— Вампирша-аристократка внезапно утратила всю свою утонченность и высокомерие. Она зашмыгала носом и начала вытирать полившиеся ручьями слезы, изо всех сил, но с незначительным успехом, сдерживая их.

— Что же делать… покалечила младшую сестренку. Что же делать теперь?

— Дура, это просто царапина. Просто вытащи копье, я за десять минут в форму приду.

Крылатая заревела в голос:

— Это божественное оружие, рана так просто не заживет.

— То-то мне хреново.

— Мори, ну что за слова ты используешь…

— Ты больше накосячила.

Атре внезапно успокоилась.

— Так, я вырываю копье. Ты уже не та, что тайком писала под дверь моей спальни, а потом валила все на Флаффи…

— Атре, не вспоминай. Я не со зла, просто я поехавшая.

— … в общем, ты должна это выдержать. Приготовься, я вырываю.

— Конечно, выдержу, со мной и не такое случалось… АРРРР, больно.

Атре нежно подняла сестру на руки и понесла в особняк.

— Эй, мне нельзя туда вот так, я отцу глаз выцарапала, когда видела в последний раз.

— А отца больше нет. — сказала крылатая, продолжая нести сестру.

— Как это нет?

— Тяжелая депрессия и самоубийство. Лет четыреста назад.

— Мне жаль. Ты его любила больше меня.

— Это было так давно. Я смотрю, ты не переедаешь, крови мало течет.

— Можешь попробовать.

— Ты чего? Вот дура.

— Брезгуешь?

— Тобой — нет. Но откуда я знаю, кем ты питалась? Может, ты старую бомжиху загрызла.

— Не смеши меня, мне больно.

— Смеешься. Значит, ты разборчива в еде. Хорошо. Вот, почти пришли уже, потерпи. У меня есть хорошие лекарства.

— Однажды я чуть не съела крысу.

— Что?! Так, все, я решила. Ты остаешься жить в моем особняке. И никаких возражений! Моя сестра не должна питаться крысами!

В комнату вошла перепачканная в земле Атре и со стуком положила красивый, сменяющий формы и прозрачный кристалл размером с кулак на прикроватный столик.

— Вот. Ты говорила, что за ним пришла.

— Ты что, его откапывала? — спросила Мориния, лежащая на роскошной кровати в своей бывшей комнате. Вокруг валялись старые детские игрушки, а одну из них, заплесневелого медведя с одним глазом-пуговицей, вампирша прижала к своей груди, всерьез веря, что старый друг ускорит заживление раны.

— Я положила его в яму, когда слуги закапывали тело отца. Они умели молчать, и весь мир все еще думает, что он живет в уединении. Поэтому ко мне пока еще не пришли с требованием отдать Источник преемнику отца.

— А сама не думала стать богом?

— Думала. Потом. Но откапывать кристалл не решилась. Можешь забирать.

— Извини, что втянула тебя в это. Наверное, нелегко было вскрывать могилу.

— Пустяки, там даже костей не осталось. Как рана?

— Затянулась, но пока хожу с трудом. Вот через пару часиков уже буду бегать.

— Даже не вздумай. И вообще, наберешься сил, пойдешь отдашь кристалл своим друзьям, и сразу назад. Внешний мир на тебя плохо влияет.

— Да не ела я крыс и бомжей, все ты выдумываешь.

— Ты же сама говорила, что чуть было не съела крысу. А там и до бомжей недалеко.

— Я умирала с голоду. И так и не съела ее, отпустила восвояси. И вообще, тут тоже жизнь не сахар. Ты меня чуть не уронила, когда поскользнулась на мокром полу. Водопровод течет, а ремонтировать трубы ты не умеешь.

— Так помогла бы!

— Я тоже не умею — вздохнула Мориния. — найми новых слуг взамен тех, что умерли от старости.

— Я дала магическую клятву отцу, что не покину особняк, пока над ним встает Кристалл Хаоса. Если бы ты наняла мне слуг… все бы отдала за хотя-бы одну расторопную служанку.

— Я не разбираюсь в людях. Боюсь, что найму тебе каких-нибудь проходимцев. Погоди… сколько ты не ела?

— Десять лет. Иногда сюда залазят воры и сумасшедшие, для меня это праздник. А вот детей я не трогаю, каждый день тут играют.

