На чердак семьи Прайд тянуло едва ли не больше, чем в тайную комнату. Гувер припрягла Рене, и вдвоем они навели там относительный порядок, протерли пыль, растащили вещи, освободив центр, и превратили просто беспорядок в беспорядок тщательно продуманный и художественный, чтобы не нарушать гармонию этого места. Также Мерида, к восторгу маленькой мисс Прайд, вырезала в стенах кучу тайников, где можно было хранить всякие мелочи типа старых фотографий, конфет, косметики и дневников. В пространстве между скатом крыши и стеной девочки устроили свою тайную комнату, куда Рене перетаскала все старые игрушки, чтобы не позориться перед иногда приходящими одноклассницами.

Сама Гувер прекрасно знала, зачем продолжает сюда ходить, и дело было даже не в Рене или чердаке, и даже не в агенте Прайд. Точнее, не именно в агенте Прайд. Путешествие по подсознанию Дантона не ограничилось для нее сидением в клетке в образе твари. Прежде чем добраться до снайпера, Гувер побывала в его детстве, узнала, что он сидел в тюрьме, хочет, чтобы мама его любила, причем этот образ тесно сплетался в его сознании с образом миссис Норы, порождая неразрешимый конфликт, насмотрелась ужасов армии и горячих точек, и в частности обнаружила, что агент Купидон, как и ученый Стефан Моритц, предпочитает смуглых брюнеток. Обе мисс Прайд идеально подходили под этот образ, и поначалу Гувер жутко хотелось снести своей недавней наставнице голову и сыграть ей в футбол. Потом она просто стала чаще приходить к ним, лишая Дантона возможности появиться в этом доме. Осознавать подоплеку своих действий было вполне паршиво, перед самой собой Гувер не могла оправдаться "неосознанными действиями". И просто ей нравилось лежать на чердаке на диване, положив голову на подлокотник, и слушать звуки внешнего мира. Моритцу тоже это нравилось, поэтому в такие моменты Гувер ощущала удивительную гармонию и внутренний покой.

Внизу стукнула дверь, раздался визг Рене и громкий хохот Дантона. Гувер перевернулась на живот и улыбнулась. Неугомонного снайпера не было четыре недели, достаточное количество времени, чтобы начать сходить с ума. Очередная секретная миссия без связи с базой, где-то в Англии. Гувер часами рассматривала маленький остров на карте мира, и не понимала, как на клочке земли величиной с палец можно что-то делать так долго.

Дантон что-то рассказывал, перемежая речь паузами там, где в разговоре с другим агентом пользовался бы нецензурной лексикой. Ничего особенного он не сообщил, миссия все-таки была секретной, но тумана нагнал достаточно, выставив себя героем межгалактического уровня, а остальным агентам, включая элитного разведчика Максимилиана Дорна, который и проводил операцию, уготовил скромную роль массовки. Кажется, Мерида заснула, потому что когда она открыла глаза, было уже темно, а из открытой двери бил свет. Дантон стоял в проходе, отбрасывая длинную тень, и задумчиво разглядывал спящую Гувер. Увидев, что она проснулась, он велел подвинуться и сел рядом, потом нагнулся и поставил себе на колени рюкзак.

- Тебе я тоже кое-что привез.

- Мне? - Удивилась Мерида.

- Тебе. Холодильника у тебя нет, поэтому, извини, это не магнитик с видом на тауэр. Думаю, тебе понравится.

Он протянул ей растрепанную книжку. Мерида осторожно взяла, ожидая какого-то подвоха, и посмотрела на обложку. Очень старое издание, "Хроники Нарнии" Льюиса. Книжка разваливалась на части, страницы были испачканы и выпадали, корешок почти оторвался. Гувер открыла форзац, и у нее вытянулось лицо. Выцветшими фиолетовыми чернилами на нем был аккуратно выведен автограф автора, а ниже подписался его друг Толкиен.

- О-о-о-о, сэр! - Только и смогла выдохнуть восхищенная Мерида.

- О-о-о-о, рядовой! - Низко протянул Дантон, потом засмеялся. - Я ее одолжил у одного типа, который ее точно не ценил. Нравится?

- О да, сэр, конечно, сэр, смотрите, тут даже комментарии на полях! И рисунки!

- Я ее в самолете читал, видел. Там в ней какая-то живность вроде завелась.

