— Ээээ… нет, спасибо.

— Но почему??? Я за этот напиток для разговоров с духами дал великому шаману трех овец. А тебе, гость, бесплатно предлагаю.

— Сказать правду тебе, или соврать?

— Правда у каждого своя. Но попробуй сказать мне свою правду, может, она обернется истиной?

— Предпочитаю легкие спиртные напитки. И совсем не желаю проснуться обворованным и с вон тем гарпуном в глотке.

Мужчина внезапно громогласно рассмеялся.

— Вы мне нравитесь, даром, что у вас всех волосы цвет меняют, и пускаются в пляс. Говорите, чего хотели!

— Где-то тут живет очень опасная тварь, меняющая реальность по своему вкусу. Даже боги боятся с ней связываться, и…

— Полегче, вы о говорите о местном божестве. Злом божестве, но если бы старик-шаман сейчас вас слышал, были бы неприятности. Итак, зачем вам нужен отец Огосте?

— Нам нужно задать ему кой-какой вопрос. И уйти потом живыми.

— Нелегкая задача. Многий причиняет вред всем, кроме Огосте. Убивает, калечит, сводит с ума. Не ходите к Многому.

— Боюсь, нам все-таки придется его навестить.

— Ах да! Вам же нужен путь к нему! А у меня есть для вас задание. Убейте разумных осьминогов, которые портят наши сети.

— И как ты себе это представляешь?

— У вас есть сильный ведун. Пусть он наколдует вам водное дыхание, и…

— Мы не будем это делать. Предлагаю десять золотых за информацию.

— Нет. Справитесь с осьминожьим народом, тогда я приму у вас за информацию десять… нет, двадцать… семь золотых монет. А пока идите, у меня тут началось.

— Что началось?

— По мне змеи ползают. Хорошо, что я к этому уже привычный. А то бы решил, что это вы меня сглазили.

Выйдя из дома, Жалкий отмахнулся от вопросов своих спутников и обратился к мальчишке, ждавшему за порогом:

— Скажи, как нам попасть ко Многому. Плачу за информацию два серебряных талера.

Таверны в городе Новый Новый Сомеро были во множестве. В одной из них друзья и провели остаток дня, вдоволь наевшись свежих блюд из морепродуктов. Хозяин таверны предпочитал натуральный обмен, но цену серебру знал прекрасно, и обеспечил своим клиентам отдых по первому классу. А вот с постоялыми дворами здесь была проблема — их, из-за низкого количества гостей города, вообще не существовало. Мальчик, ставший их гидом по городу, предложил за умеренную плату заночевать в доме своих родителей.

Недолго думая, все согласились, о чем впоследствии пожалели — дом оказался маленьким и переполненным родственниками паренька. Ночью многочисленные дети семейства два раза устраивали шумные потасовки с другими «кланами» детей, живущих по соседству. В драках участвовали все, даже девочки, и потом ратники долго обсуждали свои победы, поражения и синяки. Выспаться в таких условиях было решительно невозможно. Выйдя на улицу, чтобы предъявить детям претензии к звуковой атмосфере, царящей в доме, Жалкий вдруг уставился в ночное небо. В нем висели звезды и три небольшие, но яркие луны, что было внутри Сферы решительно невозможным явлением.

— Эй, детишки, а что это у вас за небо такое?

— А что не так с нашим небом? — сказала старшая девочка, баюкающая руку, по которой в прошлой войне кто-то из вражеских воинов угодил палкой.

— Я слыхал, что у варваров небо другое. У них нет истинных светил. — ответил один из мальчиков.

— А почему так?

— Кто знает. На все воля Многого.

— А, ладно, забудьте. Не шумите, ладно?

— Ты что, глупый? Как это нам не шуметь, шестой день месяца на дворе, Закон разрешает детям драться. Надо показать соседским выскочкам, кто главный. У нас еще четыре битвы на сегодня запланировано.

Так ничего и не добившись, Жалкий вернулся в дом.

— Ну как, успокоил их? — спросила Мориния.

— Нет, они ни в какую…

— Ничего толком сделать не можешь.

— Пойди напугай их.

— Э, нет. Детей пугать бесполезно, это взрослые всего боятся. А эти сами кого хочешь напугают.

