Это не останавливало западные СМИ, которые продолжали настаивать на причастности к теракту на Бали «Аль-Каиды», в доказательство цитировались отчеты ФБР. Гораздо больше такого рода доказательств пришло из иного источника. «Здесь масса островов, — сказал бригадный генерал Джон Роса, заместитель директора по военным операциям генштаба США. — Есть ли здесь спокойные места, где можно было бы скрыться? Держу пари, что есть». Если это правда, неужели «Аль-Каида» с охотой стала бы привлекать внимание мировой общественности к этому месту? В конце концов, их лидер Усама бен Ладен все еще в розыске, и ФБР мечтает найти его живым или мертвым.

После падения Сухарто в западной прессе мало говорилось об Индонезии. И только трагедия, связанная с унесенными жизнями белых людей, снова вывела страну на первый план в мировых новостях, однако характер новостей если не удивлял, то причинял боль. Дело было в том, что с 1998 года многие индонезийцы подвергались насилию, сходному с событиями 1965 года и вторжением в Восточный Тимор. Христианские и мусульманские экстремисты превратили молуккский город Амбон в пепелище, вызвав в памяти события в Бейруте, Грозном и Рамалле. На Борнео происходили столкновения между местными уроженцами дайяками и иммигрантами с острова Мадуре, при чем дайяков, преимущественно мусульман, поддерживали армейские части. Гражданская война началась на Суматре, в провинции Ачех, она длилась 26 лет и принесла большие человеческие жертвы и материальный ущерб. Различные группировки внутри армии были замешаны в финансировании, обучении и вооружении некоторых частных армий, которые в данный момент действуют в различных частях страны.

Сама индонезийская армия за много лет усовершенствовала способы пыток и убийств и была занята зверствами в Западном Папуа, сражаясь против крошечной освободительной организации, которая стремилась защитить свою страну от мародеров различных национальностей. В данном контексте взрывы на Бали вовсе не загадка. Они прекрасно вписываются в местный контекст.

Однако пиратство и гангстерство не ограничивались лишь Индонезией. 25 ноября 2002 года «Аустралиан дейли эйдж» опубликовала статью Мэттью Мура под заголовком «Связи “Аль-Каиды” с взрывами на Бали установлены». В Индонезии руководитель полиции Генерал Пастика продолжал относиться с пренебрежением к этому и ему подобным репортажам. У него были люди. Они принадлежали «Джемаах Исламия» («Партия ислама»), созданной по модели пакистанской «Джамаат-э-Ислами». Ведущее духовное лицо «Джемаах Исламия» Абу Бакр Баазир был вдохновлен основателем «Джамаат-э-Ислами» Мауланой Маудуди. Но в то время как «Джамаат-э-Ислами» в Пакистане аккуратно отмежевалась от откровенных террористических групп, ее индонезийская копия была гораздо менее разборчива. Ее члены взяли на себя ответственность за взрывы церквей и некоторые других террористические акты. Вполне возможно, что они имели некие связи с представителями «Аль-Каиды». В последней информации от индонезийских властей называлось имя местного священника Ханбали, находящегося в розыске за различные преступления, в том числе подозреваемого в организации взрывов на Бали. Откуда он получал деньги? Как обычно, в мире насилия и грязных денег ничего не ясно.

