— К сестренке? Ладно. А зачем?

— Старый маг настаивает, чтобы при этом моменте присутствовали все, хотя это и нелогично. Давно уже пришло время задать Огосте вопрос, где логово Всеобщего Врага.

Девушку сотряс приступ гомерического хохота — этот пересказчик книг Марка Твена сумел не только подробно вспомнить его книги, но и сохранить в целости юмор, который автор довольно редко, но чрезвычайно метко проявлял. В двери библиотеки постучались.

— Огосте, у тебя там все нормально?

— Да, Атре. Заходи. Крррпх… ахахахаха, не могуууу. Ты читала эту книгу?

— Да я все в библиотеке перечитала по миллиону раз. Что именно тебя так рассмешило?

— Вот, смотри.

— Погоди немного. На дворе открылся портал, и оттуда долгое время никто не выходит, наверное, опять начали ругаться друг с другом, и забыли обо все на свете.

— Мори придет?

— Она бы вышла давно из портала. Там вся их компания собралась, судя по тому, сколько они уже болтают. Готовься отвечать на их вопросы.

— Всегда готова.

Когда все наконец собрались в библиотеке, Тизиан вручил Огосте недопитую бутылку вина.

— Это что? Я не пью такое.

— Покажи этой бутылкой в направлении, откуда чувствуешь Врага.

Огосте навела бутылку на Тизиана. Жидкость внутри страшно забурлила и взорвалась. Девушка в страхе выронила осколки бутылки, так и не порезавшись.

— Что за бред? Чем ближе к Врагу, тем сильнее должна была реагировать жидкость.

— Старик, а не водишь ли ты нас всех за нос? — спросила Мориния нахмурившись.

— Ну да, я и есть Враг, и притворялся гениальным и красивым, хотя и старым магом, чтобы с вами развлечься.

— Что? Но это же…

— Да, это бред, я его выдумал. За исключением гениальности и красоты. Убери меч, Жалкий. Ну чего вы все переполошились? Не Враг я, тут какая-то ошибка.

— От тебя идет самый слабый сигнал.

— Ладно, я сдаюсь. Не знаю, хоть убейте, почему это так.

— Я лично считаю тебя другом, даже если ты и притворялся. Поэтому я убираю меч.

— Да что с вами со всеми…

— А я вспомнила. Ирис говорила, что антисоматропный препарат — твоя лишь вторая по значимости тайна. Но зачем Врагу такой препарат?

— Ладно, я скажу. Тизиан — его марионетка. Бывшая. — ответила Ирис.

Тизиан схватился за стену и побледнел.

— Что за чушь ты несешь?

— Ты не знаешь родителей, потому что у тебя их не было. Ты жалеешь о старых добрых временах, когда идеальные решения принимались сами собой. Когда сама реальность услужливо подсовывала тебе лишь те проблемы, которые ты легко мог решить. Когда…

— Ты — страшная женщина. Я Жалкому не завидую.

— Я знаю, что он поглядывает на Мори.

— Что? На меня?

— Но он и меня оценивает высоко, так что я смирилась.

— Так, не будем отвлекаться от темы. — кашлянув, сказал Жалкий — Тизиан, ты не хочешь на нас напасть?

— Не хочу. Я — это уже давно я. Когда-то в один прекрасный миг я упал без всякой на то причины и провалялся неделю без движения. А потом осознал, что если не встану и не поем, то сдохну. И с тех пор все было одновременно серым и сложным. Но я помнил магию. Я заново научился завязывать шнурки и колдовать. Я любил двух женщин, а у одной нелюбимой были от меня дети. Я вступал в разные группы приключенцев, и почти обрел прежнюю яркость жизни. Я не марионетка, Ирис, пошла ты…

По щеке Тизиана скатилась одинокая слеза, застряв в зарослях бороды.

— Больше нет, старик. Больше нет. Я не хотела тебя огорчать так сильно, и оттягивала момент прозрения как только могла. Но твоя связь с Врагом прервана уже очень давно, и я уже не могу ее отследить. Так что Огосте, скажи нам, пожалуйста, откуда ты чувствуешь самый сильный сигнал.

Сестры сидели по две стороны небольшого кофейного столика и играли в шахматы.

— Мат.

— Нет, погоди… а если я вот так?.. Хотя ты права, тут мат, сдаюсь. Почему ты все время выигрываешь?

— Я старше и умнее, очевидно же.

