— Это бескровный переворот, — сказал Люк, в его голосе слышался трепет. — Никаких дуэлей или чего-нибудь еще — и прямо перетекает в традиционный процесс тестирования.

Не совсем, подумала я. Сегодня крови пролито не было, но в недавнем прошлом ее было пролито много.

— В Европе, — продолжил Дариус, — кандидатами на выдвижение будут Даника Каммингс, Тереза Перез и Альберт Кристиан. — Даника была одной из нынешних членов ГС. Остальные имена были мне не знакомы.

— И в Соединенных Штатах кандидатами будут Этан Салливан... и Николь Хат.

Николь Хат была вампиршей, чье имя я раньше уже слышала. Она была главой Дома Хат в Атланте и, видимо, единственным вторым человеком в Америке, бросившим вызов Дариусу за престол.

Это должен был быть волшебный момент. Это должно было быть время волнения, подготовки, планов относительно того, что грядет.

Но вместо этого была только ярость — гневный, жгучий шар магии, которая возросла с таким пылом, что от нее завибрировал пол. Весь Дом сотрясался на своем фундаменте, как будто Чикаго внезапно стал располагаться выше линии разлома. На пол упала ваза. Попадали фотографии.

Центр магии, око этой бури, стоял рядом со мной.

Все взоры обратились к Этану... а в его глазах бушевало зеленое пламя.

Он выпустил мою руку. Все его тело напряглось, плечи расправились, а голова опустилась, будто ожидая контрудара.

Я посмотрела на Малика, увидела, что его взор направлен на Этана, выражение его лица было так же омрачено озабоченностью, как лицо Этана гневом.

— Будь она проклята, — произнес Этан сквозь стиснутые зубы.

Она, вот о чем были все мои мысли.

— Для простоты, — продолжил Дариус, — и в знак признательности за недавние услуги Дома Кадогана ГС, американские кандидаты будут проходить испытания в Чикаго. Европейские кандидаты будут проверены в Лондоне.

Это было удобно для нас; и означало, что Этан будет проходить испытания на родной земле. Это также значило, что Николь приедет в Чикаго.

— Психологический тест будет проведен сегодня, за два часа до рассвета. Физический тест будет проведен в полночь завтра.

— Господи Иисусе, — воскликнул Люк, его голова повернулась к Этану. — Час от часу не легче. — Он посмотрел на часы на стене. — У нас едва ли есть время, чтобы подготовиться.

Когда Дариус выразил свои благодарности и экран вновь стал зеленым, Этан посмотрел на Люка.

— В этом и смысл. Чтобы выбить нас из равновесия, посмотреть, как мы реагируем в кризисных ситуациях. Сосредоточься на Доме; убедись, что она в безопасности.

Затем он посмотрел на Малика.

— Узнай, когда она приезжает и где останавливается. Я хочу, чтобы за ней следили все время. — С этими словами он распахнул дверь и вышел из комнаты, оставляя нас в оцепенелой тишине.

— Что, черт возьми, только что произошло? — спросила Линдси.

— Не что, — ответила я. — А кто.

***

Они предполагали, что я останусь, что стану терпеливо ждать — как будто это вообще было возможным — когда Этан вернется в Дом. Что я стану ждать, пока он подаст знак, что готов поговорить.

Но не такими были наши отношения, не такой была я. Я не стояла в стороне, когда ему было больно или он был зол, и определенно не тогда, когда объектом охвативших его эмоций была женщина из его прошлого.

Передние гостиные были пусты, так же как и столовая. Но я выглянула в окно и увидела его напряженную фигуру на задней лужайке. Я вышла на заднее патио, закрывая за собой дверь.

Поднялся ветер и я застегнула свой кожаный пиджак. Этан сидел на скамейке под деревянным навесом, все еще недостроенным на заднем дворе. Когда погода будет достаточно теплой, он покроется вьющимися розами, которые разрастутся над ним.

Он не подал виду, что знал о моем присутствии, хотя несомненно слышал, как я приближалась по влажной весенней траве. Когда я подошла к нему, он смотрел на забор, защищающий его собственность, и на огни города за ним, видимые, поскольку насаждения все еще были по-зимнему голыми. Его тело было окаменевшим, плечи прямыми.

