- Да, сэр Рошель. - Ответила Гувер, чувствуя, что губы кривятся то ли в сардоническую улыбку, то ли в гримасу отвращения.

Приказы не обсуждаются, спросить у Доусона, зачем он выдумал танцы, не предоставлялось возможным.

- Пьер. - Поправил хлыщ. - Ты зфать меня Пьер.

- Да, Пьер.

- Хорошо, Пьер.

- Хорошо, Пьер. - Послушно повторила Гувер, чувствуя желание поправить французу немного торчащий в сторону нос.

- Пойтем. - Велел он. - Ты пудешь рассказывать мне сфой жизнь. Нет-нет, идти не как сольдат, идти как шенщин.

Гувер остановилась, машинально пристукнув пятками.

- Так. - Показал Пьер Рошель и пошел, плавно покачивая бедрами. - Женшин идет так, чтобы фсе смотреть на ней.

Шедший по коридору Дантон изобразил испуг и шарахнулся от пославшего ему воздушный поцелуй француза.

- Не на того напал! - Крикнул он грозно, загораживаясь коробкой со звякнувшими ампулами. - Не для тебя расыетал мой цветочек!

- Урок первый. - Сказал француз, поворачиваясь к Гувер. - Слишком брутальный небритый мушшин с ярко выраженной гомофобией ест потенциальный гомосексуалист.

- Знаю я. - Буркнула Гувер. - Учили. И "Красоту по-американски" смотрели.

- Ты меня на себя не равняй! - Обиделся Дантон. - Агент Доусон, вы как такое на базу пускаете?

Он постучался в дверь и засунул туда голову.

- Доусон? Вы в курсе, кто у нас тут ходит?

Потом, продолжая болтать, как-то незаметно втянулся туда, исчезнув из поля зрения.

- Мушлан. - С удовольствием сказал Рошель. - Солдафон. Ну, птишка моя, иди, как женшшин.

"Птичка", чувствуя себя полной идиоткой, пошла вперед, увеличив амплитуду раскачивания бедрами.

- Не так. - Остановил ее Пьер. - Снять обуфф быстро. Идти на носошках.

На носочках оказалось идти труднее. Раньше Мериде приходилось надевать каблуки, но их тренировали драться в них, или просто ходить на цыпочках по полу, на который нельзя наступать всей стопой, а здесь ей надо было буквально плыть, порхать, подлетая и присвистывая. Через каждый шаг Рошель останавливал ее и поправлял, проходящие мимо агенты в открытую пялились на бесплатный цирк. Гувер сжала зубы и делала все, что требовал Рошель, как всегда на занятиях. Если Доусон приставил к ней учителя танцев, надо просто сдать этот экзамен, как все остальные.

- Нет. Ты не на тренироффке по стрельба... не надо уходить ф себя. Полушай удовольствий... Ходить красифо... ты люпить, когда красифо?

С танцами оказалось сложнее. Привычное тело подсознательно повторяло приемы, не желая изгибаться расслабленно и медленно там, где раньше важна была сила и скорость. Вдобавок Рошель вырядил ее в туфли на высоченном каблуке, от которых тут же свело стопы, и разлетающуюся от каждого движения прозрачную юбку, прибавив, чтобы она не смела переодеваться в форму, пока не станет полноценной "женшиной", и так ее довел, что Гувер брякнула, что знает способ стать женщиной быстрее и приятнее.

- Это тоше надо! - Поднял палец Пьер. - Это ошшень вашно! Женшина долшна нравиться... ты мошешь нравиться, но ты долшна уметь управлять этим.

В столовой он от нее тоже не отстал, а по пути то и дело корректировал походку.

- Покаши мне шпион! - Раздраженно велел он. - Солдафон тут полно, мне нужен шпион!

Гувер положила вилку, мучительно проглотила еду, выпрямила спину, выдохнула. Потом расслабленно улыбнулась, взяла нож, начала непринужденную беседу...

- Корошо. - Одобрил Рошель. - Еще отставь ношку вбок... поставь на носок, чтопы икра напряглась... Хорошо. Но не вполне. Ты не долшен притфоряться, ты долшен быть женшин... я учить тебя Станислафский систем, а не этой шалкий американский школ. Ты долшна жить роль!

- Сами-то! - Перебила его разозленная Мерида. - Прекратите тогда этот акцент! А то просто классика: голубой иностранный учитель танцев! Подумать только!

