- Все нормально! – проговорил он, - это физиология. Естественная реакция здорового организма на контакт кожи. К тому же, скорее всего это не ты, а Брайан. – Рэнди улыбался, а у Гейла внутри все скрутилось в тугой комок.

- Рэнди, - прошептал Гейл в порыве чего-то странного, - а вдруг я….

Харрисон засмеялся. Легко и искренне. Его теплые глаза ласкали сконфуженное лицо Гейла. Не переставая улыбаться, он произнес:

- Послушай, это ведь не диагноз. Не что-то вероятное. Оно или есть или нет. Сексуальная притягательность вещь довольно странная! Что ты почувствовал?

Гейл вскинул голову и покраснел.

- Скажи мне, - настаивал Харрисон, - что ты почувствовал, когда коснулся меня?

Гейл отвернул от партнера заалевшее лицо, но тем не менее ответил:

- Жар… стыд…шок… удовольствие… хотелось, чтобы это не заканчивалось, но в то же время, было дикое желание убежать и спрятаться….. от тебя, от этого чертового Кинни в себе….

Рэнди осторожно повернул голову Гейла к себе, вынуждая его встретится глазами. Ореховый взор был полон испуга и ожидания.

- Ну, хорошо, - сказал вдруг Харрисон, - мы можем это проверить.

- Что именно? – нервно поинтересовался Гейл.

- Аллегорию между тобой и Брайаном, – спокойно ответил блондин. - Пойми, ты только начинаешь чувствовать его в себе. А это может создать определенный диссонанс между восприятием реальности и желания правдоподобно вжиться в роль.

Рэнди улыбнулся и снова провел рукой по щеке партнера. Гейл поднял на него глаза.

- Но мы можем исключить такую возможность раз и навсегда, – сообщил Харрисон. - Чтобы ты успокоился. Ведь съемки только начались… впереди масса времени…

- Как? – с надеждой и страхом спросил Гейл. – Что ты задумал?

Рэнди решительно посмотрел ему в глаза:

- Я поцелую тебя! Не как Джастин, а как Рэнди. Без влияния наших персонажей.

- Что? – воскликнул Гейл, не веря собственным ушам.

- Это единственный способ! – настаивал блондин. - Ты должен провести границу между собой и Брайаном. Я помогу. То, что хочет он, не приемлемо для тебя.

- Это бред! – фыркнул Гейл, пытаясь обойти Рэнди, но тот стоял на своем.

- Боишься? – с вызовом вопросил блондин. - Боишься узнать правду, или наоборот, страшишься, что все окажется ложью?

Гейл судорожно втянул в себя воздух, глядя на партнера. В голубом взоре горела решимость.

- Ну, так как? Согласен? И вообще, что ты теряешь?

И правда! Что он теряет, кроме привычного мира!?

Блядь!

Но в любом случае надо было что-то делать! Может Рэнди и прав. А если нет, то придется решать проблему.

С усилием сглотнув, Гейл, не отрывая взгляда от Рэнди, кивнул.

- Давай сделаем это!

Сердце ухнуло вниз.

Харрисон удовлетворенно улыбнулся и медленно потянулся губами к Гейлу.

Брюнет прикрыл глаза, ощущая, как кровь стучит в ушах, вибрируя, забирая волю.

Дыхание блондина легко коснулось лица Харольда и мир как будто замер.

Гейла оглушила смесь ужаса и желания. Теплые губы Рэнди осторожно коснулись сжатых губ Харольда, надавливая, пробуя на вкус. Юркий язычок с любопытством пробежался по контуру рта, робко напрашиваясь внутрь. Теплая ладошка опустилась на грудь, поверх халата.

Дыхание Гейла сбилось. Рваный вдох застрял где-то в горле, мешая потоку воздуха. Все вокруг заполнилось ароматом Рэнди, его вкусом, жаром его кожи.

Ничего не понимая, отказываясь думать, Гейл на чистых инстинктах немного приоткрыл рот, впуская язык Харрисона. Рэнди только этого и ждал.

Рвано вздохнув, блондин, рывком прижал к себе Гейла и пустился исследовать завоеванную территорию.

Его мягкий язык скользнул по кромке зубов, прошелся по нёбу, заставляя брюнета буквально задыхаться от новых для себя ощущений. Внутри словно взорвалась петарда. И уже нельзя было свалить все на Брайана. В гримерке не было ни камер, ни режиссера, ни операторов. Только он и Рэнди.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. В сознании билась мысль, что все произошедшее и правильно, и неправильно одновременно. Кончики пальцев покалывало от желания коснуться Рэнди. Ощутить мягкость его кожи, посмотреть, как отреагирует блондин на прикосновение…

Наплевав на панику внутри себя, Харольд осторожно опустил руки на плечи Харрисону, притягивая его к себе, сводя расстояние между ними к минимуму. Рэнди еле слышно застонал, уступая напору и прижимаясь еще ближе.

Вибрация в груди блондина родила в Гейле ответный стон. Он захваченный страстью и страхом одновременно, еще шире приоткрыл рот, давая блондину больший доступ.

Харрисон моментально воспользовался этим, углубляя поцелуй. Его язык робко коснулся языка Гейла, словно предлагая поиграть, но тут же отступил, давая возможность партнеру самому проявить инициативу.

Харольд потерялся в ощущениях. Он уже давно забыл, что все это начиналось, как эксперимент. Сейчас происходящее было и адом и раем одновременно.

Это было реальностью.

Осторожно, словно опасаясь, язык Гейла проскользнул в рот блондина, пробуя его на вкус. Полные губы шевельнулись, захватывая в плен уста блондина. Слюна смешалась. Дыхание стало единым. Звериный рык, который зародился в груди одного, эхом отразился от существа другого. Языки сплелись в страстном танце.

Гейл с упоением вылизывал рот Рэнди, наслаждаясь ответной лаской. Ни с одной из женщин не было так….. так горячо, так жестко и так запретно. Там, где у женщин была мягкость и гладкость, сейчас ощущалась шершавость и твердость. Животные инстинкты взяли верх над здравомыслием. Гейл с каким-то странным, мстительным удовольствием вцепился пальцами в светлые блонднистые пряди. Изящные ладошки Рэнди тут же скользнули вверх по груди брюнета и сомкнулись на шее. Сильные руки Гейла притиснули Харрисона за талию вплотную к горячему, скрытому только халатом телу. На Рэнди все еще была одежда Джастина – светло-голубые джинсы, белая футболка и тонкая рубашка в клетку. Нетерпеливые руки Гейла, словно живя отдельно от хозяина, скользнули под тонкую ткань и с благоговением коснулись горячей кожи. Рэнди протяжно застонал и тоже вцепился партнеру в волосы. Его маленькое, стройное тело подалось навстречу ласке.

Гейл, забыв обо всем, оглаживал податливое тело блондина, потерявшись в ощущениях, которые первобытным огнем сжигали все внутри. Не осталось никаких запретов, никакой морали. Все принципы канули в небытие, сметенные огненной лавой страсти.