Реакция Астрид была такой же мгновенной, но гораздо менее изящной. Из ее рта в паническом беспорядке вылетели слова.

- Прости-прости-прости-пожалуйста-не-убивай-меня!

Он продержал ее несколько секунд. Казалось, еще немного повернуть руку, и она треснет. Лицо покраснело, потому что его рука перекрыла циркуляцию крови. После того, что казалось сотней лет, он ее отпустил и отодвинулся назад, глядя на нее недоуменным взглядом.

- О Господи, - выдохнула она, положив руку на шею. Рука была липкой, и она увидела, что это отметка от укуса, которую он сделал предыдущей ночью, снова начала кровоточить. – Ты меня почти убил.

- Что я здесь делаю? – спросил он, потирая лицо.

Даже в своем возбужденном состоянии Астрид смогла оценить, что впервые видела его поставленным в тупик. Она села, приподнимая свой вес рукой, которая была почти сломана.

- Ты здесь заснул.

Она ожидала, что он извинится, но он просто тупо на нее уставился, плотно сжав рот. К настоящему времени ей следовало уже знать его лучше.

- Ты всегда так спишь? – спросила она, покачивая свой локоть. – Я даже не чувствовала, как ты дышишь.

- Сколько мы уже здесь? – спросил он.

И чего я заморачиваюсь разговорами с ним?

- Понятия не имею, - сказала она, поджав губы. – У меня нет часов. Ну, вообще-то есть. Они должны быть где-то в моих вещах. Моя сотка тоже там, хотя я сомневаюсь, что здесь будет ловиться сигнал. Как думаешь, ты сможешь помочь мне найти мою сумку, я... что ты делаешь?

Эрик подполз на четвереньках и навис над ней. Его бесстрастное выражение сменилось внезапным и пугающим голодом. Мимолетно она уловила длинную эрекцию, прежде чем его руки были на ее бедрах, и он попытался поставить ее на колени. Нахмурившись, она смогла вывернуться и оттолкнуть его, упершись руками и ногами ему в грудь.

- Нет, прекрати это, - сквозь зубы сказала она.

Он застыл, что побудило Астрид так же замереть. Она не думала, что он на самом деле ее послушает.

- У меня везде болит, - сказала она ему. – Не говоря уже о том, что я не помню, когда в последний раз ела. И мне действительно нужно воспользоваться ванной.

Он прищурился.

– Ты не будешь смывать мой запах.

Сопротивляясь желанию закатить глаза, Астрид выползла из-под него. Он остался на четвереньках и откровенно сердито на нее посмотрел.

- Я вся покрыта высохшим потом, коркой крови и телесными жидкостями, - сказала она, ее губы скривились от отвращения. – Я думала у вервольфов хорошее обоняние. Разве ты не чувствуешь, что от меня воняет?

Эрик встал и, схватив свою шкуру, обернул ее вокруг тела.

– Я тебя накормлю. Одевайся.

Бормоча под нос тихие проклятия, Астрид смогла найти верхнюю часть, которую дала ей Сабина, но штанов нигде не было. Она залезла в свои джинсы, хотя они и наполовину не были такими же теплыми, какой была подбитая мехом кожа.

Когда она оделась, то быстро оценила свое тело. Ее грудь и живот были на удивление безупречны, хотя на боках было несколько царапин. В самом плохом состоянии были бедра, щеголявшие многочисленными темными синяками, которые вызвали жгучую боль, когда она застегивала джинсы.

Эрик наблюдал, как она одевалась. Он стоял в дверном проеме, сложив руки на груди. Его глаза следовали за каждым ее движением, заставляя ее чувствовать себя неловко. Она стояла к нему спиной, когда изо всех сил старалась исправить крючки застежки на своем лифчике.

- Почему ты скрываешь от меня свое тело?

Ее щеки покраснели.

– Полагаю, что я просто не привыкла к тому, что мужчины смотрят на меня подобным образом.

- Каким образом? – спросил он, прозвучав по-настоящему заинтригованным.

- Как будто они хотят меня съесть.

Они на минуту замолчали. Все еще не глядя на него, она умудрилась изменить форму крючков и надеть бюстгальтер. Когда она надевала рубашку, Эрик снова заговорил.