- Хорошо. - Рошель улыбнулся. - Молодец девочка. Но учитель тут я, и указывать буду я. Ты ест кароший материал для будуший женшин. Ты спрафишься с заданий, если будешь стараться... красифый внешность еще не фсе. Его прифлекать глубина. Ф типе есть глубина. Есть молодост... но тфой козырь... как ты тумаешь?

- Какое еще задание? - Жадно спросила Мерида, подавшись вперед.

- Заданий, на который ты отпрафишься, если спрафишься, моя дорогая. Для которого надо пыть женшин. Так что ф тебе самый главный? Што нрафиться мушшин?

Гувер серьезно задумалась. Не уродина, естественно, но ничего выдающегося, есть и лучше. Из частей тела тоже ничего особенно не выделяется. Веселость и обаяние? Ха-ха.

- Ум? - Неуверенно спросила она. - Я очень умная. Быстро запоминаю...

- Нет. - Отмел Рошель. - Это ест у мноких. Я кофорю о том, чем ты фыделяться...

- Волосы?

- Тфоя страсть. - Пьер потрогал Гувер за косу. - Ты ошень страстный дефочка. Азарт. Русские гофорят "удаль".

- Чего? - Переспросила Гувер незнакомое слово.

- Что. - Поправил Рошель. - Мушшина чувствуй страст... тфой страст. Это знашит: есть сердце, есть душа... сильный душа. Ты скрыфать, но надо показыфать. Страсть - твое орушие... и лицо, а не застыфшая маска. Лицо шпиона долшно двигаться, девошка. Покажи радост... хорошо. Смушение? Так. Грусть...

Он неожиданно ударил ее по щеке.

- Да я тебе сейчас руку сломаю! - Рявкнула Гувер, хватая француза в локтевой захват.

Непривычно длинная юбка треснула вдоль шва, открыв ее ногу в черном кружевном чулке.

- Страст хорошо. - Одобрил француз, осторожно поводя намертво зажатой головой. - Груст ты долшна чувствовать, иначе ничего не получиться. Плачь! Мир полон боли...

- Жизнь - боль! - Грозно подтвердила Гувер. - И сейчас ты это познаешь, лягушатник хренов!

- Отпустите учителя, агент Гувер. - Негромкий голос Доусона заставил Мериду вздрогнуть, она нехотя выпустила взмокшего Рошеля и пулей вылетела в коридор.

- Изяшшно, а не как сольдат! - Крикнул ей в спину француз, потирая локоть.

- Ну что? - Спросил Доусон, наливая ему кофе. - Что скажешь, дорогой?

- Скашу, что если пы я был гранилщик, а она алмас, я бы не взялся за нефо, бояс поресать руки в кроффь.

- Ну что ты. - Польстил Доусон, добавляя учителю побольше сахара. - Ты самый лучший гранильщик. Другого такого нет. А это эксклюзивный случай.

- Да я вижу, что эксклюзивный. - Подтвердил Рошель, скидывая нарочитую манерность. - Раскусила меня в два счета. Ай-яй-яй, Грегг, такую жемчужину обучали по общей программе! Неужели не было индивидуального воспитателя? Какая смелость, какой кураж, упорство, страстность, терпения как у танка, врожденное коварство, мстительна и ничего не забывает! Высокомерна и застенчива, смела до безумия, даже слишком...

- И ты предложил бы все это подстегивать? Общая норма была для нее лучшим вариантом.

- Общая норма чуть не убила в ней человека.

- Она слишком похожа на отца.

- О да. И он был почти так же прекрасен.

- Поэтому мы не стали рисковать. Совет и так добивался ее ликвидации. Оставим это. Как думаешь, она справится?

- Не знаю. Если захочет. А если нет - я не смогу ее научить танцевать. Зря вы выделили ей отдельный отсек. Сейчас бы у нас была девушка, более привыкшая к мужскому вниманию. А ты сразу ребенка - и на Орелла.

- Этот ребенок может больше, чем ты думаешь.

- Но это ребенок. - Настаивал Пьер. - Ребенок, а у нее глаза уже затягивает льдом. Такие живые, зеленые, как трава после дождя...

- Прекрати. Я это уже выслушивал. Это наша работа, Рошель. И Татьяна знала, на что шла. Сможет ли Гувер стать хотя бы вполовину такой?

- Вполофину? - Рошель снова перешел на акцент. - О нет, мой друк, нет. Она мошет быть гораздо, гораздо лучше. Но сгорит ошшень быстро. Польшой талант - польшая боль.

- Превосходно. - Доусон отхлебнул кофе. - Значит, действовать надо быстро.

Гувер.