Должен был всегда считать минуты до их встречи, должен был томиться от разлуки, должен был принадлежать ему с первой минуты их встречи. Должен. Но не обязан. А потому, когда двери со скрипом отворились, пропуская гостей, глаза принца не увидели облаченную в легкие ткани фигуру. Лишь виновато улыбающегося Геворга в вечных белых одеждах. Он всегда ждал путников, чтобы предложить отдых и в который раз извиниться, ведь у Билла вновь какие-то неотложные дела.

- Принц Том, - хранитель поклонился, опуская взгляд. Геворг никогда не мог видеть, как на мгновение горящие надеждой глаза, угасают очередным разочарованием. Он надеялся, что через долгие годы принц Альф привыкнет, что Билл никогда не будет его встречать.

- Геворг, приветствую тебя, хранитель моего сердца, - Том вымучено улыбнулся, стараясь скрыть обиду за приветливой беседой. Он сильный Альфа, храбрость его не знает границ, но против душевных мук никто не был застрахован. Почти десять лет он живет лишь надеждой, что вот, со следующей встречи все изменится. Сколько еще он сможет ждать?

Другие Альфы не выдерживали и года. Срывались. Насиловали свою любовь. Пытались подчинить себе. Ломали непослушную судьбу. Но чаще всего такие всплески нетерпеливости приводили к смерти Омежек. А потому Том собирал в себе все силы, чтобы не наворотить беды. Хотя иногда хотелось убить Билла. Своими же руками удушить проклятого, что редкими, но такими острыми тирадами со вкусом топтался по сердцу, порой подскакивая и со всего маху опускаясь маленькими пяточками на истоптанную любовь. А после и самому удавиться. И мира не видеть. Не страдать, ничего не чувствовать и не ощущать, уснуть. Но переступить через инстинкты невозможно, большинство Альф не могут поднять на своего Омегу руку, оскорбить или наказать.

- Билл передает извинения за свое отсутствие. Вчера ночью твой любимый долго не мог уснуть, и все еще прихорашивается к встрече с будущим супругом, – Геворг долго думал, как бы что-то в очередной раз придумать, чтобы не ввести властного Альфу в бешенство и при этом потешить его достоинство. – Это не займет много времени, а пока вы можете отдохнуть и позавтракать, дорога была дальней.

- Поторопи моего Омегу. Скажи, что у меня для него подарок, - хоть Том и знал, что все сказанное хранителем - вранье, но, тем не менее, не мог заставить себя не радоваться. А вдруг Билл действительно прибирается для него.

Геворг кивнул, провожая гостей в комнату для трапезы. Стол уже был накрыт различными яствами и наполненными сосудами нектарами и соками. Ароматная пища совсем не будоражила принца. Он голодал по ласке, а не по еде, чего не скажешь про охрану - ведь они не обременены любовными муками.

Том сидел, не притронувшись к блюдам, даже своим любимым сладостям и рыбе, с понуро опущенными плечами. Он часто косился на дверь, не желая пропускать момента, когда в них войдет возлюбленный, и думал, что если ничего не получится с браслетом, и Билл окажется действительно бесплодным, то он возьмет его в мужья, несмотря ни на что.

Глава 3

Билл вновь проснулся, встрепенувшись от жара. Огонь хлестнул по груди, словно грубый седок животное. Стало невыносимо жарко. Сердце взволновано трепыхнулось в страхе. Неужели произошло непоправимое и принц рядом? Но тревога быстро отошла на второй план, когда испуганно распахнутые глаза осмотрели спальню: он был один. А значит жар – это, наверняка, последствие долгого сна и душной комнаты. Окно было закрыто Геворгом утром, как всегда по приезде Тома, чтобы, не допустите боги, запах лотарии принца не донес ветер к обонянию Омеги.

Облегченно расслабившись на огромной черной постели, Билл вздохнул, прикрывая глаза. Сегодня его ждала очередная пытка – общество принца увальней. Хотя, будь на месте кто-то другой, не принц, не Том, мнение Билла не изменилось бы по отношению ко всем Альфам. Но единственное, что оставалось Биллу, - безмолвно проклинать создателей, облачаться в душные одежды и терпеть Тома целый день. Это не так много, раз в полгода видеться с принцем. Но для Билла пара часов надоедливых жениханий казались настоящей пыткой.

Мальчик по-кошачьи потянулся, разминая сонные мышцы. Он нехотя слез с удобной кровати. Так же неохотно смывал сон, заплетал длинные волосы, надевал обычную черную одежду, старательно игнорируя красный, расшитый парчовыми узорами наряд. Геворг повесил его возле зеркала, все еще веря, что строптивый Омежка хотя бы раз приберется для принца, чтобы порадовать его глаза. Но если Билл и одевался в красный, то только чтобы порадовать себя.

Красный – цвет срасти и любви, лишь алый мог в точности подчеркнуть всю прелесть Омеги. Это был их цвет. Им они словно говорили о тех блаженствах, которые могли бы подарить своему Альфе. Белый, который так предпочитал хранитель Билла, Омега, был на самом деле цветом Альф, цветом чистых помыслов, светлого будущего, которое нес сильный род, это был их тон. Черный – цвет стражи принца, цвет силы, готовности ко всем препятствиям в жизни, окрас одежды, который предпочитал Билл, изо дня в день, натаскивая темные ткани. Другие же цветовые гаммы предпочитали Беты и старики.

Мальчик устало облокотился на позолоченную раму высокого зеркала, упираясь горячим лбом в гладкую холодную поверхность. Ему было невыносимо жарко, и тело переполняла не то сила, не то слабость. Хотелось лечь в постель и вновь уснуть, но он знал, что если Геворг дал ему немного времени, это еще не значит, что теперь Билл свободен. В прошлом году он так и не вышел к Тому, из-за чего потом поплатился – встревоженный принц ворвался в покои не ожидающего Билла. Перепуганный, он только успел прикрыть лицо и тело одеялом, стараясь дышать через раз. После такого конфуза Омега решил, что лучше сам будет выходить к жениху.

Надев последний атрибут своего наряда, закрывал лицо маской с благовониями. Билл раскрыл непослушными руками два слоя ткани на своем животе, словно ширму, оголяя худенький впалый животик с черными узорами на бледной коже. Не четкие очертания цветка не изменились, но, казалось, стали еще больше, расползаясь на весь живот. Вот и причина недомогания – лотария увеличилась. Тяжело вздохнув, Билл огладил живот рукой в тонкой перчатке, тоскливо опуская глаза. Он уже давно смирился с тем, что никогда не подарит свою лотарию Альфе и, рано или поздно, цветок отравит его.

Тонкие ручки вновь тщательно закрыли тканями кожу. Билл отворил тяжелые стеклянные окна, впуская прохладный ветерок в комнату, грустно вдыхая запах трав и чувствуя свежесть лишь прикрытыми веками.

Насладившись легкой прохладой, Омега открыл грустные глаза, опуская их вниз, осматривая храм и город с высоты. Воистину восхитительное зрелище. Белые стены домов, причудливые колонны, перелив серебра и золота сказочных узоров одного из самых красивых городов - города Небесных, как когда-то назвал его Томеодос.