- Я тебя напугал?

Астрид сглотнула.

– Немного.

Она боялась его – глупо было не бояться – но ее больше пугало то, как он на нее влиял. Возле альфы она быстро становилась человеком, которого с трудом узнавала, и все больше презирала.

Боясь того, куда этот разговор мог привести, она сменила тему.

- Мы так и не закончили разговор о моей сестре. – она повернулась к Эрику, встретившись с ним глазами, чтобы показать, что не позволит себя игнорировать. – Это не может ждать год. Мне нужно вернуть ее как можно скорее.

- Год это и есть как можно скорее, - сказал он, глазами провоцируя ее продолжать.

Она помассировала виски.

– Послушай, я понимаю, что не в том положении, чтобы с тобой торговаться, но пожалуйста, выслушай меня. Я обманывала родителей почти два месяца, говоря им что моя сестра уехала снимать в джунглях южно-американских пантер-оборотней. Они даже не знают, что я тоже уехала и когда они узнают, то, вероятно, поймут что я наговорила им про Джиннифер всякой ерунды.

Астрид сделала шаг вперед и сказала умоляющим голосом.

– Они уже почти меня потеряли. Если они потеряют и Джиннифер, то это их убьет. Пожалуйста, ты должен мне помочь ее вернуть.

Лицо Эрика осталось раздражающе бесстрастным.

– Я помогу. В течение года.

***

В своей волчьей форме Эрик медленно двигался по извилистым туннелям своего логова. Он изменился не потому что ему было особо холодно, а потому что превращение помогло облегчить некоторый дискомфорт в его теле.

Он чувствовал себя уставшим. Даже больше, чем он чувствовал себя в течение долгого времени, но спать он не хотел. Он снова хотел ее трахать.

Человек шла рядом с ним, наконец, затихнув. У него было чувство, что она избегала его с помощью молчания, и это означало, что она явно не понимала насколько раздраженной была.

Эрик не чувствовал вины за то, что сказал ей. Если бы он не был склонен менять свое мнение, его стая уже давно пошла бы по пути старых племен волков Нунавута.

Когда он был щенком, здесь было больше трех дюжин волчьих стай самых разных размеров, их территории протянулись вдоль всего арктического архипелага. В те времена войны между стаями были обычным явлением. Границы и охотничьи угодья постоянно оспаривались, и их самыми большими врагами были они сами.

Но за эти годы, когда для людей браконьерство на оборотней стало доходным бизнесом, стаи стали вытеснять дальше на север. Более мелкие стаи и стаи с плохим руководством пали под напором людей. Остальные продолжили сражаться в основном между собой в постоянно сокращающейся безопасной зоне.

Когда пыль, наконец, осела, остались три волчьи стаи которые претендовали на землю: Седна на севере, Силуит на востоке и Амарок на западе. В районе обитания Седна даже по арктическим стандартам были отвратительные условия для проживания. Они существовали не только потому, что их территория не интересовала другие стаи, но и потому что туда было сложно добраться браконьерам. Силуит выжили потому что их альфе Зейну выпала удача унаследовать логово, которое находилось всего в нескольких километрах от богатых охотничьих угодий.

Несмотря на то, что территория Амарок была огромной, через нее проходило лишь несколько миграций овцебыков и карибу – которые составляли основной рацион крупной стаи. Зимой свежее мясо практически отсутствовало, и им приходилось полагаться на запасы, сделанные весной и летом. Их территория также была более доступна для браконьеров, так как располагалась на материке, а не на архипелаге.

Несмотря на все это, Амарок была больше, чем две другие стаи, и видела меньше браконьеров, чем даже Седна. И было это потому, что его стая обладала чем-то, чего не было в других стаях – жесткой дисциплиной.

Альфой был Эрик, и его правила выполнялись беспрекословно. Ошибка, совершенная одним из волков, могла иметь пагубные результаты для всей стаи, и поэтому даже самые незначительные оплошности имели суровые последствия. Бросить вызов авторитету Эрика означало смерть. Он не дарил милосердия, и у него не было места для жалости.