Полтора часа спустя осатаневший Жалкий повелел исчезнуть всем звукам в ближайшей окрестности. Реальность послушалась, а дети, мгновенно приспособившись, продолжили свои разборки в полной тишине.

— Нет, во Фьорд Миллиарда Сердец я вас не отвезу. Опасно это, слишком близко ко Многому. — сказал уже пятый по счету хозяин морского судна из шкур, низкорослый мужчина с огромным пивным брюхом.

— Мы хорошо заплатим.

— А мне по барабану. Вон тот тип, например, кутается в свой балахон так, словно солнца боится. Не нравится мне это. А еще с вами призрак и глюковик. Ищите кого-то другого, потупее или кому жить надоело.

— Погоди… призрак? — поежилась Мориния от неприятного воспоминания.

— Я так и думал, что вы даже не в курсе, что он к вам прицепился. Больно хорошо он прячется.

— Так. Старик, надо нам вдвоем от него избавиться. Я, кажется, с ним уже сталкивалась. Он любит показывать, какой весь из себя бедный и несчастный, проецируя в сознание разные неприятные вещи.

— Значит, он именно к тебе прицепился? От тебя одни неприятности… ладно, будем думать. Но позже. Скажи, уважаемый, а по суше нам можно пройти в нужное место?

— Можно. Но не рассчитывайте, что найдется проводник. Хотя вру, есть один. Точнее, одна.

Огосте устало тянула за собой огромную тележку, переполненную гнилой рыбой и объедками. Она ненавидела эту работу, но отец был голоден, и пришлось пройтись пешком в ближайший город за «пожертвованиями». Ей бы ни за что не справиться с подобной работой, если бы отец лично не наделил свою дочь недюжинной магической и физической силой перед тем, как отправился на бой с Безумным Программистом, и с треском проиграл его еще до начала, поскольку тот стал всемогущ в своей вотчине. С тех пор его и стало «много». Сама Огосте тоже была изменена Сферой, но, поскольку она тогда была бессильным маленьким ребенком, неладное творилось лишь с легкими девушки, живущими собственной жизнью и периодически отказывающимися работать как следует. Огосте втайне радовалась, что была на момент появления в Сфере очень слаба — чем сильнее был пришелец, тем сильнее изощрялся Безумный в своем страшном, меняющим тела и души врагов, «творчестве».

Плетущуюся по дороге из города Огосте окликнули на местной тарабарщине, которую она так и не выучила за несчетные тысячи лет, поскольку предпочитала общество отца общению с дикарями. Девушка обернулась. Ее нагоняла весьма странная группа людей и нелюдей. Огосте нахмурилась и изготовилась к бою — вампирша казалась опасной, маг — опытным и знающим свое дело, а божество сияло в магическом зрении Огосте странным приглушенным светом — так, будто что-то искусственно сдерживало его ауру. Конечно, с отцом его не сравнить, но бог есть бог. Догнав девушку с ее неприятно пахнущей повозкой, он обратился к ней по-фински. Огосте с завистью посмотрела на одежду странников — сама-то ходила в мерзких обносках, и сказала:

— Не говорить финский.

Божество принялось спрашивать, говорит ли Огосте на французском, по-английски, на русском и языках более продвинутых народов — египтян, тюрков, ассирийцев…

— Стой. По-английски вполне пойдет. Чего вы от меня хотите? Если вы грабители, то должны видеть, что взять с меня нечего. И вообще, тронете меня — отец проклянет так, что мало не покажется.

— О, английский. Давно его не слышала. — встряла в разговор жизнерадостная вампирша. — нам как раз к нему. Так что проводи нас, пожалуйста, к своему папаше.

Дорога даже на равнинных участках пути была почти незаметной и, по сути, являлась тропой, проложенной бесчисленными колеями от телеги Огосте. Когда начинались холмы, Мориния по собственной инициативе принималась помогать девушке в лохмотьях, применяя свою недюжинную силу для продвижения телеги вперед. Та в благодарность за помощь пыталась отговорить вампиршу от похода:

— Брось этих сумасшедших, так хоть ты выживешь. Говорю же, отец никого не щадит.