- Нет, Лэйми. Это обычные мутации. ИХ конкуренты. Как гусеницы в ИХ саду. В общем, ты был прав. ОНИ хотят занять то место, что предопределено нам. Всё дело в том, что наши души, наши Неделимые Сущности... уходят отсюда в какое-то другое место. ИХ - нет. Но ОНИ, я думаю, смогли обмануть даже Бога. Они включают наши Неделимые Сущности в себя, - форма наша, содержание - их. И они тоже... уходят. С ИХ сознанием. Душа не есть признак разумного существа: душа ЕСТЬ такое существо. Если её... подменить... то... это называется второй смертью, Лэйми. Мы лишаемся жизни и тут, и ТАМ. А это гораздо хуже, чем банальное употребление в пищу человеческого мяса. Я ничего худшего и представить себе не могу. Только... знаешь, на ИХ месте я вел бы себя точно так же. Никто не станет делать выбор между бытием и небытием. А чтобы стать совершенно другим существом, нужно мужество, которое нам и представить-то трудно...

- Я могу спросить, - откуда ты всё это взял?

- Когда меня пытались... включить, какой-то миг мы были с Сс`нг`г`хаа одним целым. А ты, как всегда, смотрел в сторону.

Лэйми опустил глаза. В самом деле, там было... но он слишком испугался. Слишком.

- А остальное? - спросил он. - Как ты его одолел?

- Лэйми, я не мог его одолеть. Просто сам Сс`нг`г`хаа хотел умереть. Какая-то его часть. И довольно большая, как я теперь думаю. Я тоже хотел, чтобы он умер. И когда мы... слились, масса стала критической. Его убила собственная совесть. Во всяком случае, он позволил мне... А остальное... Я думаю, серебро возбуждает что-то вроде цепной реакции в ИХ ядерном метаболизме. Катализатор распада. Интересно... я всегда любил ядерную химию...

Внезапно Лэйми осенила одна, очень неприятная идея... то есть, она осенила его сразу, как Охэйо сказал... но тогда ему было жизненно необходимо хоть как-то отвлечься.

- Охэйо... но ведь мы - тоже леры. Тоже ОНИ.

Аннит зло рассмеялся.

- Будь так - с какой стати Сс`нг`г`хаа на нас нападать? ИХ не было на Джангре... и... знаешь, души не порождают друг друга. Их создает Отец Душ. Даже если родителями были ОНИ, их ребенок всё равно будет человеком. По крайней мере - родится им. Вот почему они должны делать это снова и снова. Для этого они и создали Мааналэйсу.

- А... а эти леры?

Охэйо задумался. Потом вытащил кинжал и стал разглядывать его.

- В каком месте у человека помещается душа? Насущный вопрос, не правда ли? Я думаю, ИХ Неделимая Сущность содержит вполне материальные компоненты. Из этого, конечно, не следует... - он приложил лезвие плашмя к своему лбу. - Я думаю, душа тут. Но я ничего не чувствую. Попробуй, Лэйми...

Он взял кинжал, осторожно прижал его к своей коже.

И ощутил только холод металла.

- А теперь вы, мои золотокожие друзья, - на сей раз, Аннит предусмотрительно не выпускал оружия из рук. Унвин первым прижал клинок к своему лбу. А потом посмотрел на Охэйо с явным недоумением. Сарини была второй, - с тем же результатом. Остался только Маахис.

- Насколько я знаю, - сказал Охэйо, подбираясь к нему, - сейчас у него должны лопнуть глаза, а изо рта полезть вот такие мохнатые щупальца. А потом...

Он ловко прижал лезвие ко лбу Маахиса.

Естественно, ничего не случилось.

2.

Неопределенное время они молчали. Леры не понимали, что происходит, но они тоже молчали. Все были слишком напуганы. Наконец, Охэйо опомнился.

- Я думаю, нет смысла стоять на месте, - сказал он.

Глубоко внизу загрохотал двигатель. Ускорение было очень ровным, - Лэйми показалось, что он просто стоит на полу. Он с облегчением вздохнул. Невесомость оказалась не из тех ощущений, которые ему нравились.

- Насчет двух месяцев я немного приврал, - сказал Охэйо, сверившись с компьютером. - Думаю, даже двух недель не понадобится. Мы разгонимся до шестисот километров в секунду, потом начнем тормозить. Таким образом, у нас всё время будет нормальная сила тяжести.

- А что это за место? - спросил Лэйми. - К которому мы направляемся?