- Я ее восстановлю! В пакет положить и капнуть формалина сначала, потом странички почистить, сшить, корешок... спасибо, сэр, как вас отблагодарить?!

- Ничего, будешь мне должна. - Опять засмеялся Дантон, глядя в ее взволнованное лицо. - Как твой симулятор?

- Сэр. - Лицо у Гувер разом стало серьезным. - Послушайте, что я сейчас скажу... я... я не хочу, чтобы вы считали меня чудовищем...

- Я и не считаю, что за...

- Я была у вас в подсознании. Оно считает. И не спорьте со мной, мне и так трудно формулировать. Директор Кейдж бы понял, и мистер Доусон тоже, и мисс Михайлофф и даже Стив... Мы делаем ужасные вещи, да вы знаете, вы же снайпер. Но все это оправдано теми, ради кого мы это делаем. Но мы... мы не совсем люди. И оценивать нас надо не так, как людей. Есть волки и овцы, а мы - псы, но мы тоже едим овец, да. Понимаете? Псы иногда даже не подозревают об этом, просто берут пищу из рук пастухов. И если пастух погубит пса, чтобы сохранить отару, или бросит его, потому что у него есть другие псы, прав он будет или нет?

- А ты, выходит, пастух, да?

- Я просто понимаю, как они мыслят. - Уклончиво ответила Гувер. - И поэтому я не могу их осуждать, когда узнаю... какие-то вещи, которые мне знать не положено. Потому что в итоге это принесет больше пользы. Но не нам, а овцам. Без которых мы сами жить не сможем.

- Какие конкретно вещи нам не положено знать?

- Сэр, я скажу, только прошу, постарайтесь понять это правильно. Нас всех программируют определенным образом. Настоящий агент не должен иметь друзей, семью, он должен быть одинок, его не должно ничего отвлекать от дела. И бывает так, что... агентов специально разводят или ссорят, подстраивают измены, предательства, конфликты... мало кто может такое выдержать. А на тех, кто выдерживает, находится управа посерьезней. Это всегда происходит, рано или поздно, и остается только сидеть и ждать, когда это случится.

- Что за глупая теория заговора?

- Вспомните сами, сэр. У нас ведь почти нет крепких пар, друзей, даже родственники служат на разных концах страны. Чтобы не мешать. Вы с агентом Мастерсом даже не разговариваете, хотя раньше были друзьями. Мария Кри разменяла семерых мужей. Есть еще куча примеров...

- Глупости. - Отрезал Дантон. - У меня есть друг на базе. Еще какой друг!

- И кто он?

- Неважно.

- То есть, о нем никто не знает?

- Он настоящий!

- Нет, я имею ввиду, что если о нем никто не знает... то и не сможет вас поссорить. И судя по тому, что я слышу, он тоже в курсе этой "глупой теории заговора".

- Но...

- Это он настоял на том, чтобы не афишировать ваши отношения?

- Нет! Это как-то... само...

- Само? - Усмехнулась Мерида. - Наша база не то место, где что-то происходит само.

- Ну и черт с ним. - Неожиданно махнул рукой Дантон. - Черт с ним. Какая разница? Что-то настоящее нельзя сломать подстроенными конфликтами.

Мерида скептически скривила губы и хотела сказать про одуванчики, которые пробивают асфальт, а гибнут под подошвой ботинка, но решила оставить Дантона при его иллюзиях.

- А что с тобой? - Неожиданно спросил он. - Что у тебя происходит с глазами?

Вопрос застал Мериду врасплох. Сердце предупреждающе кольнуло, потом стукнуло не в такт, услужливо подсказывая, что от правды лучше воздержаться.

- У меня болезнь. - Наконец сказала Мерида. - Иногда я... не могу себя контролировать.

- Раздвоение личности? - Любопытно спросил Джо, подсаживаясь поближе.

- Почти. - Вздохнула Мерида, пальцами нажимая на грудную клетку в области бешено сокращающегося левого желудочка, грозящего довести ее до обширного инфаркта. - Только я все воспринимаю и думаю, что это я делаю, и только потом, оглянувшись назад, понимаю, что не я...

- И тогда ночью... - подтолкнул ее Дантон.

Мерида отвела глаза, и все сразу стало ясно.

- Оу! - Только и сказал снайпер, чувствуя глубокое разочарование. - А Доусон знает?