Глава 8.

– Вот здесь, – Ио останавливается у консоли посредине огромного зала, где над рельсами парит состав. Надо сказать, специальным его морлок назвал не зря. Монолитный, антрацитово-черный корпус, ни одного стыка или зазора. Мне состав сразу же напомнил сам космический корабль, к которому он и должен был нас доставить. – Это все-таки механизм отправки. Но поломка не серьезная, – Ио бросает короткий взгляд на экран. – Вышли из строя платы модуля сообщения. Проще говоря, механизм не принимает мой ментальный сигнал. Придется действовать напрямую. Но это сильные перегрузки для моего организма. Вряд ли у меня получится сделать все очень быстро. Вызывай своих сородичей. Тот пульт нам уже ни к чему, он бесполезен.

– Что значит «сильные перегрузки»? – интересуюсь у него.

– Будет больно, – коротко отзывается Ио. – Возможно, на некоторое время я потеряю сознание.

Ответить мне нечего. Хотя бы потому, что отговаривать Ио было бы глупо. Вряд ли найдется другой способ запустить поезд.

Так что я просто киваю и вызываю по коммуникатору Сержанта. Тот подтверждает прием и обещает, что они с Горячевым будут на месте через пятнадцать минут.

Я присаживаюсь на пол у стены и принимаюсь набивать магазин оставшимися в подсумке патронами, одновременно наблюдая, как Ио «колдует» у пульта. Впрочем, через пару минут он отходит, опускается вдруг на колени и проводит ладонью по полу. Одна из гладких серых плит тут же растворяется, а Ио запускает руку куда-то вниз. И через пару секунд вынимает два прозрачных светящихся мягким голубым светом провода, с конусообразными расширениями на концах. Кладет их рядом и снова склоняется над проемом. Что-то поворачивает, а потом охает и отдергивает руку. И я вздрагиваю, замечая на его пальцах полукруглые небольшие ожоги.

– Все очень старое, – отвечает Ио на мой немой вопрос. – Рома, поможешь мне?

– Что нужно сделать? – убираю набитый магазин в разгрузку и поднимаюсь на ноги.

– Подержать меня, – Ио с видимым усилием что-то прокручивает в недрах механизма. – Процесс обещает быть не очень приятным. Взлом кодов напрямую в и так взломанной системе далеко не самое приятное занятие.

– Ладно, – присаживаюсь рядом с ним, одновременно отмечая про себя, что манера общения Ио изменилась и теперь гораздо больше походит на то, как общался бы человек.

– Сейчас я отключу защиту, – Ио показывает мне пучок каких-то светящихся нитей. – Перенастрою модули на свою частоту и подключусь сам.

Он было хочет сказать что-то еще, но вдруг дергается, судорожно оборачивается назад, к черному провалу туннеля. На лице у него испуг, смешанный с удивлением.

– Что там? – спрашиваю, хотя и сам уже слышу знакомый скрежет.

– Они идут, – Ио прижимает кончики пальцев к виску. – Я... Я их чувствую. Они знают, зачем мы здесь. И они хотят помешать. Я не понимаю! – он беспомощно смотрит на меня. – Они ведь заражены! Они больше не разумные!

А я вдруг снова думаю о том, что Ио, в сущности, просто ребенок, оставшийся совсем один. Ребенок, собственноручно похоронивший остатки своего народа.

– Значит, у них сохранились остатки коллективного сознания? – сбивчиво, в пустоту спрашивает Ио. – Возможно, у сотрудников комплекса была какая-то инструкция насчет корабля? Не важно, – перебивает он сам себя, и что-то в его голосе неуловимо меняется. – Я подключаюсь прямо сейчас. Если я не успею запустить состав до того, как они придут, то полноценно прикрыть от ментальной атаки я вас не смогу. Но вам придется какое-то время сдерживать их напор. Вы не должны будете отходить далеко от меня, что бы ни случилось. Возможна потеря ориентации в пространстве, галлюцинации, головные боли. Но, к сожалению, ничего с этим сделать я не смогу.

– Ничего, – я осторожно кладу ладонь на спину морлока. – Справимся. Сержант и Горячев будут через пару минут. Мы тебя прикроем.

Ио не отвечает. Он поднимает с пола светящиеся провода и прикладывает их к вискам. Конусообразные расширения на концах вдруг увеличиваются и буквально впиваются в кожу морлока. Сразу же показывается кровь, Ио закусывает губу и закрывает глаза. По всему его телу прокатывается судорога, и я едва успеваю подхватить его, не дав завалиться набок.

Это так должно быть?

Из носа у Ио катятся жирные черные капли, под кожей показывается сетка вен.

– Рома, мать твою! – Сержант хватает меня за плечо. – Что тут происходит? Там в туннеле твари эти опять! Мы слышали их, пока сюда бежали.

– Ио говорит, что-то серьезное случилось, – с усилием удерживаю Ио, когда того выгибает очередной неконтролируемой судорогой. С прокушенной губы по подбородку у него тонкой струйкой течет кровь. – Вроде как эти твари знают, зачем мы здесь.

– Что с морлоком твоим? – нервно интересуется Горячев. – Нам валить надо, раз так.

Вот придурок.

– Пока мой морлок, – выделяю эти слова, – не разберется с механизмом отправки, никто никуда не свалит.

– Извини, – Горячев снова оглядывается на туннель. – Просто жуть от всего этого берет. Они так шипят, что мурашки по коже.

– Это здесь не слышно еще, – кивает Сержант. – Сейчас ближе подойдут, поймешь, о чем он.

Глупо я завелся, конечно.

– Ио обещал, что постарается скорее, – еще крепче притискиваю морлока к себе, не давая ему упасть. Я никогда не питал иллюзий насчет его физических возможностей, особенно после того, как он оторвал одной из нападавших на нас тварей голову, но и представить не мог, что его будет так тяжело удержать, учитывая то, что Ио и не думал вырываться специально. – Но если не успеет, велел не отходить далеко. Иначе он не сможет защитить нас от ментальной атаки.

– Отличная новость, – Горячев перетягивает автомат со спины на грудь. – Всегда хотел сдохнуть в подобном месте.

– Заткнись, – обрывает его Сержант. – Никто не сдохнет. По крайней мере, не сейчас, – но в его голосе я все равно слышу неуверенность.