— Пахнет потрясающе, — сказала я Кэсси, чьи глаза стали большими и остекленели от одного вида Джеффа. Нимфы просто обожали этого долговязого оборотня. Мне нравился Джефф, но их интерес к нему заходил намного дальше обычного «нравится» и был где-то ближе к «околдованные».

Кэсси указала Джеффу на шевроновую подушку через стол и он улыбнулся мне, пожимая плечами.

— Думаю, они боятся, что я наброшусь на тебя, — прошептала я Джеффу, когда Кэсси отошла. — Они знают о Фэллон?

— Они не спрашивали, а я не говорил. Кроме того, у всех них есть парни. — На самом деле это было темой спора в тот первый раз, когда я познакомилась с нимфами. Кэсси и Мелайна ссорились из-за парня, который, основываясь на их споре, не казался достойным ни одной из них.

— Умный мужчина, — заметил Катчер.

Мелайна вернулась к столу, ткань двигалась вокруг нее, пока она шла.

— Пожалуйста, наслаждайтесь своей едой, — сказала она, поставив огромную керамическую тарелку в центр стола. На ней был курган из темного мяса — баранина, как мне кажется — внутри круга из кус-куса. — Но ешьте быстрее. Остальные гости скоро будут.

Она снова ушла.

— Кажется, это столик персонала? — спросила я.

— Им нравится кормить людей, — ответил Катчер. — И это не значит, что они не делят их на касты.

Со всем этим количеством еды, что находилась в центре стола, все глаза обернулись ко мне.

— Ой, да ладно, — произнесла я.

— Мы все ранее ели с тобой, — сказал Катчер. — И мы предпочитаем сохранить свои пальцы.

— И как мне приступить? — спросила я, смущенная вопросом, но не было ни следа серебра, а я никогда раньше не ела марокканскую еду, к большому моему сожалению.

— Воспользуйся хобзом[50], — подсказал Катчер, указывая на круглые лепешки, которые выглядели как индийские нааны[51]. — Это марокканский хлеб. Оторви небольшой кусочек, используй его, чтобы набрать мясо и кус-кус. И попытайся удержать свои пальцы подальше от нашей еды.

Я сделала, как было сказано, оторвала кусочек хлеба, набрала им мясо и кус-кус и попробовала.

Это было совершенно восхитительно. Пряные и соленые кусочки баранины, с нотками гвоздики, корицы, сладкого изюма и фиников.

— Полагаю, ты пришла сюда не без причины, — заметил Катчер, зачерпывая свой ужин.

— На самом деле, из-за пары, — я вытерла руки о свою салфетку, подняв коробку, которая стояла рядом со мной, и улыбнулась Джеффу. — Мы были на «СпрингКоне», я увидела это и подумала, что оно должно быть у тебя.

Я передала ее, смотря, как улыбка расцветает и украшает его лицо.

— Чувиха, — произнес он, улыбаясь мне с таким щенячьим обожанием, что я подумала, мое сердце растает прямо тут на полу. — Ты купила мне Роланда.

— Да, я увидела его и просто подумала...

Прежде чем я смогла закончить предложение, он вскочил на ноги и обогнул стол, обнимая меня за плечи сзади.

— Это прекрасная мысль!

Я почувствовала, как тепло прилило к моим щекам и, должно быть, сильно покраснела.

— Ты такой милый, — сказала я, похлопывая его по рукам. — Не делай ничего, за что Фэллон потом убьет меня.

— И усади свою задницу, прежде чем Мелайна вернется сюда и одарит тебя презрительным взглядом, — рявкнул Катчер. — Я не вынесу, если она снова ударится в слезы.

— Я сижу, сижу, — сказал Джефф, плюхаясь обратно на свою подушку с коробкой, которую поставил себе на колени. Он посмотрел на меня, сияя. — Серьезно, потрясающе.

— Думаю, ты сделала правильный выбор, — тихо прошептал Джонах.

— Да, — ответила я, отрывая немного хобза. — Я тоже вполне довольна своим решением.

Телефон Катчера запищал и он вытащил его, проверил и улыбнулся.

— Твой дедушка, — сказал он с улыбкой, снова пряча телефон. — Он хотел убедиться, что ты добралась сюда без приключений.

Я указала на свой полный рот.

