Перед глазами встало ее решительное лицо, напряженно сжатые кулаки. И хотелось взвыть, но парень лишь прикусывал нижнюю губу. А мозг беспощадно подсчитывал, сколько чакры потратила Наруто на многочисленные призывы, на отвлекающие маневры, на атаки. И хотелось верить, что это не весь ее запас, что у нее еще остались воля и решимость сражаться.

Ворон на поляне давал некое успокоение - если он здесь, Наруто жива. Ведь со смертью шиноби, призыв прерывается.

Саске проклинал свою беспомощность, неумение защитить сестру. И временами проклинал Итачи - за то, что тот столько всего свалил на жену. За то, что заставлял беспокоиться.

Всю предыдущую неделю Наруто буквально летала, счастливая, воздушная. И Саске, краснея, не хотел знать причину такого поведения, хотя и догадывался.

И улыбался вместе с ней.

Он хотел защитить Наруто, помочь ей. Но она снова все взвалила на себя. И он, сидя в темноте пещерки, в оковах красноватого барьера, мог только распускать растрепавшуюся, местами подпаленную, обожженную косу.

- Я восстановлю ее, когда ты распустишь, - тихо произнесла Сакура.

Саске кивнул, в горле разлилась горечь. Наруто - его ровесница, его сестра. Так почему он не может защищать ее? Почему так... так слаб? Чего ему не хватает?

Усталые морщинки разгладились, пухлые губы сложились в слабую улыбку. Наверное, ей снилось что-то очень хорошее. И сестра снова выглядела на свой возраст.

- Все будет хорошо, - прошептала Сакура.

Саске сжал кулаки, вскинулся. Хотелось накричать на куноичи, даже ударить ее. Но в зеленых глазах - то же беспокойство, что и у нее. Сегодня Сакура вместе с ним разделила осознание собственной беспомощности и бесполезности.

- Всему свое время, - Сакура протянула другу чашку с чаем, приготовленном на крохотном костерке в углу пещеры. - Так однажды сказала мне Наруто. Я пожаловалась ей на слабость, а она посоветовала не спешить. Даже Первый Хокаге, говорила она, не всегда был способен основать целую Деревню.

Говоря, она попутно подравнивала концы волос Наруто и отращивала их до одинаковой длины.

Саске ударился затылком о стену. Сакура слишком много общается с сестрой. И становится проницательной, внимательной, как настоящий ирьенин.

И она права. Он не родился со знанием техник, ему остается только развивать данный талант, совершенствоваться.

Чтобы однажды суметь защитить Наруто.

Наруто проснулась утром следующего дня, бодрая, как кипяток. Полная сил и энтузиазма, желания жить. И покушать бы не мешало.

Увиденная картина умилила, заставила улыбнуться. Сакура заснула сидя, прислонившись к стене пещеры, обняв ладонями чашку с чаем, что уже опасно накренилась. А Саске лежал рядом с ее спальником, зажав в пальцах прядь длинных волос. Наруто осмотрела шевелюру. Вчера ей показалось, что Орочимару значительно подровнял ее, да и пламя Кьюби укоротило стрижку. Но нет, все на месте, в прежнем состоянии. Надо обязательно поблагодарить Сакуру, у которой как раз идут занятия по концентрации нейтральной чакры.

Наруто осторожно высвободила прядку, перенесла ребят на спальники и убрала побледневший за ночь барьер. Саске вложил достаточно чакры, чтобы фуин обеспечил им безопасный сон.

На улице тем временем припекало солнышко, ранние пташки уже распевались вовсю. Где-то рычал медведь. Пахло травой, влагой и - совсем немного - диким медом. Наруто потянулась, с удовольствием расправляя затекшие мышцы. Хрустнула косточками и взялась за разведение огня.

После вчерашних треволнений ребята наверняка проснутся голодными.

Пока варилась каша, девушка нашла с краю полянки маленький ручеек. Умылась, поскоблила челюсть и почувствовала себя почти человеком. Очень голодным человеком.

Переоделась, без сожалений выбросив потрепанные саннином вещи. Забрала волосы в строгий пучок и вернулась к котелку. Помешивая кашу, вспомнила, как феноменально вкусно готовит походную пищу Анко. Сверху хрустящая горелая корочка, снизу - сырая крупа, а посередине - пересоленная. И как только умудряется?

Сзади зашелестела трава. Наруто не успела обернуться, как в нее врезался твердый снаряд. Саске обхватил руками за плечи и засопел в волосы сестры.

- В следующий раз я обязательно сумею тебя защитить, - клятвенно пообещал самый маленький Учиха.

От искренности защемило сердце. Наруто сжала руку брата, медленно развернулась в его объятиях, посмотрела в серьезные, черные глаза. И где тот забавный малыш, что прятался от девчонок на подоконнике Академии?

- Не зарекайся, - мягко посоветовала она. - И не спеши взрослеть. Я подожду.

Саске кивнул, благодарный за понимание. И взглянул в котелок. Наруто захихикала: на лице братишки забавно смешались ужас и отвращение.

- Это же... каша! - почти обвинение.

Наруто захихикала еще сильнее. Кивнула.

- Как догадался?

- Оно булькает и шевелится, - Саске взял ложку, потыкал.

Нелюбовь брата к кашам шла с далекого и глубокого детства, когда маленький Саске отказывался ее есть, и заставить его мог только Итачи. И заставлял. Даже в тех случаях, когда даже родители сдавались.

Непоправимая травма детства.

- Доброе утро, - на свет выползла Сакура с полотенцем и умывальными принадлежностями. И, почти не открывая глаз, поползла к ручью, направленная рукой Наруто.

Харуно являлась классической совой и по утрам, спросонья, часто действовала, не приходя в сознание.

Они расселись прямо на траве вокруг костра, подстелив покрывала, так как земля была еще сырой от росы и холодной. Утренний Лес смерти не представлялся уже таким ужасным. Вместе с ночью растворилась и острота вчерашних страшных воспоминаний. Каждый пережил произошедшее и сделал важные для себя выводы.

Наруто подняла лицо к виднеющемуся кусочку синего неба с легкими белыми облаками. Такое чистое, высокое. Сегодня будет отличный день.

Кусты зашуршали, громко, мощно. Это не мог быть заяц или белка, или мелкая птичка. Так проходит крупное существо. В лучшем случае, человек.

Команда достала оружие и положила рядом с собой, после чего продолжила спокойно завтракать. Но краем глаза следили за подозрительно шуршащими кустами.

Треск становился все отчетливей, нервы натягивались все сильнее. Зверь это или человек, им придется сражаться за свой свиток или за свою жизнь. А, может, и за то, и за другое.

На поляну, отряхиваясь от колючек и листьев, вышла девушка, судя по внешнему виду, их ровесница. Не слишком высокая, худенькая, в чистой, опрятной одежде. Что удивительно для вторых суток пребывания на сорок четвертом полигоне.