— Но ты старше всего на несколько лет, и гены у нас похожие. Мы что, от разных матерей?

— Нет, нас родила одна и та же особа. Получила от отца за это деньги и смылась навсегда.

— Тогда почему?

— Не знаю. Ты должна была иметь много практики, а я сидела тут одна и играла сама с собой.

— Отец умер пятьсот лет назад, а меня заперли в подвале на многие тысячи лет. Вот поэтому ты и выигрываешь, я не тренировалась.

— Возможно. Что-то Тизиан долго определяет расстояние до Врага.

— Он же в страшном шоке, мне его даже жалко стало.

— Надеюсь, он не ошибется, и вам не придется бродить по Землям Хаоса, когда он прячется всего-лишь на соседнем Острове, повернутом к нашему своей неплоской стороной.

В зал вошла Ирис и облокотилась о дорогущий антикварный шкаф:

— Боюсь, он все-таки в Землях Хаоса. Точнее, даже за ними.

— В смысле?

— Он под землей настолько глубоко, что это место технически находится вне Сферы.

— Скоро праздник Освобождения.

— И ты хочешь его отметить, и уже потом идти. Думаешь, что тебя там убьют.

— Да. В подобных историях всегда кто-нибудь умирает, может, это я буду?

Огосте зашла в зал и включилась в разговор:

— Да, это должна быть ты, по всем канонам. И обязательно с самопожертвованием и сожалением о том, что ты натворила в жизни. Будешь умирать — так и говори, мол, мне так жалко, что ничего уже не исправить, не порадоваться солнышку… то есть, тьме полуночной. И еще ты должна спросить у пустоты, кто же теперь будет кормить Атре.

— Ты права, Атре кормить будет некому, так что умирать мне нельзя. К черту это, я никуда не иду. Избейте Врага за меня.

— Я тоже не пойду, я там совершенно лишний. — сказал Рольф, входя. И вообще, Мори, я должен сказать, что так и не нашел себя в этой компании. Я возвращаюсь в Язар. Ты со мной?

— Опять будешь торговать наркотой?

— Я стану крупным производителем. Возьму учеников-алхимиков, найму охрану…

— И опять сторчишься.

— Скорее всего.

— Найди занятие, не связанное с наркотиками, и я пойду с тобой.

— …

— Я так и знала.

— И мне тоже идти нельзя. Я — кукла, марионетка. И рядом с Врагом стану опасным для вас. — сказал Тизиан.

— У тебя ведь своя воля теперь есть.

— Да, но насколько она крепка? Не буду рисковать вновь потерять свое «я».

— Не знаю, зачем вы вообще меня с собой взяли, но вряд ли Враг со мной захочет пофехтовать. — заявил Риккардо.

— Тогда остаемся мы с Ирис. — сказал Жалкий.

— Ты меня не любишь, и никогда не полюбишь.

— Значит, остался один я.

— Погоди, я не договорила. Любовь — это не главное. Ты согласен обо мне заботиться и усердно гнал от себя мысли о Мори, которую мог бы полюбить. Это уже что-то. И еще мы нравимся друг другу.

— Так ты…

— Я еще думаю. Стоит ли это того, чтобы лишиться жизни в эфемерной попытке исправить старую несправедливость, которую все давно приняли как данность?

— Я не знаю.

— И я не знаю.

Жалкий смял старую фотографию в нагрудном кармане.

— Тогда не иди. Раз никто больше не идет, то даже вдвоем туда отправляться — чистой воды суицид. Если вернусь живым, я все равно буду хотеть о тебе заботиться. Тизиан, открывай портал поближе к тому месту. Я иду один.

— Но без меня ничего не выйдет. Я должна оказаться рядом с Врагом, чтобы…

— Я или умру, или притащу его к тебе.

— Не сходи с ума. Я решила, я пойду с тобой.

Мориния проснулась от ночного кошмара. С тех пор, как Жалкий и Ирис отправились на верную смерть, они мучали вампиршу почти каждую ночь. Из окна особняка донесся стук подков, и девушка выглянула наружу. Из красивой кареты выбрался Жалкий, держа на руках безногое женское тело. Мориния протерла глаза, попыталась проснуться, а когда это не вышло, стремглав выбежала наружу.

— Какой кошмар! Это Враг так ее? Я так сильно сожалею, что не пошла! Я была не права, простите меня. Простите! — вампирша принялась вытирать обильнейшие крокодиловы слезы, которые все не унимались.