— Да, я сказал ему, что с тобой все в порядке. Он сказал, ты была на месте преступления.

Я кивнула, прожевав и проглотив.

— Да. Он сказал, ты не считаешь, что пентаграммы указывают на «законного» колдуна? Его слова, не мои. — я указала на поднятые брови Мэллори.

— Пентаграмма не магический предмет как таковой, — произнес Катчер, обмакивая кусок хлеба в соус. — Это символ, обычно используемый для небольших чар или заклинания.

— Итак, законные колдуны могут использовать их? — спросил Джонах с улыбкой.

— Они могут. Но обычно не делают этого. Они полезны, скажем, для обучения. Волшебная скоропись. Заклинание-шпаргалка...

— Думаю, они поняли твою мысль, милый, — мягко произнесла Мэллори.

— Это как мечи, — заметил Катчер. — Они вампирские, но недостаточно вампирские. Эти магические, но все же недостаточно магические.

— Итак, убийца понимает все только в общих чертах, — сказал Джонах, — но не знаком с нюансами.

— С этим я соглашусь, — произнес Катчер.

— Что насчет вампиров? — спросил Джонах. — Я сказал им, что не знаю ни одного случая использования этих символов вампирами.

Катчер покачал головой.

— Я тоже.

— Что насчет этих трех пентаграмм вместе? — спросила я, пытаясь безуспешно зачерпнуть больше еды. После многих лет использования вилки, поедание пальцами было странно сложным процессом. — Может, это как-то намекает на определенное заклинание или особые чары?

Мэллори подняла руку.

— Подождите. Первый убийца использовал мечи, второй пентаграммы?

— Да, — ответила я. — А что?

Мэллори посмотрела на Катчера.

— И ты серьезно не понимаешь, что происходит?

Мы с Катчером переглянулись, затем посмотрели на Мэллори.

— Нет? — ответил он.

Ее глаза были совсем невыразительными, хотя мы и впечатлили ее.

— Вы, черт возьми, шутите?

— Может быть? — спросила я, оглядываясь и ища помощи, но Джонах и Джефф просто пожали плечами.

Она издала драматичный звук разочарования, вытерла руки и снова поднялась на ноги. Затем поспешно отошла, оставляя всех нас выглядывать за стены тента, пытаясь найти нашу колдунью.

Она порылась в фиолетовой кожаной сумке, которая лежала открытой на полу, затем достала темно-синий мешочек поменьше. Она практически бросила его на стол.

— Дайте мне немного места, — сказала она, усаживаясь на свою подушку, пока мы отодвигали тарелки, чтобы очистить место от красных, фиолетовых и золотых шалей, которые украшали поверхность стола.

— Это не случайность, — заявила она. — И дело не в вампирах. И, вероятно, даже не в колдунах.

Она открыла мешочек и вытащила огромную колоду прямоугольных карт с высеченными метками по углам.

— Первое убийство не связано с двумя мечами, — сказала она. — Оно связано с Двойкой Мечей. — Она выложила колоду на столе, достав карту и поставив ее на стол со щелчком.

Темноволосый мужчина в синей тунике и штанах стоял в траве, семь кровавых маков украшали траву. Его руки были вытянуты, как у Бретта Джейкобса во дворе церкви. Два палаша возвышались перед ним, пересекаясь выше его живота.

— Двойка Мечей, — произнесла она, затем вытащила и бросила еще одну карту. Эта демонстрировала женщину в бордовом платье с обнаженными плечами и длинными широкими рукавами, которая стояла в центре блестяще белой снежной тундры. Три золотых пентаграммы возвышались в воздухе над ней. Единственным зеленым на этом изображение был цвет винограда, который обвивал ее волосы и плечи.

— И Тройка Пентаклей, — произнесла Мэллори.

— Черт возьми, — выругался Катчер. — Убийца использует обложки карт Таро.

— Не только обложки, — сказала я, кладя карты рядом друг с другом. — Карты. — Я указала на Двойку Мечей. — Убийство Джейкобса — его тело было в том же самом положении, на траве во дворике, и мечи были практически в том же положении, по крайней мере, двухмерно. — Трехмерно, они нанизывали его.

— А Тройка Пентаклей? — спросила Мэллори.

Мне пришлось напрячь память, фокус перемещался с карт к моему мысленному образу места убийства Ингрэм.