– Не забывайте про контровое освещение. Возможно, куртка была вовсе не черной. А любого темного цвета. Я могу вам что-нибудь предложить?

– Ага, воду. Спасибо.

– Я выпью молока. Люблю молоко. Пью по стакану в день, иногда по два. Хотите молока?

– Лучше воды.

Пол налил себе стакан молока и взял бутылку воды «Данон» для детектива.

Вернувшись, он застал Карреру за разглядыванием полок.

– Надо же, сколько у вас книг. И целая стена отведена документальным расследованиям и криминалистике.

– Думаю когда-нибудь изучить ее. Пойти на курсы. У меня степени по математике и естественным наукам.

– Неплохое начало. Все знакомые мне хорошие криминалисты имеют научное образование. Дайте знать, если понадобится совет, куда пойти, на какие курсы поступить.

– Спасибо.

Каррера повернулся и сказал:

– Мистер Уинслоу?

– Пол.

– Хорошо, а я – Эл. Так вот, Пол, вы слышали, что иногда полиция привлекает к сложным расследованиям гражданских лиц? Вроде медиумов?

– Слышал. Я не верю в медиумов. Я рационалист.

– Это тот, кто не верит в сверхъестественное?

– Именно.

– Ну, я тоже не верю. Тем не менее в прошлом я обращался к консультантам. Специалистам. Например, по компьютерам. Или, скажем, если бы украли произведение искусства, мы позвали бы на помощь кого-то из музея.

– Вы хотите, чтобы я стал консультантом? – спросил Пол, чувствуя, как сильно колотится его сердце.

– Ваши слова в парке меня впечатлили. Я принес некоторые документы из дела об убийствах, совершенных неопознанным подозреваемым два-восемь-семь. Так мы называем преступника.

– Полагаю, полиция не зовет его «Истсайдским Убийцей».

– Это как-то непрофессионально. Итак, Пол. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на них и поделились своим мнением.

– Обязательно.

Джордж Ласситер был расстроен.

У сорокалетнего манхэттенца, которому пресса дала прозвище Истсайдский Убийца, возникла проблема.

Он планировал свои преступления с крайней тщательностью. На самом деле часть облегчения, которое возникало после преступления, приносило именно планирование. (Само убийство – «казнь», иногда шутил Ласситер – скорее было разочарованием по сравнению с подготовкой, если, например, жертва кричала и сопротивлялась не так активно, как он надеялся.)

Чрезвычайно ответственно подходя к тому, чтобы выбрать правильное место убийства, чтобы оставить минимум улик или запутать следы, чтобы узнать всю доступную информацию о жертве, дабы избежать сюрпризов в момент нападения – именно так он организовывал свои преступления. Но, очевидно, несколько ночей назад, во время последнего убийства в Центральном парке, рядом с Садом Шекспира и Черепашьим прудом, Джордж облажался.

Плотно сложенный мужчина в слаксах и черном свитере стоял напротив квартиры на Восемьдесят второй улице Верхнего Уэст-Сайда. На следующее утро после убийства Ласситер вернулся на место преступления, чтобы посмотреть, как продвигается расследование, – и увидел костлявого молодого человека, беседовавшего с детективом Альбертом Каррерой, который, насколько понял Ласситер, вел расследование. Судя по всему, молодой человек давал Каррере советы, и детектив явно был под впечатлением.

Ничего хорошего.

После того как молодой человек покинул парк, Ласситер проследил за ним до его квартиры. Подождал полчаса, пока кто-нибудь выйдет из здания, и когда по лестнице спустилась пожилая женщина, приблизился к ней с широкой улыбкой. Описал человека и спросил его имя, сообщив, что этот парень напоминает ему старого армейского приятеля. Женщина ответила: это Пол Уинслоу. Ласситер покачал головой и сказал, что ошибся. Поблагодарил и ушел.

Дома он проверил, что известно о Поле Уинслоу, живущем по данному адресу. Почти ничего. Ни аккаунтов на Facebook, Instagram, Myspace, Twitter, Flickr, LinkedIn… ни в одной из социальных сетей. Криминальное прошлое отсутствует. По крайней мере, молодой человек явно не был профессиональным полицейским, просто лез не в свое дело.