Индонезия долгое время удерживалась от наиболее жестоких конфессиональных конфликтов, которые были характерны для всех религий, исповедовавшихся в данном регионе. Очень вероятно, что террористические акты «Джемаах Исламия» были вызваны различными причинами, например протестами против использования Бали для секс-туризма. Что могло действительно пострадать в результате таких действий, так это экономика острова, ибо более половины доходов Бали составляют доходы от туризма. Здесь есть дешевые и уютные номера, где можно переночевать и позавтракать, а есть и пятизвездочные гостиницы с номерами стоимостью 3000 долларов в сутки, предлагающие индивидуальные бассейны для каждого гостя и принимающие таких знаменитостей, как Мик Джаггер и Барбра Стрейзанд. Туристический имидж острова как мирного райского уголка никогда не соответствовал действительности, а теперь и вовсе был разбит вдребезги. Мотивы террористов остаются тайной, но ничто пока не указывает на их желание наказать Австралию. Пока обвиненные в связях с «Аль-Каидой» и терроризмом бунтовали в концлагерях, австралийская политическая элита проникалась жалостью к себе, а ее лидеры старались поразить весь остальной мир, заявляя, что события 12 октября 2002 года были «11 сентября» в другой части света — Австралии, Новой Зеландии и близлежащих островов Тихого океана. Это удалось плохо. Вскоре из новостей в США и Европе исчезла информация о событиях на Бали. Но мог ли австралийский премьер-министр Джон Ховард вообразить, что его страна получит шанс в борьбе за благосклонность Империи? «Для австралийской истории, — заявил он, — 12 октября 2002 года останется днем зла, слепо и с неописуемой жестокостью ударившим по молодым, мирно отдыхающим австралийцам. В этот траурный день мы вместе со всеми австралийцами и мировым сообществом скорбим по жертвам трагедии».

Во многих отношениях слово «терроризм» — слишком формальное и «стерильное» выражение для описания случившегося. То, что произошло, было варварским и жестоким массовым убийством без оправдания. Но в самой Индонезии событие было воспринято совершенно иначе. Это была лишь одна из трагедий на архипелаге, где происходили самые жестокие массовые убийства со времен геноцида евреев во время Второй мировой войны. А ведь никто из австралийских официальных лиц не осудил злодеяния, произошедшие в 1965 году.

Кто-нибудь и когда-нибудь в Канберре спрашивал о том, как Индонезия пришла к этому? Претензия на то, что мирные, ни в чем не повинные молодые австралийцы были варварски уничтожены, стало общим местом в СМИ этой страны и в ее политике. Но ведь Австралия была вовлечена в каждый крупный конфликт прошедшего века. Ее граждане были защитниками Британской империи (Первая и Вторая мировые войны) и США (войны в Корее, Вьетнаме, Афганистане и, без сомнения, Ираке). Так ли уж невиновна Австралия и ее граждане в злодеяниях, происшедших в Индонезии в 1965–1966 годах? Была ли она невиновна, когда участвовала в оккупации Восточного Тимора, когда австралийские журналисты, делавшие репортажи о жестокостях солдат, были схвачены и убиты головорезами Сухарто и Киссинджера? Политическая элита, правящая Австралией, безнадежно отстала не только от положения дел на международной арене, но даже от своих собственных граждан, за последние 25 лет их страна изменилась.

В это же время в Индонезии уже ничего не регулировалось. Колония была и оставалась лояльной экономическому курсу, диктуемому международными учреждениями. Совокупный результат политики, проводимой три последних десятилетия, можно теперь рассмотреть внимательно. Мы видим дезинтеграцию социальной, экономической и культурной структуры в Индонезии. Будущее неясно. Увы, но новые трагедии таятся на всех индонезийских островах.

В середине 1960-х годов в ответ на недоброжелательные вопросы одного западного журналиста Сукарно, не выдержав, воскликнул:

«Я скажу вам, чем я горжусь. За двадцать лет я сделал из этой страны 7000 островов, от Сабанга до Мерауке, протянувшейся шире, чем Соединенные Штаты Америки, состоящей из народов с разной историей и культурой и говорящих на различных языках, Одну нацию! Теперь они все индонезийцы. Они все говорят на одном языке. Они думают и чувствуют, так же как и я, как индонезийцы, которые никогда не потерпят колониализма и империализма в какой угодно форме. Разве этим нельзя гордиться? Поймите, в жизни есть вещи поважнее, чем богатство! Такие, как вы, могут думать об успехе лишь в материальном смысле. Экономика — это все, о чем вы думаете»[197].

И как это верно!

В качестве вступления, не могли бы вы обобщить ваше видение Арабо-израильской войны?