– А тебе удалось выяснить, что приключилось с… с Дейзи и…

– С Линной.

– Да-да. С Линной. В статье сказано, что они попросту исчезли. – Уилл не отрываясь глядит на меня, обшаривая глазами лицо. – Джейн? – говорит он и тут же как бы спохватывается. – Эмма? – осторожно добавляет, будто пробуя мое имя на вкус. – Тебе известно, что с ними сталось?

– Нет, – отвечаю я.

Вранье. Пусть даже наполовину, все равно вранье.

Несмотря на состоявшийся разговор, я так и не сообщила Уиллу ни про компьютерное послание насчет якобы еще живой Дейзи, ни про письмо, которое я засунула поглубже в сервант, что стоит у меня на кухне. Вместо этого выложила ему нашу историю, так сказать, конспективно. Объяснила, почему мы выбрали именно Непал. Рассказала, с каким восторгом мы добрались наконец до «Эканта-ятры», до чего славными были самые первые деньки, когда мы плескались в речке, бесились под водопадом, читали книжки в гамаках и потягивали пиво, усевшись в кружок у вечернего костра. А потом дела пошли по-другому, мы тоже стали другими, да и само место превратилось в опасную ловушку. Я не стала вдаваться в подробности, что случилось с Айзеком или Фрэнком. Умолчала про Рут, Гейба и Йоханна. Просто дала понять Уиллу, что я была жутко перепугана – в жизни не испытывала такого ужаса! – а он, пока я говорила, не выпускал меня из рук и то и дело поправлял прядь, что свешивается мне на лицо. Он раз за разом повторял, что все закончилось, что надо успокоиться и что слезы помогают, однако мои глаза так и остались сухими.

Нет, ничего еще не закончилось.

Прошлой ночью, пока Уилл мирно посапывал рядом, я долго лежала без сна, прокручивая в голове минувшие события. Больше всего мне досаждал страх; вернее, то, с какой дикой скоростью он набрал обороты: с нуля до ста процентов буквально за секунду, стоило двери той кладовки за мной захлопнуться. Казалась бы, вот я стою, пялюсь на мертвую собаку и думаю, что дело, похоже, пахнет судебным разбирательством, как вдруг – раз! – и меня всасывает обратно в прошлое, вынуждая заново пережить самые страшные минуты. Видать, я была слишком наивна, когда решила, что сумела все это заблокировать, как бы сложить в ящичек с надписью «Не открывать». Полученное письмо сорвало с него крышку.

Должно быть, в какой-то момент я все-таки заснула, потому что в шесть утра встрепенулась с отчаянно бьющимся сердцем, когда сработал будильник в мобильном телефоне Уилла. Первым встал он и схватил свою футболку из аккуратной стопки вещей на прикроватном стуле. До сих пор он разбрасывал одежду по полу, но что-то, видимо, на него сильно повлияло. Наверное, мое поведение.

– Нет-нет, – вскидывает он руку, прыгая на одной ноге и не попадая в штанину, когда я попыталась было подняться с кровати. – Тебе надо полежать. Да и Шейла дала тебе отгул на сегодня, забыла?

– Ничего, я в порядке. Мне вообще лучше заняться работой, чем весь день маяться без дела.

– Как же, в порядке она… – ворчит Уилл, застегивая джинсы, затем усаживается на кровать и кладет руку мне на колено. – Ты опять разговаривала ночью. Чуть ли не плакала, можно сказать… Хочешь, я сегодня тоже останусь? – У него на лбу прорезывается озабоченная складка. – Еще есть время, я могу позвонить в школу, кто-нибудь меня подменит. Не беспокойся, я договорюсь.

– Я же не больна.

– Я знаю, но… – Он ободряюще жмет мне коленку, однако на его лице я отчетливо вижу озабоченность. В этой четверти у них в школе намечена министерская проверка; надо много работать, чтобы подготовиться.

Я накрываю его руку своей ладонью.

– Честное слово, Уилл, я в полном порядке. Есть куча книжек, которые я давно хотела почитать, да и твой подарок тоже. Ну, помнишь, тот фантастический сериал, который ты мне купил?

– «Звездный крейсер “Галактика”»! – У него загораются глаза. – Эмма, он тебе понравится! Вот увидишь.

