Пока шли разбирательства, Аллам поменял что мог, в принципе убрав с эмблемы название и оставив на ней лишь оскаленную тигриную морду, а также нашел для команды удивительного спонсора. На футболках игроков «Халла» в 2015 году было написано «Flamingo Land» – это местный парк аттракционов, совмещенный с зоопарком, где в числе прочего живут тигры. Однако и после этих неделикатных намеков болельщики не готовы были согласиться на смену названия даже ради стабильного будущего. Халлу не привыкать: и город, и клуб слишком долго жили на задворках страны, где вечно пахнет рыбой; здесь вряд ли многих можно увлечь гламуром премьер-лиги, если за него потребуется расплачиваться традициями. Английский футбол помнит все, и если «Сити» вдруг превратится в «Тайгерс», от новоприобретенной дурной репутации будет крайне сложно отделаться – в отличие от звания культурной столицы, которое просто перейдет к следующему городу.

На футболках игроков «Халла» в 2015 году было написано «Flamingo Land» – это местный парк аттракционов, совмещенный с зоопарком.

Часть 11

Северо-Восточная Англия

Глава 1

«Ньюкасл Юнайтед» и шахтерская закалка

Если въезжать в Ньюкасл с юга, справа от дороги вырастает гигантская фигура – то ли птица, то ли самолет, то ли супермен с 50-метровым размахом крыльев. Это «Ангел севера» (Angel of the North), работа выдающегося британского скульптора Энтони Гормли, памятник нескольким поколениям местных шахтеров, символ перехода из промышленной эпохи в информационную, а также оберег самого беспокойного, бедного, честного и гордого региона – Северо-Восточной Англии, а то и всего севера, если не обращать внимания на административные границы. Так-то северянами себя считают все, кто живет выше Мидлендс (неофициальное определение: они любят подливку к пирогам с мясом больше, чем сами пироги), но «Ангел севера» имеет особое значение именно для тех, кто родился в окрестностях Ньюкасла или прожил здесь достаточно долго.

Писатель Стюарт Макони, посвятивший несколько книг вопросам идентификации северной Англии через историю, музыку, футбол, пиво и пирожки, утверждал, что скульптура Гормли – важнейшее произведение современного искусства. Придите к нему в любой день, и то, что вы увидите, будет точнейшим портретом социума: например, фотограф, снимающий хихикающую невесту, сикхи в тюрбанах на семейном пикнике и несколько человек, гоняющих футбольный мяч. Когда «Ангел» выплывает из-за горизонта, каждый житель Тайнсайда, Дарема или Нортумберленда понимает, что он дома; это то же чувство, что испытывает бразилец, глядя на статую Христа, раскинувшую руки над Рио-де-Жанейро. Ничто так точно не описывает северо-восток, как ангел из ржавой стали, приземлившийся на угольный террикон.

Футбол в Ньюкасле немыслим без шахтеров. В исторических трудах о британской угольной промышленности неоднократно упоминается, что шахтеры, труд которых требовал серьезной физической подготовки, были сильны и хорошо сложены, так что после смены в забое могли еще и поиграть в футбол для удовольствия. Джордж Оруэлл описывал тела шахтеров с плохо скрываемым, практически античным эротизмом: «Сложно не завидовать строению шахтеров. Они как будто сделаны из железа. Оценить их в полной степени можно, только если вы увидите их голыми после работы в шахте: широкие плечи, стройная и упругая талия, небольшие ягодицы и мускулистые бедра, нигде нет и грамма лишней плоти». Неудивительно, что многие из них занимались спортом сами и приучали к нему детей, надеясь, что те получат другую, чуть менее изматывающую профессию.

В шахтерских городах и поселках выросло немало футболистов и тренеров. Севернее Ньюкасла, по ту сторону границы с Шотландией, родились легендарные Мэтт Басби (восемь трофеев с «Манчестер Юнайтед»), Билл Шенкли (шесть трофеев с «Ливерпулем») и Джок Стин (Кубок европейских чемпионов-1967 с «Селтиком»); все они не раз вспоминали, что обязаны своими успехами воспитанию и ценностям, принятым в шахтерских сообществах. Еще один легендарный тренер «Ливерпуля» Боб Пейсли, чей отец добывал уголь в графстве Дарем, говорил: «В те времена уголь был королем, а футбол – религией». Он также шутил, что если сборной Англии вдруг потребуется вингер, сборной Шотландии – инсайд, а сборной Уэльса – центральный полузащитник, то всех их можно будет без проблем найти в любой шахте около Ньюкасла.