- Не знаю, - Аннит говорил тихо и задумчиво. - Мне кажется, что эта... стена - и в самом деле... край Вселенной. Не мироздания, - за ней должны быть другие... неисчислимые. Она не из материи, - это, скорее, спрессованное пространство. Сомневаюсь, чтобы кто-то мог её преодолеть. ОНИ не смогли.

- Я спрашивал не о стене. Об этой... сфере.

- Я не знаю, Лэйми. Она изменяет Реальность, - во всяком случае, там есть машина, которая изменяет Реальность. Мне кажется, тут нечто вроде ловушки для тех образов, которыми наполнено преобразованное ИМИ пространство. А может, и не только ИМИ. Должно быть, интересное место... там должны собираться все... ВСЕ образы. Все знания. Всё.

- Это тоже построили ОНИ?

- Нет. В этом, по крайней мере, я уверен. В космосе множество рас. О большинстве мы даже и не знаем.

- Но кто?

- Лэйми, разве это важно?

3.

Ещё какое-то время Охэйо размышлял; потом словно очнулся.

- Я рад, что наше совместное путешествие будет недолгим, - сказал он, обращаясь к лерам. - Не знаю, что ждет нас у цели, но пока мы здесь, командую я. Вы должны всего лишь не мешать мне. В остальном можете делать всё, что хотите. Надеюсь, вы понимаете, что никто, кроме меня, НЕ СМОЖЕТ управлять кораблем? - леры нестройно кивнули. - Хорошо. Тогда у нас лишь одна серьезная проблема. Два мальчика и одна девочка, - уже плохо, а четыре... вообще-то, я имею в виду тебя, Лэйми, и Унвина.

Унвин вздрогнул и отвернулся. Лицо его залила краска.

- Но разве я не нравлюсь тебе, и ты не хочешь?.. - неожиданно спросила Сарини. Тон у неё был язвительный.

- Хочу, - Аннит смотрел на неё с широкой улыбкой. - Но ещё я хочу множество других вещей, и если начну давать волю всем своим желаниям, то может быть нехорошо. Если бы я делал только то, что хотел, то давным-давно бы умер.

- Неужели ты настолько боишься себя?

- Я боюсь бесполезных вещей и бессмысленных занятий. В твоем возрасте я любился как сумасшедший, но это ни к чему меня не привело. Мне это нравилось, и сейчас тоже, но разве удовольствие, - это непременно любовь? Нет. Существуют куда более интересные вещи. Например, создать то, чего никто больше не сможет создать, - чтобы все вокруг завидовали и удивлялись. Или сны. Когда я сплю, мое сознание как бы... становится больше. Во всяком случае, работает очень быстро, и, что более важно, очень четко. Во сне я могу за один миг представлять вещи, которые наяву смог бы продумать за дни, и которые, скорее всего, вообще не пришли бы мне в голову. Образы, более реальные, чем в жизни. И иногда мне кажется, что во сне я становлюсь единым с тем, что внутри меня, - вижу структуру материи, из которой состою. Очень глубоко. Именно так я придумал брахмастру. И многие другие вещи. Вот в этом для меня и состоит главное удовольствие - создавать что-то, чего не было раньше. Нигде.

- А этому можно научиться? - спросил Унвин с видимым интересом.

- Лапа, способность к творчеству, - это как высокие скулы: либо они есть, либо нет. Ну, у тебя она тоже может быть, но этого мало. Её нужно развивать, - всё время что-то придумывать, и много читать, и смотреть, конечно, - того, что нравится. Никакого творчества не будет, если в тебе нет множества образов, знаний, которые живут сами по себе, образуя неисчислимое множество новых комбинаций. Развить саму способность мыслить не так уж сложно. Нужно только много трудных задач, - лучше всего математических, - и много-много терпения. Но с творчеством гораздо сложнее. Тут весь секрет в том, чтобы спихнуть как можно больше мыслительных процессов в подсознание, - потому что на сознательном уровне человек способен охватить немногое. Тогда у тебя будут озарения, интуиция... хотя эта способность, как мне кажется, врожденная. Но без отточенной, математической логики ты никогда не сможешь привести в порядок то, что выдает твой "генератор разнообразия", - который обычно дарит нам сны. А вот от удовольствий человек глупеет. Нужно сильно ненавидеть себя, чтобы не позволить своему телу делать то, что хочется лишь ему, - но только иногда, потому что нельзя думать всё время. Нужно угадывать, когда можно... отпустить себя. А это трудно. Это тоже как озарения, - иногда бывают, иногда нет.