Основные идеи Кутба вкратце состоят в следующем: во-первых, только достойные подражания мусульмане являются первым поколением ислама, потому что они чисты помыслами и духом. В трех последующих параграфах имеется несколько упоминаний о «чистых источниках» как о единственных местах, где мусульмане «утоляют свою жажду». Таким чистым источником является Коран. На протяжении всей своей книги Кутб утверждает, что Коран и только Коран может быть источником знаний и руководством для повседневной жизни. Он цитирует хадис Айши, юной вдовы пророка, которая на просьбу определить характер ее покойного мужа ответила: «его характером был Коран»[53].
Кутб указывает на то, что, хотя в мире преобладали греческая, римская и персидская культуры, «первое поколение» игнорировало все это и полагалось на слово Корана. Поскольку из-за влияния этих чуждых культур сложилась джахилийя (период невежества), то для того, чтобы ее преодолеть, необходимо было изучать только Коран.
Во-вторых, если бы Мухаммед был арабским националистом, он смог бы объединить племена посредством чисто националистических идей и оккупировать римскую и персидскую империи. Однако он предпочел проделать все это во имя Аллаха как единого Бога, который мог бы легко принять персов, римлян, африканцев и вообще кого угодно в то новое сообщество, которое создавал Мухаммед во имя него, при условии, что они поклянутся в верности Аллаху и его пророку.
В-третьих, Мухаммед мог бы легко положить начало какому-либо социальному движению на основе отмены частной собственности, разгромив богатых и перераспределив их богатство между бедными. Как только это было бы сделано, бедные начали бы сбегаться под знамена Аллаха без всякого дополнительного убеждения, однако, как сообщает Кутб читателям, Аллах не повел пророка по этой дороге, ведущей вниз, потому что предпочел некий «третий путь»: «Он знал, что истинная социальная справедливость может прийти в общество только после того, как все дела в нем будут делаться по законам Аллаха, и общество в целом пожелает принять простое разделение богатства, предписанное Им…»
Вырождение ислама началось со второго поколения, которое отказалось от чистоты ислама и начало «пить из загрязненных источников других цивилизаций и традиций». Из этого следует, что только возврат к истинной вере может спасти ислам от полной деградации.
Давайте оставим в стороне синтетический характер самого Корана и его долги Ветхому Завету. Кутб быт занят политической борьбой не на жизнь, а на смерть. Книга «Верстовые столбы» выполнила свою функцию при помощи тонко завуалированной полемики против насеровского представления о панарабском универсуме и против коммунистов, однако как политическая альтернатива высказанная в ней идея была одновременно противоречивой и мрачной. Она призывала вернуться к раннему исламу в том виде, в каком он существует в Коране.
Для того чтобы достигнуть этой цели, необходимо было провести двухступенчатый джихад: «Это движение использует проповедь и убеждение для реформирования идей и веровании; и оно использует физическую силу и джихад для устранения организаций и властей типа джахилийи, которая не дает людям реформировать свои идеи и верования, но силой заставляет их следовать своим ошибочным путем и заставляет служить владыкам-людям, а не Всемогущему Аллаху». Для Кутба джихад является принуждением и убеждением одновременно. Эта книга, по сути своей, фундаменталистский текст. Что, если большинство людей не пожелает жить, как жили прошлые поколения, или принять законы Корана как кодекс своего поведения? Что, если попытки убедить их провалятся? Скрытый смысл этого текста предельно ясен — людей нужно будет принудить. Приверженцы исламского джихада по Кутбу, которые объединились с новобранцами Усамы бен Ладена из числа арабов-ваххабитов с целью образовать Аль-Каиду, верят, что «Исламский эмират Афганистан» был единственной моделью истинного ислама, а «Талибан» — идеал и настоящего, и будущего.
Согласился бы Кутб с такой оценкой? Трудно сказать. Но его смерть и репрессии могли стать только временной отсрочкой режиму. Насер был невероятно самоуверен. Взорвав религиозный экстремизм, он начал теперь разрабатывать стратегию разгрома своих соперников слева. К середине 1960-х годов египетские коммунисты были либо интегрированы в официальные государственные структуры, либо безнадежно деморализованы. Основная угроза гегемонии Насера исходила от сторонников партии «Баас».
Принимая во внимание то, что различные фракции партии «Баас» почти полвека правят Сирией и Ираком, изучение их происхождения представляет не только академический интерес. Эту партию замыслил Мишель Афлак (1910–1989), арабский интеллектуал-националист со склонностью к левизне. По происхождению он был потомком православных греков и родился в националистической семье в Дамаске в 1910 году. Его родители занимались политической деятельностью. Отца сажали в тюрьму и власти Османской империи, и их французские преемники. Мишель Афлак учился в Сорбонне, влюбился в Париж, организовал «Союз арабских студентов» и открыл для себя произведения Карла Маркса. По возвращении в Сирию в 1932 году он работал в тесном сотрудничестве с местными коммунистами и писал статьи для их журнала. Как и многие другие, он считал, что Французская коммунистическая партия выступает за независимость французских колоний. Однако его иллюзии были разбиты в 1936 году, когда правительство Народного фронта сохранило все колонии и колониальную администрацию, а сирийские коммунисты приняли это как свершившийся факт. Через много лет он рассказал в интервью:
«В тот период я восхищался упорством, с которым коммунисты боролись против Франции. Меня, бывало, восхищала жесткость молодых людей из Коммунистической партии. После 1936 года и захвата власти во Франции Народным фронтом Леона Блюма чары рассеялись, и я почувствовал себя преданным»[54].
Теперь Афлак считал, что местные коммунисты верны не идее, а политическим интересам СССР на международной арене, и по этой причине будут ненадежными союзниками в любой затяжной борьбе. Это открытие оттолкнуло его, а также его близкого друга Салаха Битара и других молодых идеалистически настроенных арабских националистов от любого интернационализма. Они были потрясены «империалистической природой» европейского социализма и коммунизма. Для них главный вопрос заключался в том, как добиться свободы и независимости для своих стран. Все остальное было подчинено этой цели.
Именно во время Второй мировой войны Афлак разработал теорию, которая вдохновила его последователей: есть одна арабская нация, один арабский народ, и потому им нужна одна арабская республика. Это единство обусловлено исторически. Ислам и его пророк объединили арабов, как никогда ранее, и этот исторический опыт является сейчас достоянием всех арабов, а не только мусульман. Понятия нация и национальность стали центром ранних работ Афлака. Это, вкупе с его полным разочарованием в европейских левых с их колониальными взглядами, привело к тому, что и Вторую мировую войну он рассматривал строго через призму национализма. Разгром британской и французской колониальных империй был бы благом для арабов[55].
Националисты, как это подтверждается примером разъяренной толпы в Александрии, надеялись, что Роммель с большим успехом решит их проблемы. Партия «Базе» была создана ровно через год после поражения Роммеля в Эль-Аламейне. После завоевания Сирией в 1947 году независимости партия начала работать в тесном сотрудничестве с социалистами некоммунистического толка, и ее влияние во всем арабском мире стало расти.
В Иордании и Ираке были созданы нелегальные ветви этой партии, ее партийные ячейки действовали в Хиджазе и Йемене. Сирия и Айван в разные периоды были единственными странами, где существовала многопартийная система. Но именно в Сирии эта партия впервые была подвергнута репрессиям и арестовала Афлака, который в 1949–1954 годах сидел в тюрьме. В Париже на него произвела впечатление жесткость французских коммунистов. В Сирии он производил этой «жесткостью» впечатление на новообращенных левых, большинство которых составляли студенты.
