Это печатное воззваніе правительства, при посредствѣ аэроплановъ эстонскаго и латышскаго штабовъ, неоднократно было разбросано тысячами экземпляровъ въ районѣ расположенія войскъ Бермонта.
Глубокомысленный во всѣхъ смыслахъ заднимъ числомъ г. Кирдецовъ писалъ впослѣдствіи въ своей книгѣ: «Наивно-оптимистическое (сѣв.-зап. правительство)… подумало, что роковое развитіе событій можно будетъ остановить бумажнымъ порядкомъ».[175] Интересно знать, что еще тогда можно было сдѣлать, если г. Кирдецовъ считаетъ агитацію въ войскахъ противника «бумажнымъ» дѣломъ? Впрочемъ, г. Кирдецовъ и самъ сознается въ другомъ мѣстѣ своей книги, что, «конечно, post factum критика всегда легче дается»…
Прокламаціи несомнѣнно попали въ цѣль. Взбѣшенный Бермонтъ прислалъ намъ ругательное радіо.
№ 1250, № 3.
Сѣверо-Западному Правительству. Ревель.
Ваше предательское воззваніе къ моимъ войскамъ доложено, конечно, прежде всего мнѣ; иначе не могло быть тамъ, гдѣ существуетъ воинская дисциплина. Попытка ваша пошатнуть ее подобными пріемами въ стилѣ Керенскаго наивна. Въ вашихъ же интересахъ (?!) не даю этому произведенію болѣе широкаго распространенія, а то мои молодцы-солдаты могли бы дать Вамъ отвѣтъ крѣпкимъ русскимъ языкомъ. Со своей стороны прошу передать солдатамъ на нарвскомъ фронтѣ, столь много натерпѣвшимся отъ вашей политики заискиванія передъ зазнавшимися эстонцами, что мой имъ совѣтъ строго соблюдать дисциплину и быть все время увѣренными, что, обезпечивъ свой тылъ, я въ недалекомъ будущемъ стану рядомъ съ ними для совмѣстнаго удара по большевикамъ.
Командующій Западной арміей полковникъ князь Аваловъ.
«Молодцы-солдаты».. увы, начали уже колебаться. Бермонтъ попытался тогда завести притворные мирные переговоры и съ латышами, и съ союзниками. Послѣдніе открыли по войскамъ Бермонта бомбардировку со своихъ судовъ. Мирныхъ переговоровъ его не приняли, а на протесты его — зачѣмъ союзники вмѣшались въ «русскія дѣла» — онъ получилъ краткій, но знаменательный, отвѣтъ по радіо отъ англійскаго адмирала[176]:
«Я не признаю русскаго командира, воюющаго вопреки директивамъ генерала Юденича и ведущаго борьбу подъ руководствомъ нѣмцевъ» (№ 0746).
Получивъ отказъ, Бермонтъ отправилъ къ ген. Деникину генерала Давидова, чтобы довести до свѣдѣнія Деникина, что онъ — Бермонтъ не можетъ исполнить приказа Юденича о переходѣ на сѣверо-западный фронтъ, такъ какъ онъ не можетъ признать самостоятельности окраинныхъ государствъ, какъ это сдѣлалъ Юденичъ, и не находитъ возможнымъ оставить Курляндію.
Ригу Бермонту не удавалось взять. Онъ никакъ не могъ перейти на правую сторону Двины, и въ то время, какъ его осыпали снарядами эстонскіе броневики и англо-французскій флотъ, онъ ежедневно стрѣлялъ по самой Ригѣ. Дѣла его вообще ухудшались съ каждымъ днемъ. Компанія черныхъ, переименовавшихся къ тому времени изъ «западно — русскаго центральнаго совѣта» въ «западно-русское правительство» во главѣ съ Дурново, тоже повисла въ воздухѣ.
Представитель Колчака въ Парижѣ заявилъ, что адмиралъ никакого отношенія не имѣетъ къ «западно-русскому правительству» и что «послѣднее вообще не является правительствомъ». Союзники пригрозили Германіи блокадой, Польша извѣстила Латвію, что «вопросъ о помощи латышамъ въ борьбѣ съ бандами Бермонта въ польскихъ правительственныхъ кругахъ рѣшенъ въ благопріятномъ смыслѣ. Польское правительство и военные круги понимаютъ угрожающую опасность».[177]
Однимъ словомъ, благодаря отмѣнно умной политикѣ, подняли противъ себя всѣхъ, но и намъ напакостили, какъ могли.
Авантюра Бермонта тянулась до конца ноября, т. е. въ теченіе всего періода петроградской кампаніи сѣверо-западной арміи. Въ концѣ концовъ армія Бермонта-Гольца была деморализована и совершенно вытѣснена съ латвійской и литовской территорій. Бермонтовскіе солдаты потомъ были интернированы въ Германіи.
Послѣ бѣгства Бермонта изъ Латвіи, часть его бумагъ попала въ руки латышей. Поползли слухи, что среди бумагъ оказались письма и документы, свидѣтельствующіе о тайныхъ связяхъ нѣкоторыхъ слоевъ нашего офицерства съ Бермонтомъ. Эстонская газета «Таллина Театая» (прибл. кадетскаго направленія) писала объ этомъ въ № 15 отъ 20 ноября довольно подробно.
