«Мы ѣхали, — разсказываетъ по этому поводу корреспондентъ бывшихъ «Русскихъ Вѣдомостей» Л. Львовъ, — по раіону, оккупированному годъ тому назадъ знаменитымъ Булакъ-Балаховичемъ. Народная память осталась о немъ нехорошая. Грабежи и, главное, висѣлицы навсегда, должно быть, погубили репутацію Балаховича среди крестьянскаго міра. За 40—50 верстъ отъ Пскова крестьяне съ суровымъ неодобреніемъ разсказываютъ о его казняхъ на псковскихъ площадяхъ и о его нечеловѣческомъ пристрастіи къ повѣшеніямъ. Практиковавшаяся имъ порка, когда крестьянинъ — отецъ и хозяинъ — принуждался ложиться подъ удары, глубоко затронуло сознаніе крестьянина и оскорбило его чувство человѣческаго достоинства.»[12]

Но вернемся опять въ гор. Псковъ. Къ концу іюня здѣсь запахло новымъ переворотомъ.

Въ то время, какъ казенные барды на страницахъ Ивановскаго органа «Нов. Россія Осв.», перейдя всякія границы базарнаго расхваливанія «батьки», впали въ своего рода религіозный экстазъ и писали въ № 10:

— Г-нъ Ивановъ почувствовалъ опредѣленно, что ихъ дѣло совсѣмъ дрянь.

«Въ самомъ Псковѣ, — мотивируетъ свою мѣру генералъ Родзянко — продолжалъ сидѣть Ивановъ и происходили всевозможныя безобразія; партизаны, больше всего личная сотня «батьки», грабили и насильничали; людей, обвиняемыхъ въ большевизмѣ, вѣшали на улицахъ на фонарныхъ столбахъ, въ населеніи начался ропотъ. Чтобы заставить полковника Балаховича и его отрядъ исполнять мои приказанія, я, переговоривъ съ американцами, распорядился прекратить доставку продовольствія для вышеуказаннаго отряда[13].»

При отсутствіи хлѣба, управлять краемъ было бы, разумѣется, совершенно невозможно, а потому, въ предупрежденіе такого момента, Ивановъ, въ согласіи съ Балаховичемъ, дѣлаетъ попытку къ политической самостійности.

Снова созываются на собраніе всѣ чиновники города, и г. Ивановъ опять держитъ къ нимъ длинную рѣчь. На этотъ разъ въ итогѣ своей рѣчи онъ предлагаетъ собравшимся поднести «батькѣ» за всѣ его подвиги отъ имени населенія благодарственный адресъ и опредѣленно поддержать дуумвиратъ Ивановъ-Балаховичъ, предупреждая, что въ противномъ случаѣ произойдетъ смѣна демократическаго курса на черносотенный! Находящееся въ Нарвѣ главное русское командованіе, по заявленію Иванова, было опредѣленно реакціонное по своему составу и настроенію.

Какъ ни изумительнымъ по существу показалось обращеніе г. Иванова, привыкшее къ покорности чиновничье стадо готово было сразу сдать позицію и поддержать начальство. Но, на бѣду Иванова, въ числѣ приглашенныхъ на собраніе оказались двое — бывш. предсѣдатель городской думы (по должности завѣдующаго городскимъ продовольствіемъ) и юрисконсультъ города, которые взглянули на дѣло иначе. Боясь попасть изъ одной напасти въ другую, они посовѣтовали собравшимся вовсе воздержаться отъ выявленія своихъ политическихъ симпатій, при чемъ такъ и сказали, что «городу опасно оказаться между Балаховичемъ и Штабомъ Сѣверной Арміи». Предложеніе Иванова провалилось.

Вскорѣ послѣ описаннаго собранія, по городу разнеслась вѣсть, что изъ Нарвы пришелъ приказъ ген. Родзянко объ арестѣ Иванова за то, что онъ будто бы хотѣлъ учредить во Псковѣ «Псковскую республику».

