Шоссе шло по верху основательной дамбы. По обе её стороны тянулись заросли кустов, такие плотные, что казались обомшелыми скалами. Внизу, в просветах между ними, блестела темная вода. Иногда кусты поднимались огромными округлыми буграми или рваными гребнями, отмечая настоящие возвышенности.
Лэйми не сразу разглядел массивное безоконное строение, прилепившееся к склону очередного холма, - его плоский верх был покрыт дерном, а монолитные стены размалеваны черновато-зелеными разводами. На ведущей внутрь двери висел амбарных размеров замок. Вообще-то, вся эта местность, - заросшее болото или скраб, - и так считалась непроходимой. Она тянулась вдоль озерного берега на многие километры, и едва ли не единственным способом преодолеть её, было построить через неё дорогу, - такую вот, как эта.
Его друзья - все трое - расселись поодиночке по свободным местам, и, неподвижно глядя на проплывающий за окном пейзаж, Лэйми впал в своеобразный транс. Он словно стал бесплотным и невидимым, и всё вокруг казалось ему нереальным, как в удивительно подробном сне.
Небо над ним затянули высокие, но плотные и рельефные серые тучи, лишь на западе сияла зеленоватая полоса чистого неба, - и между ней и черноватым морем зарослей стояла фантастическая стена перистых белых облаков, похожих на горы страны снов или рая. Они ничуть не изменились с тех пор, как Лэйми впервые их увидел. Он чувствовал себя сейчас как-то странно, - словно призрак или дух, любопытный, но безучастный к окружающему. Во всем его теле жила сейчас только пара глаз, окруженная облаком вольно метавшихся мыслей, - таких неожиданных, что он сам не всегда понимал их.
Слева, всё ещё далеко, вздымался огромный массив Башни; уже был виден усеченный конус её фундамента. Вокруг неё вздымались пять столбов серовато-сизого пара. Неспешно клубясь, он поднимался невероятными воронкообразными колоннами, сливаясь с неподвижными тучами. Казалось, что все они происходят из этого искусственного источника - Лэйми словно ехал к центру мироздания. Лежавшие справа от дороги искусственные острова с зелеными, в темных неправильных разводах древними бункерами только усиливали это впечатление. Подступы к ним преграждало море подернутой рябью, заросшей осокой воды. С другой стороны, - все сидели, так что обзору не мешало ничто, - он видел длинные прямоугольники многоэтажек, белые, тревожно яркие под темневшими на востоке синими тучами. Их украшенные рельефным узором фасады казались почти болезненно четкими.
Дома постепенно приближались, и вскоре дорога пошла уже вдоль них, в то время как справа по-прежнему тянулись заросли. Здесь для столь позднего времени было на удивление много людей. На довольно широкой полосе луга с островками низких кленов расселись кое-где группки легко и пёстро одетой молодежи, - совсем как осенью, когда Лэйми и его малолетние приятели собирались последними теплыми вечерами вокруг костров, в которых горели палые листья, наполняя весь мир горьким, всепроникающим дымом...
Плавая в странной полудреме, он испытывал сонное, спокойное умиротворение, воспринимая вроде бы всё сразу и ничего по отдельности, замечая лишь самые яркие детали, - бетонный блок, на котором сидела красивая девушка и смуглый черноволосый юноша в алой рубахе с короткими рукавами, - они увлеченно читали одну на двоих книгу, босые загорелые мальчишки в заношенных шортах, сломя голову бегущие куда-то... Жизнь в Пауломе шла вольготно и спокойно, а он плавно и быстро скользил вдоль неё - в какое-то другое бытие...
Затем закат скрыли громоздившиеся в болоте огромные, - высотой с пятиэтажный дом, - горы земли и бетонных обломков. Лэйми успел заметить увлеченно взбиравшегося по ним мальчишку всего лет восьми, - и автобус повернул на восток, прямо в зловещую синеватую тьму. Мелькнуло поле каких-то асимметричных промышленных строений с редкими узкими окнами и литыми монолитными стенами. Гребни окружавшего и разделявшего их лабиринта высоких панельных оград блестели тугими спиралями режущей проволоки. Потом по обе стороны поплыли многоэтажные дома. Все магазины в них работали, и людей здесь было очень много. Но скоро вновь потянулись какие-то промышленные корпуса, огороженные сеткой огромные автостоянки, совершенно безлюдные, - а потом автобус упорно пополз на эстакаду. Под ней проплыло широкое, как взлетная полоса, шоссе, забитое разноцветными автомобилями. По обе его стороны тянулись густые ряды очень высоких серебристых фонарей, - Лэйми вдруг словно оказался в детстве, в том, древнем Хониаре...
