Здесь было тихо и тепло. Коридор оказался длинным и с другой стороны упирался в светло-коричневые двери, очень большие; Лэйми увидел, что их деревянные панели крепятся болтами к массивным листам серой стали. Эта преграда казалась очень надежной, но нижняя её треть была разворочена, торчали лохмотья железа и щепки. Сталь была издырявлена, словно по ней стреляли снаружи, и разодрана. В громадную дыру легко можно было пролезть.
Пригнувшись, Лэйми выбрался в круглый зал диаметром метров в двадцать. Его пол и вогнутая стена были облицованы гладким мрамором. С другой стороны были массивные резные колонны и балюстрада, также из мрамора. Сквозь заплетавшую её зелень пробивались чистейшие палевые блики. Воздух здесь был прохладный и влажный. Таинственный полумрак создавал впечатление рассвета.
Лэйми сразу заметил широкую и пологую мраморную лестницу в центре зала - она вилась вокруг толстой колонны. Ему хотелось подойти к балюстраде и заглянуть в это палевое сияние, но лестница неудержимо влекла его. Он помчался по ней вниз и вниз, радуясь быстроте и легкости бега. Казалось, он никогда не прекратится. Лэйми не обращал внимания на то, сколько этажей миновал, что он на них увидел, и даже следует ли Охэйо за ним. И только вылетев на конец лестницы, он побежал к балюстраде.
Палевое сияние заняло всё поле его зрения. Оно походило на рай, на обещание мечты, - идеально чистое и ровное. Далеко не сразу Лэйми смог отвести глаза. Ему ужасно хотелось нырнуть в это сияние, но под балюстрадой была ещё четырехметровая гладкая стена, и под ней, - такой же ширины гладкая плоскость. Граница сияния оказалась размытой - где-то в полметра - и воздух здесь заполнял легкий голубоватый туман, странно мягкий и холодный. Он словно оказался глубоко в чьем-то сне...
- Где тут можно спуститься вниз? - спросил он, чувствуя, что Охэйо стоит за его спиной.
- Не знаю, Лэйми. Это, наверно, проскок...
- Что?
- Ты ведешь себя, как мальчишка. Потому, что думаешь его мозгами. С этим можно бороться, но не всегда получается. В Харе это называют проскок. Хотел бы я знать, как думают девушки...
- И это всё, чего бы ты хотел?
- Нет, Лэйми. На самом деле я хотел бы стать Богом.
- Немного нескромно, а? Ты хочешь абсолютной власти?
- Я хочу творить миры. Снова и снова. Причем миры совершенно разные и не похожие друг на друга. А плевать на тех, кто ползает у моих ног - знаешь ли, небольшое удовольствие. Я хочу создавать что-то совершенно новое, понимаешь? Но не могу. У меня есть только немного ума и тело, которое часто хочет совершенно другого...
- Ты завидуешь мне?
- Разумеется. Маула долго смеялась над моим стеснительным предложением. Ещё дня два у меня горели уши. А ты...
- Почему же ты пошел за мной?
- Лэйми, какое отношение эти вещи имеют друг к другу?
- Не знаю. Никакого, наверное. Но всё же - зачем я здесь? Чтобы помочь тебе - если вообще тут кто-то может кому-то помочь? Чем? Что я делаю лучше тебя? Зачем, Аннит?
- Ну, потому, что одному мне страшно, - если ты этого хочешь. Но здесь изменчивая реальность. Подвижная. Ей можно управлять, и будь я проклят, если не постараюсь понять, как...
- Понять здешнее безумие?
- Пока я не вижу здесь ничего безумного. Здесь, должно быть, есть довольно устойчивые блоки реальности, - время от времени они сдвигаются или меняются. Я думаю, опасны именно эти стыки. Я правда не знаю, с чего начать разбираться в этом, но, раз уж мы попали сюда, то должны всё тут облазить. Вряд ли мы насмелимся войти сюда во второй раз... А тут, я думаю, мы сможем спуститься вниз... - он повернул назад, к скрытой за колонной узкой лестнице. Она вела на самое дно, и Лэйми с замирающим сердцем пошел к сиянию, чувствуя, как все волоски на его теле поднимаются. Воздух здесь был буквально пронизан электричеством. Послышался характерный писк устройств, использующих ток высокой частоты, а подойдя поближе, Лэйми увидел за прозрачным экраном и источник сияния: ажурные стальные панели, похожие на кружево. Палевый свет стекал струями с их игловидных наверший.