«Интересные документы найдены въ штабахъ и канцеляріяхъ Бермонта, оставшіеся въ Латвіи и попавшіе въ руки латышей… Особенно интересенъ въ этомъ отношеніи документъ съ заголовкомъ: «Сообщенія о политическомъ положеніи С. 3. Арміи и о положеніи ея на фронтѣ». Этотъ документъ 9 октября посланъ въ Митаву. Изъ него видно, что въ арміи Юденича боролись другъ съ другомъ приверженцы двухъ оріентацій и каждая сторона старалась отстранить своего противника. Одна партія тяготѣла въ союзникамъ, другая къ германцамъ. Прибытіе на фронтъ войсковыхъ частей Ливена укрѣпило германскую партію[178]. Германскую оріентацію пропагандировалъ уже раньше полковникъ Хомутовъ. Находясь самъ на важномъ посту, онъ всѣ отвѣтственные посты предоставлялъ людямъ съ германской оріентаціей. Хомутова поддерживали кн. Долгорукій и ген. Арсеньевъ. Даже генералъ Родзянко перешелъ на сторону германофиловъ»…
Въ сѣверо-западной, арміи, дѣйствительно, много было офицеровъ — германофиловъ (въ типично-юнкерскомъ, конечно, смыслѣ), и возможно, что они были очень недовольны, когда помянутаго 9 октября ген. Юденичъ предалъ анафемѣ Бермонта, вслѣдствіе чего и потребовалось освѣтить внутри — армейскую политическую борьбу. Обращаетъ также вниманіе, что ген. Родзянко, выпустившій впослѣдствіи свою книгу — «Воспоминанія о сѣверо-западной арміи» — на всемъ протяженіи ея не говоритъ о Бермонтѣ ни слова, точно его вовсе не существовало и онъ не сыгралъ ровно никакой роли въ провалѣ петроградской кампаніи.
Что касается ген. Юденича, то онъ, я думаю, дѣйствовалъ вполнѣ искренно, когда гласно и оффиціально возмущался авантюрой Бермонта. Корреспондентъ «Чикаго Трибунъ» писалъ, правда, что-то подозрительное и про ген. Юденича, тоже, якобы, на основаніи найденнаго письма къ Бермонту, но это была несомнѣнно одна изъ тѣхъ непровѣренныхъ сенсацій, которыя такъ любятъ корреспонденты «Чикаго Трибунъ». Ни латыши, ни эстонцы не замолчали бы подобнаго факта, а между тѣмъ мнѣ ни разу не приходилось слышать или читать, чтобы оффиціальные круги Латвіи и Эстоніи обвиняли ген. Юденича въ бермонтовской исторіи въ двойной игрѣ. Наоборотъ, много позже, послѣ катастрофы нашей арміи, когда Юденичъ проѣзжалъ черезъ Ригу заграницу, латыши встрѣтили его у себя очень тепло.
Нынѣ Бермонтъ высланъ изъ Берлина.
Глава XV.
Начало наступленія осенней кампаніи. Стратегическое положеніе красныхъ и бѣлыхъ къ началу октября 1919 г. Ген. Юденичъ и колебанія въ правительствѣ. Отношеніе къ походу эстонской прессы и новый нажимъ со стороны эстонскаго министра внутр. дѣлъ. Силы сѣв.-зап. арміи и ея противника. Тренія среди генералитета. Энтузіазмъ арміи. Стратегическая картина похода. Жизнь тыла — погоня за наживой. Хищенія интендантства. Дискредитированіе правительства со стороны ген. Юденича. Слѣпое ликованіе «гельсингфорсцевъ». Моя командировка для переговоровъ съ ген. Юденичемъ. Финны и ген. Гулевичъ. Рапортъ о переговорахъ съ ген. Юденичемъ. Совѣтчики ген. Юденича и проэктъ «петроградскаго правительства». Обсужденіе бесѣдъ съ ген. Юденичемъ въ частномъ совѣщаніи правительства. «Мыши кота хоронили». Въ ген.-губернаторствѣ ген. Глазенаппа. Разговоръ съ ген. Лайдонеромъ о помощи сѣв.-зап. арміи. Наши переговоры въ Гельсингфорсѣ съ финскими парламентаріями и представителями правительства о помощи арміи. Оффиціальное обращеніе къ Финляндіи. Встрѣча съ старой бюрократіей въ Гельсингфорсѣ. Впечатлѣніе отъ Финскаго сейма. Объясненіе съ с.-д. фракціей сейма. Раутъ, данный сѣв.-зап. правительствомъ въ Гельсингфорсѣ, и его провалъ. Оффиціальный отказъ Финляндіи. Письмо ген. Маннергейма. Запоздалое признаніе Финляндіи адм. Колчакомъ. Провалъ раута и вел. кн. Кириллъ. Эпизодъ съ ген. Васильковскимъ. Возвращеніе въ Ревель, агонія арміи и правительства.
Конецъ сентября. Снабженіе и снаряженіе доставлено на фронтъ[179]. Политическая ситуація такова, что сѣв.-зап. армія должна наступать.