А потом, без всякого перехода, это зрелище сменилось полосой огромных, темно-зеленых деревьев, высоко вздымавшихся над эстакадой. Между них, в узком ущелье листвы, тянулся канал с темной водой, - он вызывал мысли о каких-то тайных путях бронзового века.
Ещё пара секунд, - и он увидел уходившую в бесконечность железную дорогу, совершенно пустую и стиснутую темными стенами огромных деревьев. Её песчаная насыпь в свете заката приняла странный зеленоватый оттенок, словно проходила в каком-то параллельном мире...
А потом эстакада пошла вниз, в море древних заводских цехов, построенных из красного, потемневшего кирпича, заброшенных и наполовину разрушенных. Их окна, забранные ветхими серыми деревянными рамами, зияли первобытной темнотой. Башня Молчания была куда дальше, чем ему казалось: они ехали к ней уже полчаса, но она, казалось, совсем не приблизилась. Здесь, на конечной остановке, им пришлось выйти, и автобус неторопливо укатил, - а до цели ещё было не близко...
Лэйми вздохнул и помотал головой, словно проснувшись. Широкая пыльная улица, по которой они шли, была совершенно безлюдной, все цвета земли и неба - тревожно-незнакомыми, словно Башня уже отправила их в какой-то другой мир. Здесь дул слабый ветерок, - скорее, намек на прохладу, - но он чувствовал мягкие прикосновения воздуха, и ему было как-то особенно легко. Никто из них не говорил ни слова; они дошли до поперечной улицы, - и остановились в удивлении.
Эта улица была ещё более просторной и такой же пустой. Вдали она упиралась в темно-зеленые, первобытного вида заросли. Справа вдоль неё тянулись невероятно древние строения из почерневшего кирпича, с окнами, забитыми такими же почерневшими досками. Выросшие у их стен кусты поднимались выше плоских крыш. Слева, за мелким широким оврагом, тоже заросшим буйной травой и кустами, ряд за рядом, стояли опоры контактной сети и многоногие фермы с прожекторами. Далеко впереди светлел неожиданно высокий бетонный мост. Он начинался многоуступчатой лестницей, и тянулся куда-то на восток, исчезая из поля зрения.
Переглянувшись, они пошли к нему. Их окружал равномерный шум большой станции, - громыхание сцепок, гудки, отдающиеся эхом объявления, - но здесь, вокруг них, не было слышно ни звука, не видно ни единой души. Иногда из развалин доносилась непонятная возня, а потом Лэйми заметил перебегавшего дорогу зверька, - не крысу, скорее, куницу, - и понял, что люди не часто появляются здесь...
У моста они вновь остановились. Основание лестницы окружала высокая решетчатая клетка, запертая на амбарный замок. С другой стороны тянулась длинная серая пятиэтажка с каким-то магазином на первом этаже, - судя по темным витринам и бурьяну, растущему из щелей низкого просевшего крыльца, давным-давно закрытым. В самом здании не горело ни одного огня, но никаких следов разрушения не было, и Лэйми не мог понять, живут в нем или нет, - а выяснять не хотелось...
Охэйо, подпрыгнув, ухватился за верхнюю поперечину решетки, подтянулся, и в один миг перемахнул через неё. За ним последовали Наури и Лэйит. Лэйми спрыгнул вниз последним. Земля ударила его по подошвам с такой силой, что он невольно присел, потом выпрямился. Бетон ступенек раскрошился, между нижних рос бурьян, - но другой дороги к Башне, как сказал Наури, не было.
Лестница оказалась крутая и высокая, - они поднялись на уровень окон пятого этажа, - но это почти не задержало их. Мост перед ними уходил, казалось, в бесконечность. На кромках плит рос мох и редкие травинки, высокие массивные перила из синей облупившейся стали проросли ржавчиной. Под ногами похрустывал щебень, в который за долгие годы превратилось бетонное покрытие.
