вели себя как разумные существа, и это ему очень не понравилось - он начал понимать, что если бы твари их заметили, то добрались бы до них, - хотя и не сразу. Но теперь они просто ручейком текли мимо, найдя ещё один путь к своей неведомой цели. Юноша попытался рассмотреть её, но не смог. Он уже спал.
3.
Разбудил его глухой взрыв, от которого зазвенела посуда в шкафу, и постель подпрыгнула под ним. Он вскочил, и, как был, в плавках, бросился к окну, но ничего не увидел. Улица была совершенно пуста, - от трехногов остались лишь следы. Нигде не было ни огонька - лишь над морем, за черными силуэтами зданий, вздымалась стена нездешнего желто-зеленого света, расплываясь страшным заревом в низко нависших тучах. Яваун, приоткрыв рот, смотрел на это невероятное зрелище, - вначале он принял его за рассвет, но на часах было ещё почти четыре, а это означало, что до восхода осталось часов пять.
В постели завозился проснувшийся Бхута, - он укрылся одеялом с головой и не сразу сообразил, как из-под него выбраться. Наконец, показались его светлые плечи и лицо, на которое падали растрепанные волосы. Бхута стряхнул их с глаз рукой и широко зевнул, - спал он очень крепко и обычно просыпался не сразу. Сейчас был как раз такой случай. Яваун с удивлением заметил, что на голой груди друга болтается прозрачное сердечко из плексигласа, в которое было вставлено чучело божьей коровки - на счастье.
- Яваун? Что случилось?
Юноша повернулся к нему, и только это спасло его глаза: из окна хлынул невыносимо яркий свет, - даже отвернувшись, на него было больно смотреть. Режуще-белый перешел в красный, затем в синий, снова в красный и погас. Яваун вновь повернулся к окну, но ничего не увидел, - после вспышки в глазах плавали разноцветные пятна.
Дом вдруг встряхнуло, словно пустую коробку, и юноша вцепился в подоконник. Пятками он ощутил затихающую дрожь, и в такт ей вздрагивали от затихающего грома стекла.
За его спиной по полу хлопнули босые ноги, - Бхута подтянул пятки к заду, и вскочил одним рывком. Он ощутил спиной его тепло - друг встал сразу за ним. Вдвоем они молча всматривались в темноту, но там ничего не изменилось, - то есть, совершенно. И вдруг, где-то через полминуты, раздался хлесткий, очень резкий взрыв. Стекла в окне зазвенели, едва не вылетев, снаружи, как при буране, взвихрился снег - и тут же начал оседать. Что бы это ни было, оно взорвалось очень далеко...
- Километров десять отсюда, если судить по звуку, - сказал Бхута. - Не знаю только, в какой стороне...
В груди Явауна вдруг проросли иглы стальной твердости льда - он понял, что бы это могло быть.
- Термоядерный взрыв?
- Если и да, то воздушный. Но...
- Почему - воздушный?
- При сильных наземных взрывах сначала приходит сотрясение по земле, - а тут оно слабое. Но...
- Но - что?
- Он менял цвет - при взрывах так не бывает, насколько я знаю. Полярное сияние меняет, но оно...
У Явауна зажужжало в голове - и в комнате вполнакала, сами по себе, зажглись лампы. Секунды через три ударила новая вспышка - белый, бесконечно яркий свет. Его глаза мгновенно зажмурились, но свет от этого не ослабел. Вокруг него всё куда-то поплыло, - и секунд через пять пол ударил его по ногам. Здание, казалось, взлетело на метр, - а потом провалилось в самый ад. Было слышно, как со стола в гостиной полетела посуда. И тут пол содрогнулся снова, - на сей раз горизонтально, выпрыгнув у него из-под ног. Бхуту отбросило к стене, и он свалился на свою кровать. Сверху на него обрушился пласт штукатурки, всё вокруг задвигалось, заходило, зазвенело стекло. Явауна накрыла волна едкой пыли, - и тут же обдал поток холодного воздуха. На улице что-то посыпалось, потом вдруг раздался чудовищный грохот, - и пол под ним закачался опять.
Через несколько секунд в комнату ворвалась новая волна известковой пыли, - юноша закашлялся, и лишь тогда сообразил, что кашель мешает ему залезть под кровать. Немного опомнившись, он сунул голову под одеяло - здесь, хотя бы и с трудом, он мог дышать. Пол под ним содрогался, грохот не стихал, но становился всё более глухим. Через какое-то время он прекратился.
Осторожно выглянув из-под одеяла, он увидел струившийся снаружи ядовитый желто-зеленый свет. Половина внешней стены комнаты исчезла, и было совершенно непонятно, почему не рухнул потолок. За проломом клубилась оседавшая пыль, и за ней он ничего не видел.
На полу завозился бесформенный белый комок, и Яваун в ужасе отпрыгнул от него. Но тут из-под комка показалась рука, потом черные волосы - Бхута забрался под одеяло целиком. Когда он поднял голову, юноша увидел пару совершенно диких глаз - даже не испуг, а полная, на грани ступора, растерянность. Сам он, вероятно, выглядел не лучше, и эта мысль словно выбила клин у него в голове, - по крайней мере, он снова смог думать.