– Гм, – морщу я нос, и Уилл заходится смехом.

– Не обязательно быть поклонницей научной фантастики! Все, кому я только его рекомендовал, становились…

– Фанатами. Помню-помню. – Я игриво толкаю Уилла в плечо. – Можешь не трудиться, ты не продавец в магазине. Я уже сказала: обязательно посмотрю.

– Ну ладно. – Он нагибается ближе и целует меня в переносицу. – Обещай, что сегодня будешь просто отдыхать, договорились?

Десятью минутами спустя за ним щелкает дверь, доносится урчанье старенькой «Фиесты», Уилл сдает назад к улице, оглядывается по обеим сторонам и выруливает на проезжую часть. Я стою у окна и машу ему рукой; он вскидывает ладонь в ответ и вскоре скрывается из виду.

Все это было три часа назад. С той поры я успела хорошенько отчистить ванную комнату, пропылесосила гостиную, полила все растения и убрала стираные вещи. Попыталась посмотреть «Галактику», но выдержала лишь полтора первых эпизода, после чего сдалась и легла в спальне с книжкой. И каких только премий эта вещица не понахватала, а язык оказался напыщенным, завязки сюжета я в упор не разглядела…

На тумбочке заходится трясучкой мой мобильник, делясь мелкой дрожью со стаканом, куда я налила себе воды.

С того дня, как я через «Фейсбук» послала весточку Ал, минула пара суток. Может, это она? Прочитала, что Дейзи жива, и решила позвонить?

Я хватаю телефон – и меня обдает волна облегчения пополам с разочарованием: нет, это всего лишь эсэмэска от Уилла.

Я улыбаюсь, несмотря на разочарование.

Было время, когда я могла притвориться, что мне нравятся такие-то телешоу, такие-то исполнители или, скажем, книги – исключительно потому, что ими восторгались все кругом. Теперь с этим покончено.

Мобильник вновь пищит. Перемена у них, что ли? Уилл никогда не позволяет себе возиться с эсэмэсками во время уроков…

Я замираю, не допечатав ответ, потому что из раскрытого окна доносится совсем близкий и такой характерный хруст автомобильных шин на гравии, которым посыпана моя подъездная дорожка. Двигатель стихает. Я слезаю с кровати, медленно встаю на ноги и шлепаю босиком к окну. Шторы не задернуты, поэтому я держусь ближе к стене, чтобы меня не было видно с улицы. Так и есть: возле моего дома припаркован черный, незнакомый мне «Фольксваген». Внутри никого.

Я застываю как каменная и жду дверного звонка или хотя бы стука. Проходит пара минут: нет ни того ни другого. Тогда я начинаю красться из спальни, и тут – у меня чуть сердце изо рта не выпрыгнуло – со стороны кухни слышен скрип половицы.

– Эй?.. – Я стою на вершине лестницы, напряженно вслушиваясь. До меня доносятся чьи-то голоса: мужской и женский. – Кто здесь?

Бросаю взгляд на мобильник; там, как и раньше, недоконченная эсэмэска Уиллу.

– Аллё-о?.. – Я тихонечко спускаюсь по ступенькам и облегченно перевожу дух, заметив движение на экране телевизора, что стоит в дальнем конце гостиной. Гай Балтар и Старбак спорят по поводу карточной игры. Должно быть, я оставила проигрыватель на паузе, и он самостоятельно вновь запустился. Я бегом преодолеваю остаток лестницы – и опять замираю.

Кто-то вовсю хозяйничает в моей кухне, выдергивая и задвигая ящики, вовсю в них шуруя. Под звон вилок, ложек и ножей я набираю 9–9–9, прижимаю телефон к груди, удерживая большой палец в миллиметре от кнопки вызова, и опасливо заглядываю за дверной косяк.

– Ангарад!

Она ошалело подпрыгивает и разворачивается ко мне, выставив перед собой пятнадцатисантиметровый кухонный нож. Кровь отливает у нее от лица, она отшатывается, вскидывая другую руку к горлу.

– Джейн! Как ты меня напугала!

Я перевожу взгляд на входную дверь, которая стоит приоткрытой, и ежусь, когда в дом врывается поток ледяного ветра.