http://savepic.ru/8546255.jpg

**черный пляж - можно предположить, что на землях Альф было извержение, а Сверкающие горы - бывший вулкан. Лава попавшая на берег охлаждалась и оставалась на краю побережья в виде однородной породы. Океан, в течение не одного тысячелетия разбил застывшую лаву на частицы и создал черный песок. На Земле есть такой пляж в Исландии.

http://savepic.ru/8529871.jpg

***альфин - очень похож на геральдического льва (волка, или что-то смешанное).

http://www.pixic.ru/i/J0L0s8x2l418J2O9.jpg

Эпилог

Тихо плескались черные воды, отсвечивая мглу небосвода. Близкая звезда Альфы уже давно взошла, освещая океан мерцающим золотым сиянием. Но, несмотря на ранний день, эта часть берега все еще спала. Спал сонно вздыхающий лес, спали алые розы, и дом, оплетенный ими, спал.

Резкий шум пронзил утреннюю тишину, волнуя птиц на ближних деревьях.

— Мерзкий Альфа! — возмущенно возопил Билл, бросая в мужчину первое, что подвернулось под руку. Стакан с апельсиновым соком встретился с камнем, расплескивая оранжевую жидкость по когда-то безупречно чистой кухонной стене. — Как ты смеешь мне отказывать! И отказывать, и отказывать! Сколько можно!

— Билл! — на грани терпения рыкнул Альфа, поднимаясь из-под стола.

— Что? — елейно протянул Омежка, опираясь на локоть одной рукой, поглаживая другой огромную голову мохнатого сингара, уткнувшего носом в его живот, мурлыча. — Я хочу тебя, - сладострастно оглядывая обнаженный торс своего мужа, красивый цветок золотой лотарии, Билл пришел к очередному заключению: - Ты соблазняешь меня.

— Чем? — мужчина обескуражено осмотрел себя, не находя причины для возбуждения своего мужа. — Ты же знаешь — нельзя. — Том старался сделать тон более убедительным, но от одного взгляда любимого тело окатывало кипятком, а мышцы сами вздрагивали. Он уже давно смирился с такой реакцией на Билла, но сейчас, когда его мальчик вновь был беременным, Том мог только проклинать свою сущность, ведь отказывать своему Омеге в чем-либо было уже тяжело, а отказать беременному мужу, было еще тяжелее.

Они вместе уже больше пятидесяти лет. Пятьдесят лет того, о чем он так мечтал: годы любви и отзывчивости; пятьдесят лет мстительного, сварливого и требовательного, но такого понимающего, ласкового и нежного счастья. Том с улыбкой вспоминал тот день, когда в очередной раз вошел в храм, готовый за ее стенами оставить надежду. Он все еще, даже спустя годы, просыпаясь по утрам, боялся открывать глаза, боялся, что все происходящее лишь затянувшийся прекрасный сон, кома, видение или сумасшествие.

— Я знаю только одно. То, что я хочу — можно, — Билл слез с неудобного деревянного стула, и, придерживая огромный живот, перекатываясь, потопал в направлении спальни, звеня украшением на отекшей щиколотке, недовольный, что так ничего и не добился.

— Билл, ну куда ты, — Том осторожно подхватил своего округлого Омежку на руки, и, видя, как тот опасливо вцепился коготками в его плечи, попытался успокоить: — Я не уроню тебя, ты же знаешь, — Том смутно вспоминал прошлое, запомнились только самые яркие моменты, и один из них, как впервые взял своего мальчика на руки, как Билл задрожал и как прошептал, что доверяет ему, верит, а потом грозно добавил, что если упустит его наземь, он непременно жестоко отомстит. От одних воспоминаний мурашки бежали по коже, от одних воспоминаний, что он тогда чувствовал, держа на руках горячего, закутанного с ног до головы в алое платье любимого мальчика. — А еще знаешь, что скоро придет целитель, — на этих словах Билл состроил печальную моську, которая почти не разжалобила Альфу, — и уже завтра тебе ходить будет нельзя. И не смотри так на меня, ты и без этого крутишь мной как хочешь.

— Кручу, — согласно кивнул Билл, хватаясь за косяк, прижимаясь к замершему в проходе мужу, — но ты все равно во многом мне отказываешь!

— И в чем же я тебе отказываю? - терпеливо вздохнув, Том прищурился в нескрываемой улыбке, видя, как сингар совсем не благородно легонько бодает своей мохнатой головой в зад мужа, пытаясь протолкнуть его в спальню.

— В сексе! И… — Билл задумался. Крепко задумался, пытаясь не обращать внимания на обнаглевшую кошку и вспомнить все случаи, когда Том не давал ему того, чего он хотел. И то ли память его подводила, то ли его муж действительно давал ему все.

— И?..

— И этого тебе не достаточно? - Билл от собственного бессилия отпустил косяк, позволяя занести себя обратно в спальню. Он почти не спал всю ночь и утром пытался ходить по пятам за мужем, требуя внимания, пока тот убирал в доме, желая быть рядом, желая по-детски быть важнее, чем стирка постельного белья. - Том, ну любимый.

— Забудь об этом, - твердо и бескомпромиссно.

Но только если чары Омеги на Тома действовали, то сила Альфы на Билла - ничуть.

— Я хочу кушать, — мальчик, которому уже давно за семьдесят, удобней лег, когда муж осторожно опустил его на постель, хитро решив на время отложить домогательства, благосклонно позволяя положить под левый бок его любимую подушку,* пока со спины удобно прижался вибрирующий рыжий питомец, занявший почти всю постель.

— А меня уже не хочешь? — улыбаясь и ничего не говоря на действия сингара, спросил Том, тем не менее, за этой улыбкой скрылся укол обиды - неужели Билл действительно так быстро забыл, как хочет его. Альфе было невероятно приятно чувствовать себя желанным, особенно тогда, когда у самого лотария крутила ноющие сладостью узлы.

— Хочу… — Билл вновь задумчиво осмотрел полуобнаженного супруга, задерживая взгляд на темной дорожке коротких волосков, скрывающих свое начало за широким кожаным поясом с серебряными заклепками. Пояс отлично подходил под белые шальвары из тончайшего шифона, который, прилегая к телу, чуть просвечивал, соблазняя загорелой кожей и скрытым короткими схенти пахом. — Но кушать больше, — Билл тяжело сглотнул, сверкая черными от возбуждения глазами.

— И чего же ты хочешь? — Том опустил взгляд, лишь бы не встречаться с глазами любимого, боялся, что не сдержится, и как вчера, Альфа сомневался, хватит ли сил остановиться.

— Не знаю, — промычал беременный, прислушиваясь к себе. — Может, манты.**

— С курочкой?

— Угу, и маслом.