Къ этому разсказу нужно прибавить, что вся армія къ концу лѣта была полураздѣта. Чувствовался большой недостатокъ въ военномъ снаряженіи и боевыхъ припасахъ. Въ общемъ къ началу іюня 1919 г. территорія, занятая русскими и эстонскими бѣлыми войсками, по линіи Копорье — Кикерино — восточнѣе озера Самра и далѣе на югъ въ Псковскую губ. на ст. Карамышево, составляла уже довольно значительную площадь, величиной примѣрно съ площадь Крымскаго полуострова. Тѣмъ настоятельнѣе чувствовалась необходимость въ упорядоченіи административной жизни занятаго края.

Въ связи съ появленіемъ собственной территоріи остро всталъ вопросъ объ организаціи гражданскаго правопорядка въ занятыхъ мѣстностяхъ. При естественномъ сотрудничествѣ въ дѣлѣ возстановленія и возрожденія своей родины задача военныхъ и общественныхъ круговъ разрѣшалась, казалось бы, весьма просто. Но вотъ этого то единенія не только не было, но со стороны военныхъ круговъ все время наблюдалось упорное, частью сознательное, частью по невѣжеству въ политическихъ вопросахъ, стремленіе сдѣлать гражданскую борьбу съ большевиками исключительно своей монополіей. Здѣсь, на сѣверо-западномъ фронтѣ, все дѣло осложнилось съ самаго начала, благодаря личности командующаго арміей ген. Родзянко. Занявъ постъ командующаго вопреки желанію единственной организованной тогда русской общественной ячейки — Ревельскаго Русскаго Совѣта, при первыхъ же успѣхахъ на фронтѣ генералъ сталъ игнорировать голосъ общественности самымъ откровеннымъ образомъ. Его распоряженіемъ была введена система военно-гражданскаго управленія освобожденнымъ краемъ, сводящаяся на практикѣ къ тому, что единственными устроителями и насадителями «новой» гражданственности въ краѣ снизу и доверху явились исключительно гг. военные. Фактически диктаторскую власть съ ген. Родзянко раздѣлилъ ген. Крузенштіернъ, именовавшійся начальникомъ тыла, въ вѣдѣніи котораго находились управляющій гражданской частью («нач. военно-гражд. управленія») полк. Хомутовъ, начальникъ снабженія арміи и населенія полк. Поляковъ, начальникъ военныхъ сообщеній полк. Третьяковъ. Внѣшнія сношенія отошли къ брату генерала — полковнику К. А. Крузенштіерну.

У себя, въ чисто военной области, ген. Родзянко обзавелся дежурнымъ генераломъ, инспекторомъ артиллеріи и прочими громкими, но бутафорскими по размѣрамъ арміи, должностями, на каковыя должности, за рѣдкими исключеніями, были назначены персоны не ниже полковничьяго чина. Про свои познанія и таланты въ области насажденія гражданскаго порядка ген. Родзянко самъ высказывался весьма пессимистически, что не мѣшало ему, однако, залѣзать въ эту область, когда вздумается и развязно критиковать «общественниковъ», когда они ему подвернутся на языкъ или подъ руку. Политическая физіономія огромнаго большинства его сотрудниковъ оказалась опредѣленно чернаго колера, а дѣйствительная, но тщательно скрываемая, оріентація — на прусскую реакцію.

Въ одномъ мѣстѣ своей книги (стр. 60) ген. Родзянко жалуется, что начальнику тыла, ген. Крузенштіерну, приходилось работать въ очень тяжелыхъ условіяхъ, «потому что чрезвычайно трудно было найти помощниковъ и исполнителей: офицеры были нужны на фронтѣ, а штатскіе люди предпочитали оставаться въ Ревелѣ и жить спокойно или заниматься общественностью, а это послѣднее занятіе гораздо больше вредило, чѣмъ помогало арміи». Упреки направлены по адресу непріятнаго для ген. Родзянки Ревельскаго Русскаго Совѣта и крайне несправедливы по существу. Дѣятельности гражданскаго элемента въ тылу не хотѣлъ самъ Родзянко и его ближайшіе помощники. Напримѣръ, когда рѣчь шла о назначеніи на должности волостныхъ комендантовъ гражданскихъ лицъ, онъ возражалъ противъ штатскихъ, потому что фронтъ былъ близокъ (стр. 65), а когда услуги помощи предлагались въ центрѣ, по упорядоченію хотя бы продовольственной части, начальникъ этого отдѣла отвѣчалъ посланному представителю общественности: «въ совѣтахъ вашихъ не нуждаемся, если вамъ что нужно, обратитесь къ моему помощнику».

