Тот молча протянул ей квадратную пачку крепчайших дурно пахнущих сигарет с синей картой. Мерида не стала мелочиться и цапнула всю.

- Хорошая сегодня погода, не правда ли? - Подошел с другой стороны Солджер.

- Хорошая. - Отозвался русский, старательно гася искры смеха в глазах.

Говорил он с акцентом, но медленно, понять было можно.

- Холодно только. - Поддакнула Гувер.

- Да разве это холодно! - Оживился сержант. - Вот у нас сейчас...

Лед был сломан, разговор завязался. Гувер и Солджер кивали, ахали и соглашались, что зима без снега - как стол без хлеба, и не забывали договариваться об обмене сухпайков. Остальные американцы тоже занимались бартером, и вскоре уже пробовали гречневую и перловую каши, вкуснейший черный хлеб и тушенку из банок, а русские раскладывали по карманам жвачку, леденцы и прочую сувенирную ерунду, таинственно обещая ночью, когда объявят отбой, пронести на плац огненной воды, чтобы устроить соревнование с японцами, приехавшими со своим сакэ. Украинские военные клялись угостить курсантов салом, "жирным, как ваши мамы". Это было сказано по-русски, но Гувер поняла, и ответила словами, подслушанным у Татьяны Михайлофф в тот жуткий день, когда русская шпионка перед корпоративом сломала сразу два ногтя подряд. Русские ответили восхищенным "о-о-о!", назвали Мериду "своим человеком", а украинцу надавал подзатыльников собственный ефрейтор. Гувер тут же пожелала расширить запас ругательств, в желающих помочь недостатка не было, как сказал один сердобольный лейтенант: "а то что у вас только шит да фак, да факин шит, вот и все радости". Солджер, не выдержав, ушел, так и не поняв, почему ругательством является название женского интимного места с ушами, а почему наличие ушей на этом месте является ругательством, не знали и сами русские.

Пиканье приборов, соревнующихся с тиканьем часов, могло довести до самоубийства закоренелого католика. Еще больше сводила с ума жуткая тишина. Это могло продолжаться часами, он уже знал. Самым невыносимым была не боль или неподвижность, а эти медленно тянущиеся часы и осознание, что их никто не разбавит присутствием, даже соседи по палате, не выдержавшие Дантона даже в бессознательном состоянии. Если бы раненый снайпер по ночам душераздирающе стонал от боли, то это было бы понятно и простительно, бывало, что из больничных лазаретов доносились вопли и погромче, но Джо, обколотый обезболивающим, как заправский наркоман, принимался хохотать, как подорванный, и это звучало так жутко, что матерые агенты слезно упросили Доусона убрать его куда подальше. В результате Дантона перевезли в пустующую сейчас VIP-палату.

Дверь тихо открылась, впустив поток света, бесшумные шаги прокрались к койке, на лоб легли ледяные пальцы, потом сместились на шею, не удержались и погладили по небритой щеке. О прикроватную тумбочку что-то стукнуло, почему-то сильно запахло хвоей. Звук передвигаемого стула, мгновение, и часы заткнулись, запнувшись. Приборы тоже перестали пикать. Опять звук передвигаемого стула, на этот раз совсем рядом с кроватью, и кто-то сел, включил планшет и быстро застучал пальцами по экрану.

- Ты не уйдешь? - Спросил Джо пересохшим горлом, сообразив, что она решила обосноваться здесь надолго.

- Нет. - Ответила Гувер.

- Давно ты знаешь, что я в сознании?

- Как зашла, так и поняла.

- Что ты там делаешь?

- Смешиваю с дерьмом одну фанфикершу, ни писанину которой я убила два часа, а она запихнула в конец поганый слэш! Никто не смеет безнаказанно поганить мой любимый пэйринг!

- Уйди! - Потребовал Дантон, не желавший, чтобы она его видела в таком состоянии.

- Молчи. - Парировала Гувер. - Вам вредно разговаривать, сэр.

- Черт возьми, женщина... - на этом жжение в горле стало невыносимым, и снайпер принялся задыхаться, что отнюдь не улучшило ему настроение.

Гувер быстро встала и принесла маску, плотно прижав ее к его лицу. Жжение в носоглотке и горле прошло, как будто их сбрызнули водой. Мерида опять села и принялась писать дальше.