— Я сейчас же пойду и найду тебе поесть… ой, больно.

— Лежи, я привыкла к голоду.

— А ты не догадалась делать, как все вампиры?

— В смысле?

— Ну вот залазит к тебе вор, ты что с ним делаешь? Выпиваешь досуха?

— Ем и отпускаю.

— Мдя. Ты слишком добрая.

— А что с ним надо было делать, по-твоему?

— Лишать собственной воли. Кормить человеческой едой и питаться им, когда захочешь. Это называется «пищевой раб».

Глаза Атре округлились от удивления:

— Какой ужас. Сестренка, ты была в очень, очень плохой компании. Пищевые рабы… люди, выпитые досуха… плохие слова… но я тебя перевоспитаю. Это, конечно, будет очень сложно, но я это сделаю!

Сестры завели механизм большой музыкальной шкатулки, по зеленой крышке которой одновременно с чарующей музыкой начли танцевать маленькие костяные единороги. Мориния с легкой завистью отметила про себя, что Атре сохранила ее в идеальном состоянии.

— Как же мы дрались за право владеть ею.

— И не понимали, что вместе слушать шкатулку намного приятнее. Мори…

— Что?

— Я не знаю, как сказать правильно.

— Тогда сначала скажу я. Сестра, ты дура. Я тебе притащила юношу, талантливого студента-мага. Что ты с ним сделала?

— Парализовала. Немного поела. Извинилась. Отпустила.

— Мне теперь придется отбирать предположительно вкусных жертв из кучи других, незаметно следить за ними и заманивать в поместье, чтобы ты один раз выпивала пол-литра крови и отпускала?

— Извини. Ну не могу я по-другому. Ты… ты только не бросай меня здесь навсегда, ладно?

— Сестра…

— Хоть через тысячу лет, но все же вспомни обо мне и приди навестить. Я же понимаю, ты не вернешься…

— Да я на следующей неделе опять заявлюсь. Пну старика, он откроет мне портал, и я тут как тут. Я тебя так раскормлю и так надоем визитами, что ты при моем приходе прятаться начнешь.

— Не начну. Ты правда в это веришь?

— Я точно это знаю. Я когда тебя увижу, начинаю радоваться. А я, как любой эгоист, люблю себя баловать хорошими эмоциями.

— Я тоже тебя люблю.

Сестры обнялись.

— А теперь иди, чтобы прощание было идеальным, и тебе и правда захотелось вернуться.

В этом месте Земель Хаоса, или, попросту говоря, внутренней поверхности Сферы, господствовали джунгли, уходившие вдаль куда ни кинь взгляд. Опасных животных или людей группа так и не увидела, за исключением стаи хищных блох размером с кошку, встретивших четверку на выходе из портала. Они были настолько быстрыми и обладали такими молниеносными рефлексами, что единственной, кто смог с ними расправиться, была вампирша, переработавшая насекомых своими когтями на конфетти. Далее пришел черед Жалкого. Ему дали лопату и указали, где копать. И вдобавок подгоняли, говоря работать поживее. Больше раскапывать старый курган было некому. Ирис кротко, но уверенно заявила, что ее участие ограничится указанием места раскопок, Мориния на предложение покопать вместе рассмеялась ему в лицо, слуги напрочь отказались шагать в опасный портал, а Тизиан сослался на радикулит, после чего резво вскарабкался на пальму за финиками.

— Давай, Жалкий, мы тут уже три дня торчим. Шевелись поживее, у меня сестренка сидит голодная.

— Хочешь быстрее?

— Хочу.

Жалкий молча вручил ей лопату. Спустя два часа вампирша молча подняла брошенный ею на землю инструмент и начала помогать. Глядя на них, Ирис принялась оттаскивать выкопанный грунт подальше от ямы, а Тизиан… их троих похвалил.

— Ни пятнышка ржавчины. Этот меч можно продать за хорошие деньги. — заявил старик.

— Это за мой старый меч можно выручить хорошие деньги. А эту катану можно обменять на космическую яхту. Я ее беру.

— Почему это ты его берешь? Это моя экспедиция…

— Я ее добыл, я ее и беру. — божество махнуло своим новым клинком вбок, и с той стороны начали медленно, обрывая опутавшие их лианы, падать подрубленные деревья. Затем Жалкий спрятал новый меч в пространственный карман, а старый бросил к ногам Тизиана.