- Ну, хорошо, - поджав губы, кивнул папа-омега, - отправляйтесь наверх. Ждем тебя за ужином, Юрген, ровно через час, не опаздывай!
***
Комната, дверь которой открыл для меня Лау несколько минут спустя, настолько потрясла меня своим убранством, что я замер столбом на пороге, не зная, стоит ли вообще туда входить. В сто раз хуже, чем в домике семьи Освалльдов, какой она предстала моему взору в тот памятный первый день, когда я очнулся и обнаружил себя в новом теле. Такие же кошмарные занавесочки с рюшечками, пышные бантики на подушках, плюшевые игрушки и прочая белиберда.
С опаской заглянув в гардеробную, я едва не застонал от отчаянья, - здесь все до последней шмотки подлежало немедленному выбрасыванию, ибо напялить на себя эдакое кружевное-воздушное нечто было равносильно полной потере личности. Да-с, дорогой мой Назарий, придется начинать все заново, вот только позволят ли тебе подобные фокусы здесь так же легко, как и у Освалльдов? Взгляд у этого Демметрия прямо-таки волчий, в дрожь от него бросает...
В сердцах я сгреб все плюшевое зверье в одну кучу, замотал в розовые рюшечки и сунул в какой-то шкаф, где по счастью, нашлось для этого хлама достаточно места, однако на большие преобразования пока не решился, да мне и не хватило бы времени - в комнату, деликатно постучав, вошли пятеро омег в форме горничных.
- Ребята, что вам надо? - недовольно воззрился я на нежданных визитеров.
- Нас прислал господин Демметрий, - поклонился один, - на помощь Лау. Мы поможем вам принять ванну и переодеться к ужину.
- Я справлюсь сам! - отрезал я, начиная злиться. - Мне не нужна ваша помощь!
- Но господин Юрген, мы не можем ослушаться вашего родителя, - в голосе слуги послышалась паника, - пожалуйста, позвольте нам делать нашу работу.
- Тогда посидите вон там, - махнул я на гардеробную. - Я бы велел вам выбросить все здешнее барахло на помойку, но вы ведь не сможете этого сделать?
Слуги глядели на меня во все глаза так испуганно, что я решил воздержаться от дальнейших реплик, чтобы не шокировать их еще больше.
- Я пошутил, - миролюбиво бросил я, отправляясь в туалетную комнату, - сидите тихо и не высовывайтесь, если не желаете подпасть под гнев вашего господина. Лау, ты здесь?
- Здесь, господин Юрген!
- Выбери мне что-нибудь человеческое из одежды. Если не найдешь ничего нормального, по крайней мере оторви от штанов идиотские банты, а от рубашек кружева. И никаких слащавых отдушек, меня от них тошнит!
***
- Мой мальчик, что это такое? - в голосе господина Демметрия изумленное недоумение. - Что ты наделал со своей одеждой?
- Папа, такие вещи давно не в моде, - поклонился я, стараясь выглядеть естественным, как и на тех кадрах из семейной хроники, - я отвык одеваться подобным образом, поэтому прошу вашего разрешения как можно скорее обновить мой гардероб.
- Что? Обновить? Ты хочешь мне сказать, что одеваешься теперь иначе?
- Я одеваюсь дома просто и удобно, в свободные штаны и светлые рубашки.
- Я так и знал, что не нужно отдавать тебя замуж на этот дикий варварский север! - омега властно рубанул руками воздух. - Они испортили твою нежную утонченную натуру, превратив в такого же, как сами, плебея. Учитывая твою беременность, я постараюсь пока закрыть глаза на эти странности. Надеюсь, через несколько дней спокойной домашней жизни ты вспомнишь свои прежние привычки, и все войдет в норму. Садись, малыш, Перриян с супругом сейчас спустятся.
- Но где же мой отец?
- Он в деловой поездке. Будет через пару дней. Зато у нас сегодня гость. Узнав о том, что ты приезжаешь домой, он очень захотел тебя увидеть. А вот и он! Прошу вас, господин Асторрий! - омега пошел навстречу высокому темноволосому альфе, и я, пользуясь паузой, успел спросить у Лау, кто это такой явился?
- Асторрий фил Люффлокс, сын друга вашего отца, - шепнул слуга. - Его вам прочили в мужья, пока не появился Клеменс. Он в вас влюблен, по крайней мере, был, а уже как чувствует сейчас, не знаю.
О, Господи, еще не легче, бывший поклонник! Конечно, я сейчас замужний да еще и с брюхом, однако кто ж его там разберет? Раз пожелал меня немедленно увидеть, то значит, интерес ко мне у этого господина еще не остыл.
- О, Юрген! Ты ведь разрешишь мне называть тебя по-дружески, как прежде? - поприветствовав отца, гость с восторгом на лице устремился ко мне. - Ты стал еще прекрасней! Хотя безумно жаль твоей былой прически, но вынужден признать, что с этой модной стрижкой ты неотразим! И как тебе идет беременность, делая трогательным и уязвимым, нуждающемся в нежной заботе и внимании! Как же я безмерно счастлив, что могу тебя увидеть! Ты хорошо живешь на севере? Я прочитал в газетах о пожаре! Твой супруг настоящий герой, и видимо, тебя безумно любит!
Я стоял возле стола, не успев сесть, и сейчас даже чуть попятился под напором восклицаний этого альфы, а он еще и наклонился ко мне, взял мою руку и церемонно поцеловал. Его губы оставили на коже скользкий холодный след, словно змея проползла, и мне захотелось тут же вытереть запястье об одежду, чего никогда не приходило в голову, когда меня касался Клеменс. Хм, странно, что это я вдруг о нем? И запах от Асторрия мне показался неприятным, слишком слащавый-резкий, он шибанул мне в нос, заставляя напрячься, чтобы не сморщиться, нарушив этикет.
- Я рад, что вы пришли, спасибо, - отнимая у Асторрия руку, не слишком любезно пробормотал я. - Надеюсь, у вас все тоже хорошо... - в глазах бугая мелькнуло уже знакомое мне выражение крайнего изумления, видимо раньше я и с ним вел себя как-то иначе...
Весь ужин я просидел как на иголках. Боясь выдать себя каким-нибудь несвойственным мне замечанием или поступком, я больше молчал, отделываясь односложными фразами, и был несказанно рад, когда эта пытка подошла, наконец, к концу.
- Малыш, ты ничего почти не съел, - с огорчением заметил папа Демметрий, - а должен был бы кушать за двоих.
- Отвык от здешних блюд, простите, - ответил я, чувствуя огромное желание немедленно оставить эту компанию и удалиться к себе, чтобы побыть в одиночестве и подумать о своем непростом будущем. - На севере еда другая.