Дѣйствительно, Балаховичъ получилъ отъ Родзянко рядъ телеграммъ, одна другой категоричнѣе и рѣзче:

Въ отвѣтъ на телеграммы Балаховичъ отвѣчалъ «слушаю-сь», но на дѣлѣ приказанія не исполнялъ. Иванову была дана возможность сѣсть въ бестъ въ эстонскомъ консульствѣ, а позже онъ вовсе исчезъ изъ города. Открыто разорвать съ Родзянкой Балаховичъ все-же не рѣшился.

Въ инцидентѣ съ арестомъ Иванова впервые для непосвященныхъ вскрылась глухая борьба между Балаховичемъ и Родзянко. Выходило такъ, что первый зависѣлъ и подчинялся второму, какъ мелкіе князьки хану въ азіатскихъ странахъ — то считался, то не считался съ распоряженіями ген. Родзянко, въ зависимости отъ состоянія своихъ дѣлъ. Въ данномъ случаѣ подвозъ хлѣба зависѣлъ отъ американцевъ, а американцы стали дѣйствовать въ контактѣ съ ген. Родзянко — значитъ, сейчасъ нужно уступить, и Балаховичъ для видимости жертвуетъ своимъ соратникомъ — Г. Ивановъ на время (о только на время!) уходитъ въ тѣнь. При чемъ и эту мѣру Балаховичъ выполняетъ на половину: «Приказанія моего о выселеніи Иванова изъ Пскова, — говоритъ Родзянко въ своей книгѣ, — полк. Балаховичъ не выполнилъ, намекая, что его въ этомъ поддерживаютъ эстонцы.»[15]

Эстонцы дѣйствительно поддержали этотъ дуумвиратъ. И не потому, чтобы они въ данномъ инцидентѣ плохо или недостаточно разбирались, а совершенно сознательно, какъ увидимъ дальше, предпочитая въ своихъ интересахъ Балаховича генералу Родзянко.

Юридически командующимъ всѣми русскими силами, оперировавшими вблизи границъ Эстоніи, считался тогда главнокомандующій эстонской арміи ген. Лайдонеръ. По національности онъ былъ эстонецъ, по образованію — питомецъ нашей до-революціонной академіи генеральнаго штаба, человѣкъ несомнѣнно умный и даже талантливый въ своей военной сферѣ. По отношенію къ русскому командному офицерству онъ все время держался весьма корректно, но въ описываемое время, съ развитіемъ дѣятельности нашихъ отрядовъ за предѣлами Эстляндіи, его связь съ русской арміей, во главѣ которой въ Нарвѣ стоялъ ген. Родзянко, была чисто призрачной. Мало того, подъ давленіемъ пружинъ политическаго свойства со стороны своего правительства, онъ вообще сталъ тяготиться ролью главнокомандующаго русской арміей. Тѣмъ не менѣе Балаховичъ и Ивановъ, тамъ гдѣ имъ было нужно и выгодно, искусно эксплоатировали эту формальную связь и втягивали въ свою политику мѣстные командные эстонскіе круги. Такъ, когда Иванову понадобилось облагодѣтельствовать Псково-Гдовскій раіонъ своими «общественными гражданскими управленіями» безъ капли общественности, онъ коварно использовалъ резолюцію «главнокомандующаго эстонскими и русскими войсками» генерала Лайдонера, считавшаго совершенно правильно, что «мѣстныя силы должны быть использованы въ полной мѣрѣ». А когда Балаховичу понадобилось укрыть Иванова, въ этомъ помогъ ему подчиненный общему командованію мѣстный эстонскій штабъ. Настраиваемые г-номъ Ивановымъ мѣстные эстонскіе командиры считали болѣе выгодной для Эстоніи псевдолиберальную политику Иванова, чѣмъ опредѣленно реакціонную генерала Родзянко.