Том… О его силе и мужестве ходили легенды, обрастая все большими и большими небылицами с каждым годом. Вплоть до того, что он на самом деле не сын царицы Арины и простого Омеги Миреоса, а дитя морского чудовища, которое сумело завлечь деву, самую красивую первую женщину-Альфу. Никто просто не знал, как объяснить беременность ее Омеги, никто не мог даже в самых бестыдных фантазиях придумать, каким образом женщина сумела опылить цветок мужчины, а потому легенды становились все бредовей.

Но конечно, Билл не верил в сказки, ведь знал это морское чудовище и не раз выходил к мосту Реньйон, чтобы развеяться, отпустить печаль и утопить на глубоком дне свои гнетущие мысли. А иногда огромный монстр позволял покормить его рыбой и прикоснуться к себе, даже прокатиться по неспокойным водам на своей ребристой спине. В такие моменты Билл забывал обо всем на свете и был действительно счастлив.

Первый раз он увидел принца Тома, когда тот пришел в храм богов, преодолев долгий путь через мосты, возведенные Бетами. Наследному принцу было на то время двадцать четыре года. В тот день лицо его было хмуро и печально. Он с надеждой смотрел на статуи богов, шепча молитвы, не жалея колен и жарких слов.

Билл тогда обкуривал все помещения васильками, чтобы уберечь старые стены от ядовитой плесени, и, когда вошел в центральную залу, замер. Он никогда не молился богам, не видя смысла пялиться на холодные бездушные статуи. Но ему всегда было интересно посмотреть, как это делают другие. Люди говорят с богами искренне, даже если они последние лжецы. Его взгляд обвел стражников принца, облаченных в черные одежды, и небольшую фигурку, закутанную в полу-прозрачные красные ткани, по которым струились вьющиеся белые волосы.

Маленькие ушки сами навострились, слушая приглушенные заклинания Тома. Глупый Альфа молил богов о любви, семье, потомстве, ведь годы шли, стекая, словно сухой песок сквозь пальцы, а он одинок, и больше не может ждать. Да и королева не вечна, а на трон можно взойти только имея наследника.

Билл забыл о первом впечатлении. Но хорошо помнил, как презрительно смотрел на скрюченную перед богами фигуру, мысленно смеясь над жалким зрелищем. Ему было всего восемь лет отроду, но он уже ненавидел Альф и богов. Все дело было в старой книге, рассказывающей о том, как их первый царь – Биллиант - страдал из-за Альфы, а боги не помогли. Боги играют людьми, а Альфы – чужаки, они другие: заносчивые и деспотичные, им не понять хрупких, утонченных Омежек. Этому был прекрасный пример царской семьи клана Альф. Все знали, а некоторые и не понаслышке, что Арина не любит своего Омегу, Миреоса. Она всячески унижает его, вплоть до того, что несчастный Омега увидел своего сына, только когда Тому исполнилось пять лет.

Билл стоял и потешался над горем парня, пока бледные, обветренные губы перестали шевелиться в одностороннем разговоре. Крылья носа Альфы широко раскрылись, втягивая воздух, а крепкое тело, облаченное в белые одежды, напряглось. Взгляд почерневших глаз упал на маленького мальчишку, заставляя того сжаться под страшными раскосыми глазищами и, вскрикнув, убежать прочь, роняя дымящий фимиам.

Тогда Билл думал, что это все лишь из-за того, что он подслушал молитву принца. Но все оказалось намного серьезней. Его помолвили с Томом на следующий же день, назначив условия свадьбы. Теперь он должен будет выйти за это чудовище, как только его тело подтвердит плодородность. После первого же проявления цветения лотарии, этого мученического вожделения, убежать от несчастливой судьбы будет невозможно.

Билл не желал любить и заводить семью. К тому же Омега боялся, что его ребенка заберут, как это сделала Арина с Миреосом. Он скорее умрет, нежели ляжет под грубого Альфу, который сделает ему жутко больно, как физически, так и морально. Но больше всего Омежка не хотел подчиняться, мириться, быть зависим от кого-то.

А потому он будет изо всех сил стараться, чтобы никогда не вдохнуть запах лотарии Тома. Его одежды закроют тело и прекрасное лицо от всего мира навсегда.

- Билл, ты должен поспать. Днем к тебе приедет принц, - осторожный тон заставил опустить черноволосую голову ниже, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу живота, словно желая содрать черные узоры.

- Он же недавно приходил! – прошипел озлобленный, но приятный слуху голос.

- Полгода назад. Он каждые полгода посещает тебя. Мне кажется, он будет стаптывать ступени храма до конца своей жизни, в надежде, что при следующем приезде ты сможешь почувствовать его и принять как своего Альфу, – Геворг заходил к Биллу каждой ночью, чтобы убедиться, что тот в безопасности и ни в чем не нуждается. Мужчина вошел в комнату, держа руки в широких рукавах своего ночного белого халата. Он подошел ближе к мальчику и тут же застыл. Шелковая ткань медленно, словно соблазняя, скользнула по мраморным плечам, за чем спокойно проследили глаза цвета жасминового чая. Сдержанные, свеже-молодые, излучающее какую-то вечную тоску и мудрость. Геворг был по-мужски красив, будучи слабым полом – Омегой: достаточно сильное тело, прямые русые волосы до плеч и эти белые одежды, что так хорошо подчеркивали его фигуру.

- Я никогда не приму его, но мне так плохо. С каждым днем мне кажется, что нет человека более одинокого, нежели я. Не могу подарить свое тело Тому, но в тот же момент мне горько, что не суждено никогда почувствовать ласк. Сколько я еще смогу прожить и не сгореть в агонии лотарии.

- Билл, я понимаю тебя... - начал, было, длинноволосый охранник храма невинности для суженого принца, но тут же запнулся, когда Билл подскочил со своего кресла, а мягкие ткани открыли все тайны тоненького юного тела. Все слова словно застряли где-то в легких, не давая договорить до конца.

- Тогда помоги мне, я знаю, ты можешь. Геворг, ты одной крови со мной, ты понимаешь меня, не причинишь вреда, я верю тебе как себе. Помоги мне не сойти с ума от одиночества, - алые губы призывно раскрылись, приближаясь к пораженному Геворгу все ближе и ближе, маня своими мнительными ласками.

- Билл, остановись… Стой! – крепкие руки ухватили тонкие плечики, встряхивая, словно одуревшего, Омегу. – Ты мне как младший брат. Моя задача оберегать тебя от бед, защищать ценой своей жизни и помогать жить достойно. Ты не первый Омега, кто страдает от одиночества, но попытайся вытерпеть, я не посмею испортить тебя.

- Но я больше не могу, - досадно прохныкал мальчишка, все теснее прижимаясь обнаженным пылающим телом к хранителю.

- По-другому нельзя, - Геворг подхватил хрупкое тельце на руки, аккуратно относя к мягкой постели, укрывая упрямого. – Тебе нужно отдохнуть, чтобы не уснуть при принце, это может оскорбить его. Спи сладко, - уже шепотом произнес хранитель, прикрывая черным балдахином обитель снов. Билл вяло моргнул, смотря, как Геворг поправляет прозрачные ткани, ожидая пока он уснет.