Русскій Совѣтъ къ тому времени, очевидно, понялъ всѣ послѣдствія своей 1 овечьей политики по отношенію къ командованію и бросился за содѣйствіемъ і къ сидѣвшему въ Гельсингфорсѣ ген. Юденичу. Формальнымъ основаніемъ къ этому было то, что незадолго передъ тѣмъ генералъ Колчакъ назначилъ ген. Юденича главнокомандующимъ сѣверо-западнаго фронта и, слѣдовательно, Родзянко оказывался подчиненнымъ ген. Юденича.[49] Была составлена соотвѣтствующая записка о Родзянко и Сѣверномъ Корпусѣ. Членъ совѣта М. М. Филиппео повезъ ее въ Гельсингфорсъ къ ген. Юденичу, прося его пріѣхать образовать немедленно гражданское совѣщаніе.

Юденичъ сказалъ, что онъ не можетъ пріѣхать, такъ какъ не знаетъ, какъ отнесутся къ нему эстонцы. Филиппео отвѣтилъ ему на это, что все зависитъ отъ того политическаго курса, котораго станетъ держаться генералъ въ Ревелѣ и посовѣтовалъ ему также не медлить съ поѣздкой на фронтъ, иначе его популярность въ арміи разсѣется, какъ дымъ.

По политическимъ вопросамъ ген. Юденичъ направилъ Филиппео къ А. В. Карташеву, которому Филиппео подалъ вышеупомянутую записку, а копію ея далъ I. В. Гессену для пересылки заграницу. Карташевъ жаловался Филиппео на борьбу съ черносотенными тенденціями Трепова, Волконскаго, которую ему пришлось вынести вмѣстѣ со Струве, но никакого конкретнаго совѣта не далъ.

Черезъ два дня (24 мая 1919 г.), послѣ визита Филиппео, сформировалось, однако, Политическое Совѣщаніе при ген. Юденичѣ. На русскіе круги по обѣ стороны залива составъ его произвелъ Крайне гнетущее впечатлѣніе; особенно совсѣмъ почернѣвшій проф. Кузьминъ-Караваевъ.

Совѣщаніе возникло единоличной властью ген. Юденича безъ всякаго участія общественности. Попали только тѣ, кого хотѣлъ ген. Юденичъ. Сюда вошли: генералы Суворовъ (внутр. дѣла) и Кондзеровскій (упр. дѣлами), В. Д. Кузьминъ-Караваевъ (продовольствіе), С. Г. Ліанозовъ (финансы) и А. В. Карташевъ (пропаганда). Неугодными въ числѣ прочихъ оказались нынѣ покойный Е. И. Кедринъ за то, что масонъ, и I. В. Гессенъ, какъ вообще непріемлемый для людей «истинно-русскихъ» устремленій. У народившагося Политическаго Совѣщанія быстро появилась мѣстная гельсингфорская оппозиція, завязалась мѣстная кружковая борьба и вмѣсто живого нужнаго дѣла, оно скоро стало гнѣздомъ реакціонныхъ замысловъ для однихъ и пустой говорильней для другихъ.

Убѣдившись на мѣстѣ, что окружавшіе ген. Юденича люди не могутъ оказать никакого оздоровляющаго тылъ арміи вліянія, М. М. Филиппео, по возвращеніи въ Ревель, сдѣлалъ въ этому духѣ докладъ Совѣту. Тогда послѣдній обратился съ новой запиской уже къ начальнику тыла арміи, ген. Крузенштіерну, въ которой онъ рѣшительнымъ образомъ протестовалъ противъ начавшихся административныхъ безобразій въ занятой полосѣ. Отвѣта никакого не послѣдовало. Послѣ этого Ревельскій Русскій Совѣтъ окончательно повисъ въ воздухѣ.