Блондин поднял на него ясный взгляд.

— Брайан, я принял предложение работать в «Кинетике» только потому, что ты обещал не лезть в мою личную жизнь. Это, блять, моё единственное условие. Мы расстались друзьями. Я — первоклассный дизайнер, мне в радость помочь тебе раскрутить фирму. Клиенты пойдут на моё известное имя. Но, если ты будешь пытаться трахнуть меня, я, нахуй, уйду без сожаления.

Кинни выслушал его, стараясь не потерять самообладания, но ебаные эмоции, наверно, всё-таки отразились на его лице. По крайней мере, он чувствовал, как от него отхлынула кровь. Да, ожидал колкостей и насмешек, но, блять, не грубой отповеди и сухого пренебрежения. Будто помоями облили.

Поделом тебе, мистер Кинни. Кусай теперь локти из-за того, что всегда был бездушной скотиной, отрицал любовь, брак и семью, смеялся над Майклом и Беном, над Линдси и Мэл за их стремление быть вместе. А сам попался в сети. И оттолкнул единственного парня, с которым видел себя в старости.

До старости ещё многое можно было исправить, Брайан чётко это сознавал. Но Джас повзрослел. Вырос ещё до поездки в Нью-Йорк. Морально перерос его самого.

Так может быть стоило его отпустить уже? Найти себе другой объект любви или прожигать жизнь и дальше и сдохнуть, нахуй, в одиночестве?

— Меня, блять, интересуют только твои профессиональные навыки, — не моргнув глазом, солгал Брайан. — Остальное меня не касается.

— Вот и отлично. Тогда я пойду оформлять документы.

— Замечательно. Оформишь и приступай к работе. Заказы уже есть.

— Без проблем.

Джастин встал, чуть отодвинул стул, обернулся, чтобы пройти и… очутился лицом к лицу перед сидящим на уголке стола Брайаном. От его тела исходили тепло и слабый аромат парфюмерной воды. Глаза смотрели в глаза. Губы оказались в опасной близости… чуть подайся вперёд, и они сольются в поцелуе.

Брайан почти слышал, как дыхание Тейлора участилось, увидел, как серый взгляд с расширившимися зрачками сместился на губы, и как его губы приоткрылись, будто Солнышко наткнулся на что-то вожделенное. Так он всегда смотрел на его член, прежде чем лизнуть головку и погрузить ее в рот.

Сам же Брайан наоборот замер, практически перестал дышать, боясь спугнуть момент, в который они оба готовы были сдаться, сделать маленький, совсем незначительный поворот головы и отпустить свои тайные желания на волю. Не надо было быть грёбаным телепатом, чтобы знать, какая мощная сейчас в сердцах бушует страсть, её эманации волнами расходились от застывших в нерешительности тел.

Оказались так близко впервые за десять лет, с неостывшими чувствами, но никто не сделает шаг навстречу. Каждый хочет, чтобы этот шаг сделал кто-то другой. Именно в этот застывший миг, когда губы почти-почти соприкасаются, есть шанс повернуть историю вспять, простить, забыть, признаться в любви. Потом магия разрушится, чары внезапной слабости потеряют свою силу, мир вокруг опять станет жестоким и немилосердным. Брайан понимал, что надо наклониться и поцеловать, предпринять хоть что-нибудь, но члены словно сковало льдом, он не мог себя заставить выполнить элементарное действие: мысль, что фамилия Джастина теперь Картер, иглой пронзила двигательный центр его мозга.

Джастин пошевелился первым. Не подставил губы для поцелуя, а виновато протиснулся мимо, вылезая из-за стола на открытое пространство кабинета. Даже немного отстранился назад, что сдвинутый попой стул неприятно резанул металлическими ножками по кафельному полу. Затянувшееся оцепенение разом прошло, время приобрело свою привычную скорость.

Брайан опомнился, запоздало схватил блондина за руку.

— Джастин… — теперь откуда ни возьмись появилась решительность сказать, как он дорог и как скучал…

Но момент единения и правды был упущен, разбиваясь со звоном, рухнули окутывающие их флюиды, между ними снова выросла стена из грёбанных реальности, долга, социальных ролей и обязанностей.

Джастин посмотрел на него совсем по-другому — взглядом чужого верного мужа.

— Я пойду, Брайан. Ещё увидимся.

— Да, — кивнул Кинни, неосознанно надевая маску безразличия и думая, что так даже лучше. Картер бы всё равно отказал. Может быть, дело дошло до одного поцелуя, может, до секса, но потом он бы всё равно вернулся к своему супругу в Оттаву и раскаялся в измене. А ему бы оставалось только до конца жизни вспоминать этот быстрый ненасытный трах на рабочем столе и успокаивать галлонами виски уязвлённое самолюбие.

Джас неопределенно кивнул, забрал со стула папку с документами и направился в двери.

***

Стоило ему только взяться за ручку, чтобы толкнуть дверь от себя, с той стороны ее уже кто-то потянул.

— Брайан, ты вчера забыл… — Майкл остановился, так и не войдя в кабинет, уставился на перегородившего дорогу человека, сначала как на неожиданное возникшее препятствие, потом с удивленным узнаванием и, наконец, на его лице расплылась радостная, немного сконфуженная улыбка.

— Джастин? Джастин, блять, это ты?

— Привет, Майкл, — блондин тоже искренне улыбнулся, встретить старого друга было радостно, но, блять, не в это время и не в этом месте: на душе после минутной нереализованной слабости кошки скребли, поэтому хотелось побыстрее покинуть кабинет и оказаться с Кинни в разных вселенных. Но как назло быстро сделать это уже не получится.

— Как дела, Джастин? — продолжил допрос Новотны. — Какими судьбами тебя сюда занесло?

Он устремил светящийся догадками взгляд на Брайана, испрашивая подтверждения самым смелым предположениям.

— Привет, Майки, — Кинни помахал рукой. — Перестань, нахуй, лучиться грязными намёками. Джастин просто будет работать на меня, помогать раскручивать канадский «Киннетик».

— Это правда? — соавтор «Гнева» ничуть не смутился, перевёл взгляд обратно на Тейлора, на губах сияла всё та же счастливая улыбка.

— Да, — кивнул он. — Майкл… Я слышал про Бена… Мне очень жаль.

Он посторонился с дороги, чтобы Майкл мог пройти.

— Спасибо, — улыбка на секунду померкла, но почти мгновенно вернулась. — А знаешь, что? Раз уж ты снова здесь… Приходи завтра ко мне домой. Приезжает Эммет, мы устраиваем вечеринку для самых близких.

— Я не знаю, — попытался отвязаться Джастин. Никуда идти не хотелось. То есть не хотелось именно встречаться со старыми приятелями, ведь неизбежно начнутся воспоминания о вавилонском прошлом, подначки, расспросы. А всё, что касалось жизни в Питтсбурге, давно было надёжно похоронено под новыми впечатлениями и чувствами. Ненарочное столкновение с Кинни разбередило этот ворох и теперь любое к нему прикосновение отдавалось ножом по сердцу.