— Ты в порядке?

— Все хорошо.

Поскольку мой вопрос был встречен с явным нежеланием добавить еще какие-то подробности, я занялась этим сама, складывая кусочки вместе.

— Николь Хат и есть та женщина, что угрожает тебе.

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Да.

— И? — подтолкнула я.

Он сменил положение, но не посмотрел на меня.

— И она моя проблема.

Он был в непонятном и совершенном бешенстве. Мой голос оставался низким и спокойным, едва ли скрывая мою ярость.

— Она приедет сюда сегодня, эта женщина, которая шантажирует тебя. Она шантажирует тебя, поскольку хочет, чтобы ты отказался от притязаний на пост ГС, чего, очевидно, ты не сделаешь.

— И?

— И? И что, если она раскроет ту информацию, что у нее есть на тебя?

Какое-то мгновение он молчал.

— Она не станет этого делать. Не сейчас.

— Потому что?

— Потому что, к лучшему или худшему, Дариус только что санкционировал этот Дом и мой вызов. Она не сможет разыграть это сейчас, не с помощью шантажа. Не тогда, когда знает, что я могу с той же легкостью раскрыть ее уловку — ее очень бесчестную уловку — Лакшми и остальным Домам. Она может попробовать что-то другое, — добавил он, голос его звучал очень устало, — но это будет уже не шантаж.

— Не только шантаж может быть мучительным, — заметила я.

Этан пожал плечами, смирившись.

Жизнь Мастера, поняла я, была похожа на вечную и всемирную партию в шахматы. Я сделала осторожный шаг вперед.

— Позволь мне помочь тебе с этим. Позволь мне забрать себе часть этого бремени. — Позволь мне помочь нам.

— Я поговорил с Люком.

Я выбрала честность... и уязвимость шла вместе с ней.

— Я знаю. И я рада, что ты поговорил с кем-то, но, честно говоря, Этан, это было ударом, что ты не стал говорить со мной.

— Это не удар. Это никак не связано с тобой. И так будет лучше.

Два оправдания, и оба дерьмовые.

— Лучше для меня или для тебя?

Я ждала ответа, но не получила его. Лишь напряженные плечи и очевидную тяжесть на его сердце и душе.

— Этот разговор окончен.

Я подошла ближе к нему.

— Ты можешь думать, что защищаешь меня. Но держа меня в потемках, ты не защищаешь меня. Там скрываются монстры, и это мешает нам.

Это мешает мне, подумала я.

Но Этан просто снова посмотрел на горизонт.

— Возвращайся в оперотдел и помоги Люку приготовиться.

— Сеньор, — выплюнула я, затем развернулась на каблуках и зашагала обратно в Дом, бормоча очень нелицеприятные вещи о его Мастере.

***

Я встретила Люка с Линдси в фойе, они направлялись к лестнице в подвал.

— Люк.

Он остановился и повернулся, отправляя Линдси дальше одну, пока сам ждал, когда я догоню его.

— Мы должны поговорить о Николь. Я уже, по большей части, сопоставила все вместе, — тихо произнесла я, узнавая неловкость в выражении его лица.

Люк посмотрел по сторонам, привлекая меня в нишу позади лестницы.

— Я не знаю всей истории. Только то, что они знали друг друга, когда Этан стал вампиром.

— И Бальтазара?

Он кивнул.

— Они были любовниками?

— Я не знаю.

— Именно Николь угрожает Дому — и делает она это, так как желает возглавить ГС. И вот теперь она приезжает сюда, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Он не считает, что она воспользуется своим... оригинальным... планом. — Я опустила слово «шантаж», учитывая, что все еще не была уверена, насколько много известно Люку. — Но мы знаем, что она что-то замышляет, поэтому она может попытать что-то другое. Навредит ли она ему? Или Дому?

— Если она готова шантажировать Этана, чтобы победить в гонке за пост в ГС, думаю, что тогда ее этика очень гибкая.