– Эмма, поговори со мной! – Она заглядывает мне в лицо снизу вверх; глаза как у олененка, вся такая сочувствующая. – Расскажи, поделись своим бременем! После возвращения из Непала за тобой словно облако тянется. Домыслы там разные про исчезновение Дейзи, гибель Линны… Зато сейчас у тебя появился отличный шанс поставить сплетников на место. Ты только вообрази, сколько писем посыплется к нам в редакцию! Люди будут выказывать свое сочувствие, тем более что последнее время вокруг тебя творится вон какой кошмар…

– Нет, – пячусь я. – Мне это ни к чему.

– Так ведь шила в мешке не утаишь, Эмма! Ты сама это прекрасно понимаешь! И Барри, и Дерек, и Шейла, и все-все-все обязательно узнают, кто ты есть на самом деле. Вот и сделай первый ход в собственную пользу. Наверняка и на работе, и в поселке люди проникнутся к тебе сочувствием. Главное, им надо объяснить, через что ты прошла.

– Нет, – делаю я еще один шаг подальше. – Я тебе уже все сказала и хочу теперь одного: чтобы ты убралась восвояси. – Я показываю на ее машину. – Немедленно, или я звоню в полицию.

Ангарад жмет плечами, не скрывая кислой мины на лице.

– Ладно-ладно, уезжаю. Только я тебя очень прошу: если передумаешь, позвони к нам в «Пост». Я лично в самом лучшем свете подам твою историю. Думай что хочешь, но ты мне симпатична.

Она разворачивается, распахивает дверцу пошире и садится в машину. Гравий похрустывает под колесами, пока Ангарад сдает задом с пятачка, затем перекладывает руль и выезжает, наконец, с парковки. Я нажимаю клавишу экстренного набора, поднося мобильник к уху.

– Детектива-сержанта Барнэма, пожалуйста.

Пятью годами ранее

– Эмма, – слышу я женский голос. – Эмма, вставай.

Я продолжаю лежать на боку, свернувшись в комочек под промокшим одеялом, и лишь защищаю ладонью глаза, когда резкий свет дня заливает сарай. Кто-то только что распахнул дверь.

– Да вставай же!

Внутри темнеет, так как этот «кто-то» загородил собой проем.

– Господи, – раздается еще чей-то голос, – ну и вонища… Как же мне это надоело! Айзек вечно разведет грязь, нет чтобы самому прибраться…

Я пробую приподняться на локте, но рука подламывается, и я лежу, помаргивая по-совиному на вошедшую женщину. Она присаживается на корточки возле меня. Головной платок прикрывает рот и нос, однако глаза знакомые.

– Чера? Что… что происходит?..

Она качает головой, продевая руку мне под мышку.

– Эмма, вставай. Тебе надо в душ и переодеться.

– Какой… день сегодня? Сколько я здесь?..

– Эмма. – В голосе Черы звякают предостерегающие нотки. – Хватит задавать вопросы, и делай как сказано. Ясно?

Я тупо киваю, не в силах оторвать взгляд от деревца, что стоит у сарая, качаясь и дрожа на резком ветру.

– Айсис! – зовет Чера. – Помоги-ка!

Та выныривает невесть откуда, прижимая к груди охапку одежды. Осматривает меня с ног до головы и вздыхает.

– Эмма, подними руки над головой.

Я подчиняюсь, и на меня набрасывают бумазейный балахон. Когда Айсис разжимает пальцы, подол щекочет мне лодыжки, едва ли не подметая пол.

– Теперь давай сюда…

Нагнувшись, она держит растянутыми винтажные холщовые трусы.

– А это на ноги, – она забирается в дерюжную сумку, что висит у нее поперек груди, извлекая разношенные тапки. Я влезаю в них, чувствуя себя куклой в руках какой-то злобной дошкольницы.

Айсис переглядывается с Черой, и та пожимает плечами.

– Интересно, а чего ты от меня хочешь? Да, придется пока так. Доведем до водопада, отмоем…

– Вот что, Эмма, – берет Чера меня за плечи и бесцеремонно разворачивает к себе лицом. – Сейчас мы отведем тебя к водопаду, чтобы ты могла помыться. Потом у нас будет что-то вроде пикника, слегка подзаправишься… – Тут она бросает взгляд на поганое ведро и морщится. – А уже после этого доставим тебя на место.

– К Айзеку?

Женщины переглядываются и заходятся дружным смехом.

– Нет, сейчас он занят, – фыркает Чера.

