В мире, где доминируют конфликтующие идеологии и социальные системы, споры о сравнительных недостатках той или иной системы или обеих сразу были обычной вещью. Капитализм, социализм, коммунизм, антиимпериализм и антикоммунизм были аспектами реальности, которые можно было либо признавать, либо не признавать. Эта конфронтация определяла мировую политику, а также рассуждения интеллектуалов, что делало невозможным тот поток дезинформации или отсутствие всякой информации, как сегодня. Чем меньше вы знаете, тем легче вами манипулировать. С победой одной идеологии и полным распадом другой пространство для дебатов и несогласия сжалось до опасных пределов.

Идеологическое доминирование Соединенных Штатов, которое держится на их военном господстве, сейчас настолько возросло, что многие из тех, кто когда-то критически относился к использованию этой мощи, опустились до глупого мурлыканья и банальных восхвалений. Широкие обобщения выводятся из случайных или тривиальных происшествий, и многие ведущие американские и европейские журналисты отказались от беспристрастного наблюдения и независимого мышления в пользу имперского суперпатриотизма. Ученые мужи США вечно выискивают доказательства того, что за границей все хуже, чем в Штатах, и, посылая сообщения из различных наблюдательных пунктов Империи, — Лондона, Сараево, Эр-Рияда, Каира, Лахора, Сеула, Токио, — они хором тоскуют о повседневной американской реальности, которую оставили за спиной. Те американцы — Гор Видал, Сьюзен Зонтаг, Ноам Хомский и другие, — которые сохранили свою независимость от великодержавного шовинизма или отказались от конформизма, привлекая внимание к некоторым внушающим страх мрачным реалиям жизни Империи, подвергаются суровому осуждению со стороны т. н. суперпатриотов.

В такой идеологизированной атмосфере критика иностранной политики США расценивается как демонстрация «антиамериканизма» или, если применить самый свежий неологизм, «оксидентализма». Оба термина используются для обозначения слепой ненависти к американцам и всем светским аспектам повседневной, культурной и политической жизни США. Это, вне всякого сомнения, взгляд, характерный для любых религиозных фундаментализмов. Чем еще объяснить первую реакцию телеканала фундаменталистов-евангелистов в США, которой объяснил нападения 11 сентября «наказанием Божьим» за грехи, в частности терпимостью к гомосексуалистам, абортам и прочему? Как еще объяснить конфуз сравнительно умеренного проповедника Билли Грэхема? Когда его преподобие Грэхем стоял бок о бок с президентом Бушем у нью-йоркского мемориала памяти погибшим, он проинформировал собравшихся там «звезд» и «мегазвезд» о том, что после событий его засыпают письмами и вопросами, в которых люди хотят, чтобы он объяснил им, «почему Бог позволил ударить по Америке». Проповедник ответил честно и прямо. Он признался, что находится в замешательстве, и сказал своей пастве, что у него нет ответа[134].

Религиозные фундаменталисты по-особому относятся не только к Соединенным Штатам, они применяют те же строгие критерии и к другим обществам. Для исламистов ни один из правителей существующих сегодня исламских государств не является «истинным мусульманином». Ни один. Их главный лозунг: «Даешь борьбу за свержение существующих режимов и замену их священными эмиратами!». Некоторые ортодоксальные иудеи считают само существование Израиля позором. Другие, принадлежащие к движению израильских поселенцев, заявляют о библейском предписании; йми движет эсхатологическая вера в то, что требование вернуть землю ускорит приход Мессии. Возрождающийся индуизм совершенно не устраивает премьер-министра Индии, потому что он слишком мягко относится к 130 миллионам индийских мусульман и не разрешает индуистам одержать полную победу над «иностранцами», разрушив до основания все старые мечети в Индии и построив на их руинах индуистские храмы. Возрождающиеся заново христианские секты в Соединенных Штатах не удовлетворены тем, что один из их представителей занимает Белый дом.

Они стенают по поводу коррупции и антихристианских законов, которые оскверняют Соединенные Штаты. Некоторые из них предлагают бомбить клиники, где делают аборты, и убивать врачей, которые в них работают.

Однако светские священники Империи, понося «анитиамериканцев» и «оксиденталистов», имеют в виду не только религиозных фанатиков[135]. Они говорят о тех либералах и левых, которые не считают, что развал Советского Союза означает, что надо преклонять колени перед Цезарем из Белого дома. Для американофилов никакая критика дел Империи не может вестись в рамках лояльности. Это мнение затем интернализируется и влияет на всю их деятельность в общественной вотчине. Они воображают себя лояльными, но бескорыстными советниками политиков у власти: если бы те последовали их бескорыстному совету, все в мире было бы хорошо. Исторический компромисс с честностью, которым называется эта форма американофилии, способствует трансмутации доброжелательного критика в раба, всегда стремящегося угодить власти. Он (или она) становится апологетом, ожидающим, что Империя действительно откликнется на ее риторику. Увы, Империя, основным мотивом которой сегодня является эгоистический экономический интерес, может иногда разочаровать недавних приверженцев ее делу. Они воображают, что их предали, отказываясь понять, что обманулись в своих иллюзиях. Чего они больше всего не любят, так это того, чтобы им напоминали о дурно пахнущей истории. Часто используется аргумент, что нужно поддерживать Соединенные Штаты потому, что «это единственная игра в городе», и потому, что они более просвещенные, чем те, кого они хотят разгромить. Эта демонстрация исторической амнезии говорит о нежелании вспоминать время рождения американского империализма, период его созревания и разбоя в юном возрасте, задолго до того, как Русская революция 1917 года преобразовала международные отношения.

История миграций и завоеваний тесно переплетается на протяжении тысяч лет. Большая часть современного мира является продуктом иммиграции и империализма. Два с половиной века то, что сейчас является Соединенными Штатами, было похоже на самостоятельный мир, воспитанный на пережитках европейской цивилизации с помощью группы сильно мотивированных иммигрантов.