Если сборной Англии вдруг потребуется вингер, сборной Шотландии – инсайд, а сборной Уэльса – центральный полузащитник, то всех их можно будет без проблем найти в любой шахте около Ньюкасла.

Одним из последних знаменитых игроков, пришедших в футбол прямо из забоя, был Джек Чарльтон, участник победного для сборной Англии финала ЧМ-1966. Вместе с ним в том матче играл его младший брат Бобби Чарльтон, а их отец Джон перед тем, как включить телевизор, отработал в шахте субботнюю дневную смену и только потом уселся смотреть, как сыновья становятся чемпионами мира. За этой игрой также следил Джеки Милберн, дядя Джека и Бобби; все они родились и выросли в городе Эшингтон, что в 25 километрах к северу от Ньюкасла. В отличие от братьев Чарльтон, ставших легендами «Лидса» и «Ман Юнайтед», Милберн выбрал «Ньюкасл» и провел там 14 лет, забивая важнейшие голы и помогая клубу провести самый успешный отрезок в своей послевоенной истории. С Милберном «Ньюкасл» выиграл три Кубка Англии (в 1951, 1952 и 1955 годах), а сам центрфорвард забил три гола в трех финалах.

Имя Джеки Милберна, наверное, сложно будет отыскать в мировой истории футбола, но в английской оно ассоциируется с «Ньюкаслом» так же прочно, как и имя Алана Ширера. Сложилось так, что у послевоенного «Юнайтед» никогда не было тренера, который бы преобразил клуб и заложил победные традиции, как Шенкли и Пейсли в «Ливерпуле» или Басби и Фергюсон в «МЮ». Не было и такого подбора игроков, чтобы регулярно претендовать на победу в чемпионате Англии (в последний раз «Ньюкасл» был чемпионом страны в 1927 году). Зато северо-восточный клуб всегда славился своими фанатами, и публика на «Сент-Джеймс Парк» особенно ценила Милберна не только за выигранные им кубки, но и за шахтерское происхождение. Милберн был из тех игроков, о которых болельщики говорят: «Он один из нас»; его даже прозвали Наш Джеки, причем это прозвище надо было произносить с характерным местным акцентом.

Милберн начал играть за «Ньюкасл» сразу после войны и в 1947 году стал лучшим бомбардиром второго дивизиона, обеспечив команде выход в первый, при этом продолжая работать электриком на угольном комбинате (правда, почти не спускаясь под землю). Он продолжал много забивать и в высшей лиге, хотя никогда не был лидером команды – многие отмечали его почти патологическую скромность, тихий голос и категорическое нежелание высказывать собственное мнение, если оно шло с чьим-то вразрез. Один из тренеров «Ньюкасла» как-то захотел перевести Милберна, отличавшегося резким рывком и могучим ударом, на позицию вингера, потому что для центрфорварда он слишком редко забивал головой. Милберн моментально с этим согласился, и только вмешательство помощников уберегло его от такого решения. В команде в любом случае не было нападающего лучше Милберна, и в 1951 году он подтвердил это в финале Кубка Англии на «Уэмбли», забив первый гол в ворота «Блэкпула» после скоростного прорыва, а второй – дальним ударом в девятку из-за линии штрафной.

Год спустя «Ньюкасл» снова выиграл Кубок Англии, но Милберн не забил. Зато в финале 1955-го, все-таки оставив позицию центрфорварда более мощному и высокому футболисту, Джеки играл правого инсайда и отличился уже на 45-й секунде, вколотив мяч в ворота после подачи с углового именно головой. Его стремительный гол оставался рекордно быстрым до 1997 года. Закончив играть в футбол, застенчивый и замкнутый Милберн начал было тренировать, но быстро потерял интерес к этому занятию и неожиданно выбрал профессию футбольного журналиста, чтобы продолжать ходить на матчи любимой команды. Его прощальный матч состоялся только в 1967 году, через пять лет после завершения карьеры, и на игру, к изумлению Милберна, пришли 45 тысяч человек. Ему поставили два памятника, в родном Эшингтоне и в Ньюкасле, назвали его именем трибуну «Сент-Джеймс Парк», а через год после похорон развеяли прах над полем стадиона.