- Какие-нибудь предпочтения?

- Думаю, предпочел бы гей-клубы.

Он хохочет, и я поражаюсь, какой счастливый у него смех. Джастин всегда какой-то напряженный, будто бы вечно боится, что скажет или сделает что-то не то. Не понимаю почему. Какая ему разница, что я о нем подумаю?

Но вот сейчас он совсем расслабленный. Это, наверно, потому, что мы успели трахнуться перед выходом. Он ужасно нравится мне таким, и в лифте я до самого нашего этажа не могу перестать его целовать.

В пошлом году Вик сводил нас с Майки в два клуба. Правда, он страшно волновался, что Дебби его убьет, если с нами что случится, поэтому следил за нами, как коршун. Мне едва удалось получить отсос в туалете.

Джастин сегодня выглядит совсем пацаном. На нем узкий топ, обтягивающий грудную клетку. Темно-синяя ткань красиво контрастирует с бледной кожей. И еще он надел темные очень узкие джинсы. Конечно, на входе у него спрашивают документы. Как и у меня, впрочем. Но пускают нас без проблем. И вот мы с ним танцуем, а вокруг нас собираются самые горячие парни заведения. И может от того, что я привык приглядывать за Майклом, или от того, что Джастин выглядит таким чертовски юным, мне почему-то хочется защищать его от всего. Может, он и старше меня, но я выше и сильнее, и лучше могу постоять за себя. Хотя он и сам легко может дать отпор, если кто зайдет слишком далеко.

Я отшиваю всех отирающихся вокруг нас парней, вне зависимости от того, на кого именно из нас они нацелились. И спустя час спрашиваю Джастина, готов ли он прогуляться в заднюю комнату. Очень хочу трахнуть его. Сейчас же! Ни минутой позже. А раз мы сейчас не в Питтсубрге, он сможет отбросить это свое вечное беспокойство и трахнуться со мной на публике. Вот только от моих слов он весь застывает.

А затем, отступает на шаг и изо всех сил старается улыбнуться. Восемь балов за попытку.

- Ты иди, а я лучше еще выпью.

- Джастин, - я ловлю его за руку прежде, чем он успевает смыться. – Как это я могу пойти без тебя? Я же не дрочить там собираюсь.

Он недоверчиво смотрит на меня пару секунд, а потом снова улыбается - на этот раз без всяких усилий. Взяв его за руку, я веду его в заднюю комнату. Мы занимаем место у стены – и тут же приковываем к себе всеобщее внимание. Конечно, мы всего лишь свежее мясо, но еще и самая горячая пара в клубе. Джастин такой отзывчивый, податливый – как всегда. А у меня голова кругом от того, что я трахаю его перед всеми этими парнями, которые корчатся от зависти и мечтают стать одним из нас хоть на минутку.

Потом к нам подходит какой-то хрен и спрашивает, не хочу ли я поделиться, но я советую ему отъебаться. Обхватываю Джастина руками и увожу его оттуда, не слушая поступающих нам обоим предложений. Спустя два часа мы возвращаемся в отель, чтобы остаться, наконец, наедине. Так странно, что раньше мне это не казалось таким уж нужным и важным.

Джастин говорит, что может сходить на выставку и один, но я, в общем, не против слегка под него подстроиться. Правда, когда я изрекаю, что смогу как-нибудь пережить два часа среди картин, он, скорчив гримасу, возражает:

- Больше четырех.

Да ну, это он не серьезно!

В полдевятого утра нас будит звонок с ресепшн. Бля, зачем я только согласился с ним пойти? И какого хуя ему делать в музее в десять утра? Он же весь день открыт!

Вообще, картины ничего так. Но Джастину они, вероятно, кажутся куда интереснее, чем мне, потому что он перед каждой черт знает сколько времени торчит. Через час мне становится скучно, и я выхожу покурить. И снова выхожу – еще через час. Джастин опять замкнулся в этом своем внутреннем мире, куда я не могу проникнуть, а он не очень-то хочет меня пускать.

Вернувшись после третьего перекура, я вижу, что он болтает с парнем, который давно уже на нас пялился. Да кто бы мог подумать! А я-то считал, он на меня смотрит. Я подхожу к Джастину, и он улыбается мне, не прекращая распинаться о том, как какой-то там художник повлиял на другого. Ага, как будто этот мудозвон интересуется картинами, а не Джастиновой задницей. Парень, похоже, не въезжает, и я беру Джастина за руку, отчего он тут же осекается и краснеет. Наконец, мистер Я-большой-поклонник-искусства-а-вовсе-не-задниц понимает намек и сваливает. И я вдруг думаю, что разумно, пожалуй, будет не выпускать Джастинову руку до конца нашей маленькой экскурсии. И остаток времени он улыбается мне и увлеченно рассказывает о живописи.

Вечером мы идем в ресторан рядом с отелем. Он весь такой чопорно-гетеросексуальный, но все же несколько гей-пар в зале я замечаю. Еда очень хороша, а компания даже лучше. И еще тут живая музыка. Правда, играют какую-то старомодную хрень, но слушать все равно приятно.

- Хочешь потанцевать? – вдруг спрашиваю я, наблюдая, как пары кружатся на площадке для танцев.

- Что? Здесь? – давится он.

- Конечно, - поднимаюсь на ноги и подаю ему руку.

Он неохотно выходит за мной на площадку. Но потом мы начинаем танцевать – и на лице его расцветает та яркая улыбка, по которой я всегда понимаю, что он счастлив. Это совсем не то, что танцульки в «Вавилоне». Это бальный танец. Спустя минуту мы остаемся на площадке одни. Я и не знал, что умею так хорошо танцевать. У меня всего лишь пара уроков была, но Джастин очень чуткий партнер, он подхватывает любое мое движение. Песня заканчивается, и я притягиваю его ближе и целую, стараясь не зайти слишком далеко, чтобы окружающие нас натуралы не умерли на месте.

- Как думаешь, нас теперь попросят уйти? - спрашивает он, когда мы возвращаемся к столику.

Он все еще слегка раскрасневшийся, именно такой, как мне нравится.

- Да они должны заплатить нам за представление, - отвечаю я.

Все смотрят на нас - кто с восхищением, кто с осуждением. Но мне плевать. Мне хотелось с ним потанцевать. И пусть бы кто-нибудь попробовал мне помешать!

Потом мы гуляем по улицам, просто наслаждаясь атмосферой ночного Нью-Йорка. Заходим в бар выпить по стаканчику. А затем возвращаемся в отель. И в номере на кровати я нахожу два его галстука. Ухмыльнувшись, оборачиваюсь к нему. И он вспыхивает, но улыбается мягко.