Но это не означало, что он не опасен.

Возможно даже, что он видел, как Ласситер вышел из засады в Саду Шекспира, схватил мисс Рейчел Гарнер за шею, придушил, чтобы она потеряла сознание, и отнес в парк. Где поработал ножом.

Или видел, как он ускользнул около полуночи, закончив с делом. Это казалось более вероятным – в конце концов Пол смотрел именно туда, куда выбрался Ласситер, покинув место кровавого убийства.

Почему Уинслоу не позвонил в полицию сразу? Возможно, он провел ночь, взвешивая плюсы и минусы участия в этом деле.

В настоящий момент Ласситер следил за квартирой Уинслоу. Он собирался снова пойти за ним и выяснить, где работает молодой человек, узнать о нем больше.

И кто же постучал в парадную дверь, держа в руках большую, толстую папку?

Детектив Каррера собственной персоной, которому не повредили бы ни загар, ни тренировки в спортзале.

Что же делать, что делать?

Появилось несколько мыслей. Но, как обычно, Ласситер не стал сразу хвататься за какое-то решение.

Думай, планируй. И думай снова.

Только так ты обеспечишь себе безопасность, и твои преступления будут успешными.

– Мы действительно кое-что нашли, – говорил Эл Каррера Полу, выкладывая содержимое папки на журнальный столик. – В камнях, где, по вашим словам, ждал преступник. В Саду Шекспира.

– Что именно?

– Отпечатки, соответствующие следам бахил. И маленький кусочек обертки, пищевой. Криминалисты выяснили, что она от энергетического батончика, из тех, что покупают туристы и путешественники. Анализ бумаги и краски позволил установить, что это «Спортс плас» – вес четыре унции, арахисовое масло с изюмом. Судя по остаткам росы, принадлежал преступнику. То есть обертку уронили на землю около полуночи.

– А вы хороши, – сказал Пол.

Он был впечатлен. Вспомнил, что у Шерлока Холмса имелась своя лаборатория. Конан Дойл, человек науки, оказался наделенным даром предвидения в области криминалистики.

Детектив взял конверт размером восемь с половиной на одиннадцать дюймов.

– Это фотографии мест преступления. И жертв. Должен предупредить, весьма откровенные.

– Я никогда не видел фотографий настоящего тела. То есть видел в новостях, но мельком. – Пол посмотрел на конверт, помедлил. Наконец кивнул. – Ладно, давайте.

Каррера разложил фотографии.

Пол с удивлением отметил, что они цветные – и яркие. Вероятно, удивляться не следовало. С чего полицейским фотографам делать черно-белые фото, если сейчас они в прошлом для всех?

Глядя на неотретушированные, кровавые изображения, Пол ощутил тошноту. Однако вспомнил рассказы о Шерлоке Холмсе и велел себе быть таким же отстраненным и профессиональным, как его герой.

Он наклонился вперед и сосредоточился.

И спустя какое-то время заговорил:

– Некоторые наблюдения. Он очень силен. У них на шеях синяки. Он не думал, куда класть руки: просто хватал и давил, а они теряли сознание – но, заметьте, не умирали. Количество крови свидетельствует о том, что их зарезали живыми. Посмотрим, посмотрим… Да, он правша. Левша, притворяющийся правшой, не смог бы сделать столь ровные разрезы в мягкой ткани.

– Хорошо.

– Кроме того, он осмотрителен, крайне насторожен и наблюдателен. Взгляните на его следы в грязи на всех трех сценах. Он постоянно встает, обходит периметр и высматривает опасности. Умен.

Каррера записал.

Пол постучал по фотографии кровавого отпечатка руки преступника на земле, вероятно, оставленного, когда тот поднимался.

– Взгляните на большой палец. Интересно.

– Что?

– Он не слишком далеко отставлен – не так, как можно было бы подумать, если бы преступник использовал руку в качестве опоры, чтобы подняться.

– Вижу.

– Это означает, что он проводит много времени за компьютером.

– Почему?

– Регулярно пользующиеся клавиатурой люди часто поджимают большие пальцы, чтобы нажимать ими клавишу пробела.