Айсис берет мою руку, кладет себе на плечо, кивает Чере, чтобы та сделала то же самое.

– Идти можешь? – спрашивает она. – Ну-ка, попробуй пару шажков.

Я делаю шаг вперед, к свету и воздуху. Колени ватные, но я, стиснув зубы, делаю еще один шаг.

– Вот и славненько. Теперь слушай внимательно. Если кто-то вдруг спросит, где ты пропадала, отвечай, мол, была на детоксе и очень этим довольна.

– Кто дал тебе нож? – спрашивает Айсис, когда я делаю шаг наружу и позволяю себе наконец набрать полную грудь свежего, чистого воздуха.

Я трясу головой.

– Я… я не понимаю…

– Нож, тот нож, с которым ты набросилась на Айзека. Кто тебе его дал? Салли говорит, что он с кухни и что взять его мог лишь тот, кто там работал в последнее время. А это могли быть только сама Салли с Раджем либо Ал с Линной. Ну, кто из них тебе его дал? Эмма, отвечай!

Так Айзек, стало быть, затеял устроить охоту на ведьм; хочет повесить вину на Ал, Салли или Раджа. Зачем? Чтобы от кого-то из них избавиться, воспользовавшись предлогом? А может, он уже знает, кто это был? Да, Линна его единоутробная сестра, но она еще и лучшая подруга Ал. Спрашивается, какая именно верность в ней перевесит? Надо подумать… Итак, она уже подставила Ал, рассказав Айзеку про Томми, а потом и соврала, отнекиваясь от собственной вины, когда мы с Дейзи попытались копнуть, что именно стоит за «экстрасенсорными талантами» Айсис. Как там она выразилась-то? Дескать, ни за что и никому, потому что это слишком личное? Она видела, до чего это расстроило Ал, и тем не менее ни в чем не призналась. Ага. Теперь я знаю, к кому она питает настоящую верность.

– Эмма? – вновь я слышу настойчивый голос Айсис. – Кто дал тебе нож? Отвечай!

Я смотрю ей в глаза не мигая.

– Никто. Я его сама украла…

Вплоть до конца дня Чера с Айсис не оставляют меня одну. Куда бы я ни пошла – в спальню, в столовую, медитационный зал или сортир, – они обязательно вяжутся следом.

Завидев Салли, что-то стиравшую у водопада, обе замирают. Салли тоже перестает возиться с бельем и, вскинув лицо, следит за нашим приближением. В ее глазах проскакивает испуг.

– Привет, – практически не улыбаясь, говорит она. – Как дела?

Чера тут же кладет мне руку на плечо и притягивает к себе. Ее ногти буквально вонзаются в кожу.

– Эмма только что из детокса.

Взгляд Салли задерживается на впившихся в меня пальцах, затем перескакивает на мое лицо.

– Поздравляю! Я бы тоже тебя обняла, но, как видишь, руки в мыле. А что делать? Огородик ведь сам себя пропалывать не будет, вот и запачкалась. – Она неубедительно смеется.

– Вечером придешь? – спрашивает Айсис.

– Куда?

– На праздничную вечеринку. Айзек наметил на завтра спуск в Покхару. Дожди уже два дня как прекратились, грунт подсох.

– А кто идет-то?

– Естественно, Гейб, – пожимает плечами Чера, – ну и… Хотя нет. Айзек сам собирался это объявить, так что не буду портить сюрприз.

– Хотя бы не Радж? – выдыхает Салли и тут же вскидывает ладонь ко рту. Увы, поздно. Ее вопрос повисает в воздухе громадной неоновой вывеской.

– Даже если и так, тебе какая разница?

Чера оставляет меня, делая шаг к Салли.

– Никакой…

– Ты уверена? А то ходят слухи, что вы с ним больно тесно общаетесь… Народ-то все видит.

– Ой, да ладно тебе! – беспечно смеется Салли, потряхивая головой. – Подумаешь, немножко поувивалась вокруг повара… Мы же на нищенском пайке. Все, что меня в нем интересует, это его далбат!

Айсис с Черой заливаются смехом, будто в жизни не слышали шутки остроумнее. Салли охотно присоединяется к веселью.

– А может, это я? – Меня вдруг пробивает волна немыслимой надежды, и я робко трогаю Айсис за локоть. – Это я иду завтра в Покхару с Гейбом?

Та перестает смеяться и цапает меня за руку.

– Вот уж вряд ли. Ты сама-то как думаешь: Айзек тебя отпустит?