- Давно я лежу?

- Давно.

- Что со мной?

- Много чего.

- А конкретнее?

- Встанешь - в отчете прочитаешь.

- А чего ты бесишься-то?

- Потому что ты меня бесишь, козел ты самодовольный!

- Да? - Дантон чуть двинул пальцами, коснувшись ее руки, которую она не убрала, а даже взяла его ладонь в свою и переплела пальцы. - За что?

- А что, не за что? - Съязвила она, откладывая планшет.

- Иди-ка сюда. - Дантон попытался подвинуться на узкой койке, чтобы ей тоже хватило места, но Гувер только бессердечно посмеялась над этими жалкими потугами, и самостоятельно умудрилась уместиться на двадцати сантиметрах пространства от него до края кровати, правда для этого ей пришлось закинуть на него ногу.

- Расскажи, как ты меня ненавидишь, а?

- Как? - Гувер жарко и сердито задышала ему в бок. - Так, что в глазах темнеет! Так ненавижу, что иногда взяла бы просто и растерзала на сотню маленьких говнюков! Меня от вашего вида трясти начинает иногда! Так, что сердце останавливается!

Чувствительный щипок с садистским вывертом заставил Джо ахнуть от неожиданности.

- Пытки раненого?!

- Я вам покажу пытки, только встаньте сперва! Сэр, у вас нога сломана в четырех местах, артерия разорвана, проникающее ранение брюшной полости! Так какого черта вы со всем этим не лежали смирно и не ждали помощь, а поперлись добивать свидетелей, как будто там без вас мало желающих было?! Из ваших кишков столько металла вынули, что можно выплавить набор солдатиков!

- А можно глянуть потом? - Любопытно спросил снайпер, только сейчас ощутив, что его нога находится в подвешенном состоянии.

- В помойке поглядите.

- Помоги мне встать.

- Зачем это? - Не поняла Гувер.

- Надо...

- В катетер делайте свое надо! Каким образом вы это представляете?!

- Я допрыгаю. Одна нога у меня еще осталась. И ты меня поддержишь.

- Не буду я! - Гувер скатилась с кушетки, оставив после себя ощущение незаполненной пустоты.

- Тогда я сам! - Героически решил Джо, но под скептическим взглядом Мериды так и не смог даже особенно пошевелиться.

- Что вы со мной сделали, сволочи?! - Взвыл он.

- Да так, по мелочи. Вам остановили воспаление, собрали по кускам ногу и вкачали шесть литров чужой крови.

- Я не буду писать в кровать!

- В катетер.

- Тем более при тебе!

- Я могу выйти.

- Ты будешь знать!

- Раньше вас это не смущало!

- Раньше я был без сознания! А сейчас, если ты мне не поможешь подняться, я буду терпеть, пока у меня мочевой пузырь не лопнет, и я не умру!

Гувер приподняла бровь и ткнула его сложенными пальцами в район живота.

- Долбаная акупунктура. - Помолчав и убедившись, что лишней жидкости в нем больше нет, проворчал Дантон.

- Да? - Хмыкнула Мерида, взяла его ладонь и принялась легонько щекотать ее кончиками пальцев.

Боль не то что прошла, но как-то притупилась, сведенные спазмом мышцы расслабились.

- Скоро, наверное, народ на соревнования начнет подтягиваться. - Вздохнул расслабленный Дантон. - И две новых серии "Теории большого взрыва" выйдут. Интересно, в этом году будет хоть немного снега на Рождество?

- Все уже приехали, сэр. - Мягко ответила Мерида. - Серий вышло целых девять, я не смотрела, ждала вас. А Рождество уже прошло. Ваш подарок под елкой.

- Под какой еще елкой?

Гувер показала на тумбочку, и Джо, повернув голову, действительно увидел маленькую декоративную елочку в горшке. Возле нее лежал маленький пакетик кислотного розового цвета, украшенный единорогами, с огромным розовым же бантом. Джо тут же сцапал его, и минут пятнадцать занимался разворачиванием, Гувер постаралась на совесть. Наконец, он извлек пулю на длинной металлической цепочке. Пуля была родной сестрой тех, которыми он стрелял из своей винтовки.

- Какая классика. - Хмыкнул Джо. - Скажи еще, что ее достали из твоего сердца.