— Так ли важно? Глеб был нам никем. Забудь о нем и его странной сестричке.

— Нельзя просто так вычеркивать людей, которых любишь. Максим, ты им дорог даже сейчас, я уверена. И я Роме дорога.

— Глебу.

— Да, Глебу… Но так ли важно, как его зовут на самом деле? Может, он хочет быть Ромой?

— И поэтому даже в соцсетях подписан как Рома? Хах. Мне плевать. Честно. Патологические лжецы не заслуживают ни доверия, ни дружбы.

— Максим, ты не…

— Знаешь, моя подруга Анна Эванс дала дельный совет. Представь, что Рома и Глеб — разные люди. Представь, как Глеб стреляет в голову Ромы. Так погибает твой лучший друг. Все, его нет. Ты его хоронишь. Дальше представь, что хватаешь Глеба и тащишь к пруду, там его топишь. Злодей получает по заслугам. И все. Тебя отпускает.

— Ладно, пусть. Но неужели тебе безразлична Таня?!

— Мне безразличны все люди. Все, до единого. Тем более ты.

Настя вздохнула. Любая девушка, приняв обиду, ушла бы, но эта все еще тут.

— Знаешь, Максим. Я пришла не просто по душам поговорить. У меня есть дело, которое вытащит тебя из депрессии.

Она выдержала паузу.

— Я много наслышана от Ро… Глеба, что ты мечтал стать детективом, что у тебя есть к этому способности. И я обращаюсь к тебе как к профессионалу. Ты должен помочь мне расследовать их исчезновение.

Машина везет меня к дому Эндрю и Кристи. Через боковое стекло задней дверцы прекрасно видны проносящиеся желтые огни фонарей. В автомобиле тьма, одиноко звучит бодрый голос радиоведущего новостей, без которого в салоне стояла бы разъедающая тишина.

Он говорит, что на какой-то улице Нижнего Новгорода опять произошла авария. Есть погибшие.

Олек умер в дороге второго октября в двадцать четыре года. Последний раз я видел его живым тогда, в день рождения, на Каме. Мы сидели на краю обрыва и жаловались на жизнь. Тем июньским днем он был уверен, что обречен на жалкое существование. Он был не прав.

Через две недели после дня рождения Олек познакомился с Жанной, которая в конечном итоге стала ему невестой. Они собирались пожениться перед Новым годом.

Последний раз Жанна видела его живым там, в машине, когда у него случился сердечный приступ, когда он не справился с управлением и врезался в дерево. Мой друг скончался на ее глазах.

— Триста рублей.

Таксист принимает деньги, Макс Остин выходит из автомобиля.

Влад, Аня и Настя точно здесь. Шестое чувство сообщает об этом.

Олек умер счастливым.

Дверь не заперта. Я сам приглашаю себя в дом. Откуда-то, скорее всего, из зала, доносятся голоса. Иду на звук, освещаемый тусклым светом настенных ламп.

Жанна встречалась с Олеком всего три месяца. Но эти отношения изменили ее.

Акустическая гитара и незнакомый мужской голос доносятся до моих кишок. Меня начинает подташнивать.

Запах сигарет. Кристи курит.

Бывший участник Bish-B вступает в зал. Сначала его замечают играющий парень, Эндрю и Анна. Только затем Влад, Кейт и Кристи.

Кристи, развалившись рядом с коллегами на длинном диване, машет сигаретой.

— Ты че приперся? Тебя кто звал?

Жанна ровно год несла траур по жениху. И еще год не позволяла себе ни с кем встречаться. Она по-настоящему полюбила моего друга.

Подхожу к только что певшему на стуле музыканту. Протягиваю руку.

— Новенький? Как зовут?

Он здоровается.

— Саша… Я тут вот играю… Макс, правильно? И твои слова пою. Хочешь послушать? Мне критика очень нужна.

И Саша начинает что-то петь и дергать гитару. Только Остин его не слушает. Остин внимательно изучает лицо парня, заменившего его в группе.

Немного полноватое, на вид немного старше, но, может, это из-за бороды и волос, как у Курта Кобейна.

Здорово, правда здорово, что мои друзья пришли послушать нового вокалиста-ударника, так еще и умеющего правильно держать гитарку. Просто восхитительно, даже готов аплодировать от того, что они решили не говорить мне об этом.