- Обман, - коротко констатировал Охэйо. - Если войти туда, жить будешь недолго, но весьма мучительно. Я не знал, что бывают столь большие неоновые лампы...
Лэйми обернулся. Девушка, чье тело занял Аннит, выглядела просто потрясающе: её длинные волосы поднялись, и плавали вокруг головы искрящимся облаком. Он понимал, что сам выглядит не хуже.
- Что дальше? - спросил он.
- Пошли искать выход из этого места. Интересно, куда он ведет...
Они свернули в одно из "ущелий". Оно походило на улицу с глухими стенами из розоватого мрамора и широким мелким потоком прозрачной воды в центре. Заполняющий его туман, пронизанный удивительным рассветным сиянием, казался таинственным. Его создавали дырчатые шары на невысоких столбах, стоявшие вдоль "ущелья" в два ряда.
Шагать им пришлось метров двести. По пути им попалось несколько расплющенных туш разнообразных тварей, должно быть, свалившихся сверху, и Лэйми опасливо задрал голову. Наверху был только туман, и он чувствовал себя неуютно при мысли, что оттуда на него в любой миг может упасть невесть что...
В торцевой стене "ущелья" шел ряд узких проемов, перекрытых серыми дверями из тонкой стали, наглухо запертыми. Лэйми примерился к одной из них с найденным тут же обрезком трубы, но тут что-то острое пробило дверь насквозь, едва не проткнув ему грудь. Он отшатнулся, с трудом подавив жалкий, испуганный вскрик.
Опомнившись, он судорожно выхватил тесак. Охэйо молча достал ракетницу. Костяные пики пронзали дверь снова и снова, и было ясно, что долго она не выдержит.
- Стреляй! - крикнул Лэйми.
- В кого? - голос Охэйо был совершенно невозмутимым. - Всё равно, эту дверь придется ломать, и лучше, если это сделают за нас.
Лэйми перевел дух. Рассудительный тон Охэйо странно успокоил его.
Им пришлось ждать несколько минут. Тварь атаковала дверь с бешеной яростью, но стальной лист поддавался медленно. По мере того, как дыры становились больше, они могли всё лучше рассмотреть противника: точно такого же монстра он видел на берегу озера. Охэйо, как бы невзначай, отступил метров на пять. Лэйми вновь поднял трубу. Он понимал, что от такого оружия толку будет мало, но, если Охэйо промахнется...
Изогнутая туша протиснулась в проем, раздирая лохмотья стали с оглушительным скрипом. В тот же миг Охэйо выстрелил. Огненная черта ударила в грудь твари, и та словно исчезла в бешеном мелькании конечностей, рассыпая фонтаны ослепительных искр. Пронзительный визг заставил Лэйми судорожно зажать уши.
Секунд через семь всё кончилось: неподвижное тело распростерлось на полу. В широченной груди зияло выжженное, дымящееся отверстие величиной в кулак.
- Сама по себе рана не смертельная, - заключил Охэйо, склонившись над тушей. - Должно быть, болевой шок. Или... дай-ка нож.
Лэйми безмолвно протянул оружие. Охэйо поудобнеё перехватил тесак, уперев рукоять в основание ладони, и с силой загнал острие в горло твари. Ярко-алая кровь хлынула толстой, в палец, струей, облив мраморную стену. Туша вдруг отвратительно дернулась, хоботок щелкнул, ударив Охэйо в плечо. Тот с воплем отскочил.
Безоружный Лэйми бросился к трубе, но в этом уже не было необходимости: конвульсии твари становились всё слабее по мере того, как слабела и иссякала струя крови. Наконец, тело замерло окончательно посреди огромной рдеющей лужи.
- Он посмотрел на меня, - сказал Охэйо, зажав ладонью плечо. - И... тьфу, дрянь! - он с отвращением отдернул руку, перемазанную зеленой слизью. Заостренный хоботок распорол тонкий серебряный наплечник и разорвал ткань, но, к счастью, не пробил подкладки. Лэйми не сомневался, что в противном случае Аннит - в этом теле - был бы уже мертв. Затем он подумал, что тварь вполне могла оказаться не единственной. Но она была только одна.
5.
Охэйо присел над щелью, из которой бежала вода, и яростно вымыл руки. Потом он осторожно промыл рукав, стараясь не замочить всё платье. Лицо у него было бледным: он понимал, насколько близко прошла смерть.