Плюхаюсь на диван между Кристи и Аней. Друзья нервно поглядывают в мою сторону.

Задыхаюсь.

Обращаюсь к Жене:

— Потуши сигарету.

— Че? В глаз не хочешь?

Собираю всю злость в голос:

— Я велел потушить сигарету. Мне тебе руку сломать, чтобы до тебя дошло?

Стоун, подозрительно поглядывая, тушит. Эванс шепчет в ухо:

— Прости, что не сказала правду.

— Да нет, ничего страшного, Ань.

Улыбаюсь, перевожу взгляд на Сашу. Мрачнею.

— Стоп! Какого хрена ты поешь мою песню?

Александр озадаченно моргает.

— Ну, твои партии теперь мои как бы…

— Автор текста — Максим Волков. И как ты думаешь, разрешу ли я вам петь мои стихи?

В разговор встревает рассерженный Андрей:

— С каких пор ты ведешь себя как эгоистичный ублюдок? Разве ты хочешь, чтобы после того, как сдохнешь, группа прекратила существовать?

— Знаешь, да. Хочу. Примерно семьдесят процентов текстов — мои. Они охраняются законом.

— Твой закон ничего не может. Мы будем исполнять все, что у нас есть.

— Уверен? Может, я не прибегну к закону? Вспомни, где и как я вырос, мудак!

Девятисекундное напряженное молчание. Девять секунд полного кайфа.

Аня разрывает молчание:

— Постой, Макс, но неужели ты пойдешь на такое?

Ох, если бы я посмотрел в зеркало, то увидел бы полное коварства лицо Макса Остина.

— Пусть в моей жизни все идет не так, как хотелось бы, но, черт возьми, мне осталось жить несколько месяцев. Как думаешь, Анют, мне есть что терять? А вам?

Поворачиваю лицо к Эндрю:

— Единственный способ, который позволит «Биш-Би» играть мои песни, — до того как я запрещу вам использовать их, убить меня.

Поднимаюсь с дивана, собираюсь уходить. В последний раз пожимаю руку Александра.

— Ничего личного, Саша. Успехов тебе.

Пробегаюсь взглядом по друзьям. Настя с отрешенным и заплаканным лицом даже не смотрит в мою сторону. Влад похож на провинившегося щенка, опустил голову в ноги. Анька уверенно смотрит мне в глаза.

Андрей более спокойным голосом сообщает:

— У нас через неделю концерт. Мы не можем отказаться. Извини, Макс, но я должен донести до тебя информацию, что с завтрашнего дня мы будем репетировать у тебя в квартире. В твоей студии хорошие условия и…

И я ухожу.

Там, за спиной, оставляю все, что мне было дорого.

Там, за спиной, доносится смех Евгении. Кричу ей в ответ:

— До встречи в аду, сучка!

Глава 12. Время-героин

Добравшись до дома, первым делом я бегу в туалет. Падаю на колени перед унитазом. Рвотные массы выходят наружу.

Что со мной происходит? Почему веду себя как последний кретин?

Мне надо позвонить Андрею и извиниться за неподобающее поведение. Кто я такой, чтобы запрещать кому-то петь чужие слова? Разве я не один из тех, кто считает, что музыка принадлежит всем, а не только правообладателям? Зачем вообще обижаюсь на поведение лидера группы?

Раскалывается голова. Тошнит еще сильнее.

Я не прав. Не стоило развязывать войну с другом. Ох, не стоило.

И вот слышу внутренний голос Призрака.

«Стоило. Этот ублюдок, возомнивший себя лидером, решил за других участников, искать кого-то на замену или нет. Это он отменил тур, оставив тебя без удовольствия, без главного смысла твоего существования. Он сделал это под маской заботливого друга, но твоя участь его нисколько не заботила. Ублюдок решил, что с тобой покончено еще на последнем концерте. А как он с тобой общался весь ноябрь? Как с привидением!»

Нажимаю кнопку слива на унитазе. Умываюсь в раковине.

Но ведь Андрею нелегко. Может, так он переживал за меня?

«Ой, да кому ты лечишь, Макси? Плевать он хотел на твои чувства. Не был Андрей тебе другом. Никогда».

Вижу в зеркале исхудавшее лицо. Отворачиваюсь.